— Вы хотите сказать, чтобы я сел здесь и покушал, сэр?
— Именно.
Кок сел за стол и, подцепив кусочек вилкой, поднес его ко рту. Том остановил старика.
— Это не он, — объяснил Дэвид. — Если бы он знал, не осмелился бы.
— Что случилось? — спросил, задрожав, бедняга.
— Почему в каюты подавали рыбу не под тем соусом, что в столовой? — поинтересовался капитан.
— Верно, под другим, — признал шеф. Потом, как бы вспомнив, объяснил: — От обеда осталось немного сливочного соуса. Он был абсолютно свежий, вот я и решил пустить его на ужин с рыбой.
— Кто готовил соус?
— Я.
Капитан дернул себя за бороду.
— Можешь идти, шеф. Бой, позови доктора!
Привели доктора, которому было приказано произвести вскрытие кота и установить причину его смерти. Беднягу сиамца унесли. Капитан остался с пассажирами. Некоторое время он молчал, наконец без обиняков спросил, почему их жизни что-то угрожает. Дэвид ответил, что Том его охраняет, а убрать хотят его самого. Глостера убили бы только из-за того, что он стоит у них на пути.
Капитан недоверчиво произнес:
— Так вы хотите, чтобы я поверил, что есть люди, желающие убить вас, мой мальчик?
— Представьте, что у вас есть племянник, — принялся объяснять Дэвид, — который является наследником миллиона долларов, а следующим наследником оказываетесь вы. Желали бы вы ему долгих лет жизни?
— Выходит, вы наследник целого миллиона?
— Побольше, — хладнокровно уточнил Дэвид и, слегка улыбнувшись, добавил: — И почти миллиона долгов.
Капитан был явно поражен, но прежде, чем продолжил расспрашивать, раздался громкий торопливый стук в дверь. Не дожидаясь ответа, в каюту влетел возбужденный доктор.
— Какая-то странная злая шутка, — выпалил он. — Кота-то, выходит, отравили, сэр. У него в желудке достаточно мышьяка, чтобы убить большого пса… или человека.
— Мышьяка? — воскликнул капитан.
Некоторое время в каюте стояла полнейшая тишина.
— С вами все, — наконец коротко бросил доктору капитан, и тот, с написанным на лице крайним изумлением, удалился. — Это дело не рук шефа, — решительно заявил шкипер. — Никто на судне — а многие ужинали по каютам — не пострадал ни от соуса, ни от рыбы. Возможно, к этому имеет какое-то отношение стюард или кто-то еще, получивший возможность поколдовать над блюдом, предназначенным для вашей каюты.
— Если уж решились подложить яду, — заметил забившийся в угол с бледным испуганным лицом Дэвид, — то будут готовы пойти на все. Не видать мне Вальпараисо. Как пить дать.
Капитан скрипнул зубами:
— Мышьяк подложил какой-то негодяй. Очень хорошо. В течение часа виновный будет найден!
Глава 13
КТО ОТРАВИЛ КОТА?
Кто бы ни был отравитель, казалось маловероятным, что он повторит свою попытку во время одного ужина, так что Том и мальчик все же поели. Юному Дэвиду еда не лезла в горло, Том, наоборот, был на удивление спокоен.
— Как ты так можешь? — неожиданно взорвался мальчишка. — Да ты понимаешь, что это значит?
— Это значит, Дэвид, что они во что бы то ни стало постараются до нас добраться, но у них ничего не получится.
— Почему ты так считаешь? — с любопытством, но все еще надувшись, спросил малыш. — Она может нанять сотни людей, а нас только двое.
— Мы уже побывали в переплетах, когда силы были неравными, — пояснил Том.
— Но теперь, когда они даже пошли на то, чтобы нас отравить… на что еще остается надеяться?
— Не знаю, но уверен в одном — не перестану надеяться, что верх будет за нами.
— Представить только, отрава! Да они убьют нас воздухом, которым мы дышим ночью! — Потом добавил: — Думаешь, у нас всю дорогу будет кот, чтобы пробовать за нас еду? Слушай, Том, разве это не чудо, что стюард уронил поднос?
— Может быть, — раздумывая и подперев подбородок кулаком, ответил парень. — Но также по-своему удивительно, что я встретил тебя. Ты не думаешь? Я ведь в жизни не объезжал лошадей до этой серой кобылы.
— Никогда?
— И никогда не участвовал в драках, однако повернул тех троих, что гнались за тобой, не забыл?
— Конечно помню! — тяжело вздохнул мальчик.
— Я ушел от тех двоих, а ты от двоих других. Разве это не чудо, а?
Дэвид молча слушал с каким-то злорадно-напряженным вниманием.
— Теперь, как видишь, мы попали на корабль и кот спас нас от отравы.
— И как можно связать все это между собой, Том?
— Не знаю, только чувствую, раз нам удалось пробиться так далеко, то обязательно дойдем до конца… хотя бы один из нас.
— Кто из нас, Том?
— Не знаю. Может, оба, может, один.
Мальчишка принялся фантазировать:
— Допустим, меня по пути сцапают. Что ты станешь делать?
— Доберусь до вашего имения, постараюсь встретиться с твоим отцом.
— И что будешь делать, когда встретишься?
— Расскажу ему правду.
— Думаешь, он тебе поверит?
— Мне есть много чего рассказать: как я нашел вас с Капрой, как вы оба боялись уснуть, опасаясь врагов. Потом как убили Капру и гнались за тобой, как напали на тебя, когда мы ехали по железной дороге, как подсыпали яду на корабле. Думаешь, твой отец всему этому не поверит?
— Мачеха скажет, — полузакрыв глаза, стараясь представить, что может быть на уме у этой женщины, заговорил мальчик, — что все это ничего не доказывает. Похоже на небылицу — человек, никогда не объезжавший коней, за одну ночь приручает лошадь, уходит от преследования в лесу, разделывается с людьми, которые хотели убить меня, а тут еще яд и всякое такое в этом роде. Слишком уж нелепые выдумки! Вот что она скажет моему отцу. Потом возьмет его за руку и дрожащим голосом попросит сказать, глядя прямо в глаза, что он ей верит. И он будет не в силах, посмотрев на нее, не поверить.
— Выходит, она может делать с ним, что хочет? — заключил Том.
— Буквально все! Ты бы на нее посмотрел! Знаешь, она красивая. Я не видел более красивой женщины, кроме ее кузины. Больше того. Никто так не умеет владеть своим лицом. Знаешь, как это бывает, Том? Ведь не всегда в работе или в дороге лучшими оказываются самые красивые, самые резвые или самые сильные лошади. Ими чаще оказываются те, что лучше слушаются узды и на которых удобней ехать.
— Это верно. Многое зависит от того, как делать.
— Вот и она! Ее надо видеть, Том. Когда ты ее увидишь, надеюсь, не разинешь рот от восхищения. Иногда она даже мне очень нравится. Потом я вспоминаю, как она меня ненавидит, и стараюсь разгадать, что кроется за ее улыбками. Но это всегда так трудно! Могу только догадываться. Она может улыбаться как маленький ребенок. Может притвориться простой и ласковой. Даже разговаривала со мной как со взрослым и спрашивала моего совета. Однажды плакала, чтобы меня разжалобить. О, таких, как она, больше нет на свете, можешь быть уверен!
