Она не дрогнула, только метнула взгляд в сторону Беатрис Пэрри и испуганно расширила ноздри.
— Слышишь, что тебе говорят? — нажимал великан. — Я хочу знать, у кого ты украла эти деньги?
— Я их не стащила! — завизжала Хуанита.
— Посмотрим, что скажет суд. Здесь, в кушаке, у такой, как ты, сотня монет. Суд выжмет из тебя правду!
Она вдруг повернулась к нему спиной, с отчаянием и злобой уставилась на Беатрис:
— Говорила же я вам, что будет! Говорила, что они доберутся до правды! Кто бы мог подумать, что этот безгласный металл заговорит против меня?
Красавица Беатрис прикусила губу.
— Ничего не понимаю, — фыркнула она. — Не понимаю, Дэвид. Что она говорит?
— Она говорит, — с расстановкой произнес муж, — что деньги получила от тебя. Не скажешь ли, за что ты ей заплатила?
— Я? Она не получила от меня ни песо!
— Лжешь! — завизжала Хуанита. — Все до единой монеты я получила из твоих рук. Ты поклялась, если я скажу, что мальчик мой сын…
— Тварь! — процедила сквозь зубы Беатрис Пэрри.
Она сказала это спокойно, но все замолчали. Беатрис оглянулась вокруг, отметив жалость и отвращение на лице Алисии, злорадное торжество Дэвида-младшего, ужас и смятение мужа. Повернулась к двери, но нервы отказали, и, охваченная стыдом и страхом, она побежала прочь.
В одно мгновение рухнули все мечты, рассыпались в пыль все хитросплетения лжи и преступлений!
Но Дэвид Пэрри все же обратился к Хуаните:
— Ты ходила за мальчиком. Можешь сказать, кто его мать?
— Ты что, сумасшедший?! — яростно крикнула она. — А еще был мужем бедной госпожи! Могла ли такая святая женщина тебе солгать? Нет, даже за гору бриллиантов!
Дэвид Пэрри неловко поглядел на сына. Побледневшего юного Дэвида била дрожь. Отец внезапно расплылся в улыбке.
— Прекрасно, — произнес он. — Томас Великий наконец-то довез тебя до дому, сынок!
Глава 43
ЦЕЛОЕ ЦАРСТВО
Отпустив поводья, они не спеша ехали наугад. Умные животные, получив свободу, тихо брели, временами касаясь головами, но по большей части пугливо оглядываясь по сторонам, потому что уже стемнело, а в это время все люди и все животные боятся умирающего дня, ибо на охоту выходят дикие звери.
— Вот и приехали, — вздохнул Том. — Вот мы и дома. И время дня почти то же самое, как год назад. Чувствуешь, как пахнет викой? А я уж было забыл этот запах.
Бок о бок поехали дальше. Она протянула ему руку, он оставил ее в своей ладони.
— Даже немножко страшно, — поделился Том Глостер. — Немножко страшно возвращаться в старую жизнь. Страшно потерять тебя, Алисия.
— Нет уж, Том, — пошутила она, — теперь я от тебя ни за что не отцеплюсь!
Дорога повернула. Внизу темнела небольшая долина.
— Вот здесь я корчевал кустарник, и получилась хорошая пахотная земля.
— Они, наверно, никогда не забудут, что ты для них сделал, Том.
— Они? О, они-то забудут! Они умеют забывать.
— И тебя это не огорчает?
— О нет! Как я могу огорчаться, если судьба послала мне такую женщину, как ты, Алисия? Не снится ли мне такое, а? Неужели это ты, а не кто-нибудь другой?
— Какие странные речи. Что ты хочешь сказать?
— Как будто в книжке… с волшебными сказками. Знаешь, в них герои получают в награду огромные вещи — полцарства и всякое такое.
— Знаю, это награды, которые полагаются… героям!
Том попросил, чтобы она замолчала. Он был убежден, что не достоин ни ее, ни того, что получил от жизни. Для него было неразрешимой загадкой, за что ему привалило такое счастье.
Они подъехали к маленькому домику, окруженному огромными деревьями.
— Это вяз, а это смоковница, — сразу угадала Алисия.
— Да, это они.
— Перед домом слышно много голосов. Кажется, гитара?
— Это младшая сестра. Она играет на гитаре. Давай объедем кругом и зайдем с заднего крыльца.
Тихо объехав дом, лишь шурша копытами по стерне, они спешились и вошли в задний дворик.
Кругом было тихо, ветер относил звуки гитары в сторону, пахло люцерной. Слышалось лишь жужжание ветряка и звяканье его механизма.
Они тихонько поднялись по ступенькам и, остановившись в дверях, заглянули за занавеску.
Выкрутив грязноватую посудную тряпку, мать развешивала ее на двух гвоздях у печки. Затем, не вытирая рук, взялась за веник, принялась подметать.
— Теперь видишь, откуда я, — прошептал Том Глостер.
— Любимый мой! О мой самый-самый любимый! — сдавленным от слез голосом произнесла девушка и, распахнув дверь, решительно шагнула через порог.
Примечания
1
Black (англ.), Negro (исп.) — черный.
