— Чем раньше, тем лучше, — опасливо покосился он на меня.
— Удобно вам будет, если я буду подвозить материалы по мере написания? Допустим, в два-три приёма. Или лучше всё одним скопом привезти? Назначите мне крайний срок, допустим, за три дня.
— Даже не знаю, — откинулся он в кресле, задумчиво глядя на меня. — Думаю, можно частями. Мы свободнее будем в выборе времени, когда твоим докладом заняться.
— Вот, у меня уже есть кое-какие наработки, — достал я ту часть, что написал вручную. То, что под копирку, отдам Воронцову. Пархоменко бегло просмотрел мои листки. — Думаю, что на следующей неделе ещё привезу столько же. Если вам в пятницу уже надо передать мой доклад наверх, то какой у меня крайний день?
— Среда, — отрезал он. — А почему ты по отдельным листам изобретения расписал?
— Они из разных областей знаний, так будет удобнее распределять их по направлениям для более детальной профессиональной оценки.
— Хорошо, мы также сделаем.
— Спасибо. Значит, в следующую среду я у вас.
Он кивнул, протянул мне руку, и я покинул его кабинет.
— До свидания, — улыбнулся я секретарше. В ответ получил кивок и вымученную улыбку и вышел в коридор.
Только тут я понял, что не знаю, где находится комиссия по промышленности. Пришлось спуститься сначала в Комитет по миру.
* * *
Пархоменко посмотрел на закрывшуюся за посетителем дверь. Каков наглец этот Ивлев… Теперь, получается, он еще и должен обеспечить ему распечатку его черновиков? Но ведь не поставишь же его на место — небось, тут же последует звонок от Межуева, что его протеже снова мешают работать. И если этот звонок снова будет адресован зампреду Верховного Совета, то в этом кабинете может освободиться кресло.
Ну его… придется все сделать в лучшем виде. Для Политбюро все же делается, если Межуев не обманул. Хотя, Пархоменко не мог себе представить, чтобы кто-то решился впустую трепать языком про Политбюро, если на самом деле это совсем не так… Нет, точно не обманул, за каким-то лешим там востребована писанина этот пацана, у которого молоко на губах не обсохло…
* * *
Марк Анатольевич в этот раз был не один. Из-за закрытой двери во второй кабинет, на которой красовалась табличка «Глава Советского Комитета защиты мира», послышался заразительный хохот и продолжение какого-то весёлого монолога, кто-то разговаривал по телефону.
— Здравствуйте, Марк Анатольевич, — улыбаясь, подошёл к его заваленному бумагами столу. — У вас всё без перемен, — заметил я, пожимая протянутую руку. — Мешков только больше стало.
— Да уж, жаль, что тебя забрали, — искренне расстроился дед.
— Вот, пока не забыл, — выложил я ключ от кабинета ему на стол.
Марк Анатольевич с грустью убрал его в ящик стола.
— А насколько секретно всё, чем вы тут занимаетесь? — спросил я.
— Да что тут может быть секретного? — расстроенно махнул он рукой.
— Марк Анатольевич, а если вам комсомольцев в помощь на эту работу пригласить? Есть ребята, желающие Родине послужить. Студенты МГУ. Имеют опыт работы в Комсомольском прожекторе.
Тут дверь открылась и из кабинета главы комитета вышел энергичный мужчина средних лет, среднего роста и спортивного телосложения. Глаза его смеялись, то ли улыбчивый такой по жизни, то ли, просто, сейчас в хорошем настроении.
— Ильдар Ринатович, вы только послушайте, что нам предлагает эта светлая голова! — воскликнул Марк, показывая на меня.
— Где ж у него светлая голова? Он же брюнет! — рассмеялся весельчак и протянул мне руку. — Юсупов.
— Ивлев, — улыбнулся я. — Павел.
— Нет, вы послушайте, Павел предлагает привлечь комсомольцев к разбору этих авгиевых конюшен, — показал он на мешки сзади себя.
— Это как? — с интересом уставился Ильдар на меня.
— Ну, типа, комсомольская инициатива студентов МГУ, — развёл руками я. — Придумать надо, как это всё оформить. Мы к нашему секретарю комсомольской организации в университете, конечно, подойдём и он подскажет, как это лучше сделать. Но тут нужно, сперва, ваше принципиальное согласие получить. Меня целый месяц в КГБ проверяли, прежде чем сюда к работе допустить.
— С одной стороны, конечно, это правильно, — хмыкнул Ильдар, — а с другой… Надо обсудить всё это с товарищами, — показал он пальцем на потолок. — В конце концов, в КГБ, если нужно, так же проверят и студентов из университета. Правильно? — посмотрел он на Марка.
— Абсолютно верно! — с надеждой в голосе поспешил ответить тот.
— Ну, вот и хорошо, — добавил я. — Жду, тогда, от вас решения. Запишите мой телефон.
Ильдар поманил меня рукой в свой кабинет. Продиктовал ему свой домашний номер и попрощался.
Уже выйдя от него, спросил у Марка, как мне найти комиссию по промышленности. Он отправил меня на четвёртый этаж.
Воронцов очень удивился, когда помощница доложила ему обо мне и, даже, выглянул из кабинета, чтобы убедиться, что это я. Получилось, что он лично открыл мне дверь и пропустил в свой кабинет.
Передал ему копию справок, оригиналы которых оставил Пархоменко. Он удивлённо посмотрел на меня, мол, что мне с ними делать?
— Межуев просил, — пожал плечами я, — вроде, хотел сравнить потом то, что я написал с тем, что от Пархоменко получит.
— А, хорошо, — кивнул Воронцов и спрятал мои записки в отдельную папку.
— Договорились с ним, что буду подвозить справки в течении двух недель, чтобы они не перепечатывали их потом все сразу в авральном порядке. Оставшиеся справки должен сдать не позднее следующей среды, чтоб они успели всё оформить к пятнице.
— Ну, отлично. Пусть работают, — усмехнулся Воронцов.
— Матвей Фёдорович, а как у нас в стране патентуются изобретения?
— А тебе зачем? Изобрёл что-то? — с интересом посмотрел он на меня.
— Ну, проверить хочу, — скромно ответил я, — может, конечно, и велосипед изобрёл, а может нет.
— Регистрацией изобретений у нас занимается специальный комитет по изобретениям. Они сидят в Черкасском переулке.
— А где это, поточнее? Мне бы узнать, с чего начинать, какие документы нужны? Сколько это будет стоить?
— Ты что, всерьёз что-то изобрёл? — недоверчиво спросил он. Я кивнул. — Слушай, ну там целая история, сам с первого раза не подашься, сто процентов. Это целая наука — правильно заявку составить. У тебя есть какие-нибудь знакомства на заводах? Образец заявки есть на любом крупном заводе, у них там целые отделы этим занимаются. Собаку съели на этом деле. БРИЗ — бюро рабочего изобретательства. Они подскажут как описательную часть заявки правильно составить, в скольких экземплярах и как чертежи оформить.
— Ничего себе. Спасибо вам за подсказку, — озадаченно проговорил я, попрощался с ним и ушёл.
Оказавшись на Красной площади, решил сразу зайти в ГУМ и купить два чемодана побольше. Выбор был невелик, желтые и коричневые. Быстро купил двух коричневых монстров, и потащил их домой. Странно, наверное, со стороны смотрелось, как я легко нёс два здоровых чемодана.
По дороге домой думал, куда мне за помощью с оформлением заявки на изобретение обратиться, на ЗИЛ или на Приборостроительный завод?
На ЗИЛе я, вроде как, работаю, но это не рационализаторская история, а моя личная. Так что, в любом случае, надо будет людей за помощь отблагодарить. Подключать комсомольских вожаков к этому вопросу мне почему-то не хочется. Как пить дать, в соавторы напросятся. А как ко мне в БРИЗе ЗИЛа отнесутся, если я сам по себе к ним заявлюсь? Захотят ли помочь? Это большой вопрос.
А на Приборостроительном заводе меня Василий всем представит и отрекомендует, как человека благодарного. И сильно сомневаюсь, что в соавторы полезет, он же плату от меня получил чин чином.
Приехал домой, жены ещё дома нет. Сам перекусил. Позвонил Карнабеде на работу и договорился, что подъеду к нему в течении часа.
— Что-то не получилось? — забеспокоился он.
— Да нет! Напротив, всё отлично. Просто, ещё два чемодана прикупил, сейчас измерю и поеду к тебе.
