Пришлось останавливать ее и перенаправлять — я увидела торговое место, а главное, товар, который устаивал меня. Это оказалась даже не открытая палатка, а целый небольшой шатер.
Туда-то я и потащила Дилю, которая пыталась сопротивляться и отстаивать свое право на индивидуальность.
Но усилия ее были тщетны, тем более, что нас уже взяла в оборот улыбчивая продавщица. Нахваливая свой товар, она предлагала одно платье за другим. Я выбрала несколько и отправила Дилю за ширму для примерки. Той пришлось смириться. Вскоре я поняла, почему она артачилась — за занавеской раздалось звяканье и шуршание — похоже, у моей товарки из одежды начали вываливаться различные добытые усердным трудом ценности.
Себе я тоже выбрала пару платьев на смену и яркий шарф, из которого планировала соорудить косынку. Проблема в том, что среди местного населения было сколько угодно русоволосых и брюнетов, а вот блондинок или людей с медовым цветом волос на улице не встречалось. А вот яркие ткани некоторые из них на головах носили, или вплетая в прическу, или в виде косынок.
Если вдруг — я сомневалась, но такую возможность исключать нельзя — дроу будут нас искать, то моя приметная шевелюра — самый лучший опознавательный знак. Кстати, как бы незаметно выяснить, что тут является документом, удостоверяющим личность?
Проклятый дракон! Мог бы и просветить насчет таких подробностей. Так нет же, приспичило ему пропасть в самый неподходящий момент! Странно, кстати. Он, вроде, сказал, что дает мне уединение. Но не думает же он, что я буду наслаждаться одиночеством в борделе целый день?
— Ну, что, теперь моя внешность тебя устраивает? — осведомилась Диля, появившись из-за ширмы.
Я критически осмотрела ее — темно-серое закрытое платье все равно соблазнительно облегало аппетитную фигуру, подчеркивая все изгибы и округлости. Немного спасала положение пышная юбка — тут платья в пол были на всех. Мне лично неудобно, но меня никто и не спрашивал. А что до Дили, то сейчас у нее, по крайней мере, декольте не до пупа.
— Пойдет, — вынесла вердикт я и распорядилась, обращаясь к продавщице: — Мне такое же подберите.
Та подобострастно закивала и дунула куда-то за прилавок. Вернулась она довольно скоро с несколькими платьями, которые я забрала и скрылась за ширмой.
* * *
— Ты действительно хочешь, чтобы я теперь одевалась так? В этом наряде я похожа на монашку безликого! — возмущалась Диля.
Мы купили платья и теперь шли от рынка к таверне «Бычий глаз», где собирались караванщики.
— А чем плохи монашки? — спросила я, вспомнив свою маскировку.
— Ты что! — возмутилась она, понизив голос до шепота. — Это страшные женщины!
— И чем они так страшны? Формой одежды?
Диля как-то подозрительно на меня уставилась. Сощурив глаза, она практически прошипела:
— Не знаю, в какой высокой башне ты жила до этого, но не знать, что храме безликой богини делают с людьми ужасные вещи — это странно.
Я помолчала, обдумывая ее слова.
— Пойми, Диля, я не сомневаюсь в том, что ты в это веришь, — сказала я успокаивающим тоном. — Но вот скажи мне… ты знаешь точно, или все это только слухи? Что конкретно они делают с людьми, эти монашки безликого?
— Я не знаю! — всхлипнула девушка. — Но у них моя сестра!
— Расскажешь мне? — я участливо тронула ее за плечо.
— Да что там рассказывать, — сказала она уже почти спокойно. — Мы росли практически на улице. — Мать пила и торговала собой. Отца мы никогда не видели. Наверное, что это был просто один из клиентов. И вот однажды нас на улице увидали две монашки ордена безликого. Посмотрели-посмотрели, сказали, глядя на Лилу: «пойдет». А потом вечером сестра исчезла.
— Так почему ты считаешь, что ее именно они забрали?
— А кто еще?
— Ты не думала, что могло, например, что-то случиться?
— Могло. Но я все равно, как чую — это они виноваты.
И тут я ощутила Аррана. Не знаю как, но я поняла вдруг, что он проснулся и наблюдает со стороны. Мы как раз шли по широкой улице, откуда с небольшой возвышенности открывался прекрасный вид на город на фоне ярко-синего неба. И почувствовала его радость, когда взгляд заскользил по крышам домов и дальше, вверх, где встречались лишь редкие белые облачка. Дракон хочет полетать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Рона? Ты чего застряла? — Диля взяла меня за рукав и попыталась потянуть за собой. — Мы почти пришли. Таверна справа от нас.
Таверна? — ощущение удивления, которое пришло от Аррана, было почти осязаемым.
— Дай мне несколько минут, — бросила я Диле и отошла к стене ближайшего дома. Прислонилась к шершавому камню и прикрыла глаза. Очень надеюсь, что получится донести до ящера информацию, не пользуясь голосом. А то женщина, белым днем разговаривающая сама с собой на улице, не может не привлечь внимания.
— Хорошо, — услышала я голос как бы внутри головы. — Просто подумай о том, что хочешь рассказать мне. Я решу, что делать дальше.
Надо же, он решит! А тот факт, что ты, гад чешуйчатый, бросил меня в самый неподходящий момент, в борделе, между прочим, это не имеет разве никакого значения? Мне пришлось удирать от жутких дроу, выяснять, как добраться до этого чертова города Лирборна, и все самой! И вот теперь, когда я все это сделала, сама, кстати, заявляешься ты и говоришь мне, что все решишь! А не пошел бы ты на все четыре стороны с такими заявлениями! Это мое тело, моя голова, так что брысь отсюда!
— Выговорилась? — невозмутимо поинтересовался Арран. — Легче стало?
— Нет! — почти что заорала я мысленно. Вот никогда не представляла, что такое вообще возможно, а тут — на тебе.
— Не волнуйся, станет, — с иронией сообщил дракон. — Я разбудил твою драконью кровь, поэтому организм перестраивается, чтобы принять новую сущность.
— Это что вообще значит? — возмутилась я.
— Позже объясню. А пока — покажи мне свои воспоминания.
— Еще чего!
— Вероника, — мне почти реально почудилось, что он смотрит на меня укоризненным взглядом, — если ты не хочешь, чтобы хамоватая шлюшка, которую ты почему-то пожалела и взяла с собой, решила что ты — легкая добыча, тебе лучше побыстрее перестать изображать блаженную. Или я овладею твоим телом. Не так, как бы мне хотелось, правда. Девке сотру память и отправлю обратно в бордель, а тебя усыплю до момента, когда ты мне снова понадобишься. Хочешь так?
— Нет. Лучше посмотри воспоминания, — пришлось смириться мне.
После небольшой паузы дракон сообщил:
— Должен признать, что ты действовала… довольно неплохо. Иди в таверну.
— Какие еще будут приказания, мой господин? — саркастически поинтересовалась я. Надо же, похвалил даже! Может, мне почувствовать себя польщенной?
— Не нужно так реагировать, Вероника. Помни о том, кто я.
Да я помню, помню. Древняя рептилия, которая вдруг проснулась и кофе забыла выпить и оттого злая, наверное. Спасибо, что оставили мне возможность ходить и разговаривать, господин гад. Вы как, обратно на боковую или бодрствовать изволите?
— Пожалуй, пободрствую. За тобой интересно наблюдать.
Интересно ему, как же. Мог бы вместо того, чтобы глядеть и надменно давать свою высочайшую оценку, о мире рассказать. А то ведь я и накосячить могу от незнания так, что и в тюрьму упрячут или иначе помешают. Вот в борделе уже чуть не встряла, например.
— Я уже говорил тебе, что доволен тем, как ты действовала. А что до советов, затем я и буду наблюдать, чтобы вовремя дать подсказку. Не переживай.
Интересно, а ящеру знакомо вообще понятие сарказма?
— Знакомо, — ответил ящер. — Но все должно быть к месту. А сейчас будь хорошей девочкой и открывай глазки, пока твоя шлюшка-охранница не стала добычей стражи. Хочу тебя предупредить — я не отличаюсь повышенной терпимостью по отношению к людям.
Что он имеет в виду под терпимостью, я уточнять не стала. Просто открыла глаза и отклеилась от стены, которую все это время отирала. Диля стояла ко мне спиной, прикрывая от подозрительных взглядов двух мужиков, одетых в кожаные штаны, безрукавки, обнажающие сильные мускулистые руки и с дубинками. Это и есть стража?
