— Нужно дать согласие на участие в предвыборной гонке, — после недолгой паузы ответил Богданович, следуя за Надиром по пятам. — Поверьте мне, можно обойтись без прямой агитации, например, устроить шоу. Вы внук бывшего министра и просто обязаны хлебнуть из политической чаши…
— Я уже сказал, что GIT не может быть втянута в политические дела России, так как телесеть имеет гуманитарные и образовательные цели. У вас есть телесеть и канал Культура, заставьте их работать вне формата! — Надир, окончив возмущенную тираду, смягчился, продолжил мягко и лукаво, — а кречета вы все равно мне достанете, не может быть, чтобы такой уважаемый человек не смог достать такой малости…
— Вы льстите мне, Надир, — противно захихикал Богданович. — Я пальцем не шевельну, пока вы не согласитесь на наши условия…
Надиру надоели эти разговоры, он глубоко вздохнул, вдохнул свежего воздуха и сменил тему:
— Красивое поместье, и угодья большие! Чьё это все, ваше, господин Богданович?
— Нет, не моё. Нас пригласил сюда крупный политик, это его любимое детище, так сказать, — ответил делец. — Вам действительно нравится запах навоза? Пойдемте в дом, там нас с вами ждет угощение и красивая девушка…
— О, нет, только не надо мне никого подсовывать, я сам выбираю женщин. В ваших услугах не нуждаюсь, — капризно протянул Надир, следуя за Богдановичем к двухэтажному особняку в стиле модерн: много декора, вычурности и блеска. — Лучше сразу скажите, кто она и что мне с ней делать? Вы пообещали ей меня на ужин?
Богданович удивленно обернулся:
— Не думал, что вы такой потребитель, Надир. Познакомьтесь сначала, потом делайте выводы, кто кому обещан на закуску…
В просторном холле их встретила высокая брюнетка в элегантном платье, красивая и улыбчивая. Втроем они прошли в зал, где был накрыт стол на двоих, горели свечи, сиял хрусталь. Девушка, увидев Надира, заметно подтянулась, но не смутилась, когда он начал откровенно ее разглядывать. Обнаженные плечи, в ушах тяжелые серьги, распущенные волосы.
— Не женщина, а конфетка! — подсказал ему Богданович, заглядывая через плечо. — Я оставлю вас. Эх, если бы молодость знала, если бы старость могла…
Глава 10
— Ты говоришь по-английски? — спросил Надир у незнакомки.
Та ответила, что говорит. Произношение у нее было не университетское, но, наверное, при ее внешних данных это было не нужно. Они присели за столик под присмотром Богдановича, потом, убедившись, что парочка на месте и вряд ли разбежится в ближайшую ночь, он тихо удалился, удовлетворенно потирая руки.
— Меня зовут Ольга, — представилась девушка, улыбаясь. Какое-то напряжение в ней все-таки чувствовалось. Оставили ее на съедение мужчине, который еще ни разу ей не улыбнулся.
— Хочешь я отвезу тебя домой, Ольга… — предложил Надир спокойно. В его планы не входила связь со случайной женщиной. — Мне давно пора в город, думаю, тебе тоже…
Растерялась девушка из экспорта, непонимающе заморгала глазами и удивленно приоткрыла яркий рот, не зная, как ответить на неожиданное предложение, и снова привычно улыбнулась:
— Так быстро? Нет, мне не нужно домой. Хочешь чего-нибудь необычного…? — прошептала она, взяв бокал с клубничным напитком. Даже вина для храбрости не налили из-за вероисповедания клиента.
— Все необычное я предпочитаю делать по любви, — Надир был по-прежнему серьезен. — Я не настолько несчастен, чтобы ловить счастье в обществе незнакомой женщины. У меня есть девушка, я ее люблю…
— И где же она, почему ее нет рядом?! — рассмеялась Ольга с некоторой досадой. Она развела руками и мотнула головой. При этом бровки ее возмущенно полезли вверх. — Какой ты…несговорчивый, строишь из себя принца, что ли, из сказки? Со мной можешь не притворяться. Не узнает твоя девушка с кем ты тут был. Ну, что, так и будешь сидеть с каменным лицом? Хм, странный ты… Скажи, — гримасничала красотка, задетая за живое, — чем твоя девушка лучше меня? А! Она, наверное, не встречается с мужчинами за деньги?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Она выбрала меня, я выбрал ее, и больше ничего. Это важно в наше время, любить того, кого ты выбрал и хочешь, а не того, кого выгодно, — сказал Надир несколько высокомерно. Он верил в то, что говорил.
— Да что ты, скажешь, твоей девушке не нужны твои деньги?! Пф, не смеши меня, принц доморощенный, спроси ее, что у нее в тебе на первом месте, ты или твой кошелек! — продолжала Ольга беспардонно. — Давай без высоких слов, окей?! Сделай свое дело и можешь идти к своей принцессе с повинной…
Надир поднялся из-за стола, глядя на женщину так, словно она внезапно превратилась в лягушку, и почему-то метнулся к окну. Ему захотелось выйти не через дверь, а через окно, он делал так в детстве в знак протеста и несогласия с окружающими. Благо этаж, на котором они застряли, был первым. Дернув ручку стеклопакета, Надир открыл обе рамы настежь и прыгнул на подоконник, с него он лихо маханул в слежавшийся снег палисадника.
Осмотревшись и отряхнув снег со штанов, молодой человек быстрым шагом пошел к машине, припаркованной у ворот. На него во все глаза глядели охранники, но остановить не пытались, не было распоряжения, да и гость ни какой-нибудь московский шалопай из богатенького семейства, иностранец, трезвый, хоть и вышел из особняка странным способом.
В машине его ждал водитель. Тот тоже только смотрел, как парень, тяжело дыша от спешки и нетерпения, сел за заднее сидение и махнул рукой:
— В город! Быстрее, я опаздываю! — выкрикнул Надир звонко. Он и смеялся, и боялся, что Богданович устроит за ним погоню.
В свои апартаменты Надир вернулся затемно. Выходной день выдался приятным, несмотря на инцидент с Ольгой. Прогулка на свежем воздухе взбодрила и освежила напряженный организм Надира. Удручало его лишь одно; Агата не давала о себе знать вот уже неделю, и, видимо, нисколько по нему не скучала, ибо на протяжении этой недели упорно “сбрасывала” со своего мобильного его звонки. Упрямо не хотела его слышать…
«Что ж, она действительно свободная женщина, не обремененная законами ислама, — думая так, Надир невольно ревновал Агату к свободе. — Завтра поеду к ней и потребую ответа, любит она меня или нет…!»
10. 2
Между тем фирму Соколова проверяли налоговая инспекция, и хотя бояться особо было нечего, Агата невольно вздрагивала от каждого звонка, ведь неожиданно для самой себя она стала вторым человеком в фирме, управляющей, и все вопросы задавались ей. Соколов только что вернулся из путешествия, и в офис заявился свежим, веселым и далеким от текущих проблем.
— Агата, как вы тут, справляетесь? — он вошел в ее кабинет, слегка покачиваясь от удовольствия, красивый, в темном костюме, ворот голубой рубашки расстегнут. Ему было от чего получать удовольствие: в офисе царил порядок, сотрудницы встретили его благоговейными взглядами. — Мне рассказали об атаке налоговиков, не волнуйтесь, я нанял аудитора, который все проверит. Вам не придется больше иметь с ними дело…
— Благодарю вас, Александр Михайлович! — устало и облегченно выдохнула Агата. Она сидела за рабочим столом, вялая и одновременно раздраженная. На ней был темно-розовый брючный костюм, единственное яркое пятно в серо-белом интерьере кабинета. — Это очень кстати, потому что я почти выбилась из сил…
Наверное, желая отблагодарить Агату за работу, Соколов вдруг вынул из кармана пиджака коробочку с парфюмом и положил ее на стол со словами:
— Это вам небольшой презент. Новинка, обещающая стать бестселлером…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Агата краем глаза взглянула на подарок и вернулась к ноутбуку, говоря:
— Не стоило беспокоиться. Но все равно спасибо…
— Ну да, — Соколов сразу сник, перестал весело покачиваться. — С вашими знакомствами можно звезду с неба достать, ни то что духи…
Теперь Агата недоуменно посмотрела на Соколова: неужели он задет тем, что у нее роман с Надиром, ревнует или смеется? Если это ревность, то очень запоздалая.
