— У меня «окно», а у тебя — разбитое лицо и угроза отстранения от занятий. И я в любом случае собиралась поговорить с тобой, а так не придется задерживать тебя после уроков. Я сообщу мистеру Росадо, что это я задержала тебя. Так хоть не отстранят снова, просто поставят отработку.
Туше. Да и на химию Коннору не хотелось.
Устроившись на одной из задних парт, совсем как школьница, и усадив Коннора на стул, Хизер склонилась к его поврежденному лицу так близко, что у него кружило голову. Он даже не замечал, что перекись пощипывает ссадины, как и положено, потому что, черт возьми, Хизер была рядом, и он мог смотреть на её лицо, и любоваться её маленьким вздернутым носом, и серыми глазами, и родинкой над верхней губой, и всей ею, такой изящной и очаровательной, что он не понимал — как другие этого не замечают?
И хорошо, что не замечают.
Охренеть как здорово, что только он это видит.
Сердце ныло от удушающей нежности и гулко билось в груди.
Хизер аккуратно провела ваткой, смоченной перекисью, по ссадине у него на лбу. Защипало теперь весьма сильно.
— А ты что думал? — Хизер нахмурилась. — Если лезешь в драку, будь готов нести последствия. Кстати, — она подхватила бутылочку и вылила новую порцию перекиси на ватный диск. — Я думаю, тебе стоит отправить свое эссе по «Гамлету» на литературный конкурс округа Пенобскот.
Коннор, любовавшийся её серьезным лицом — когда ещё выпадет такая возможность? — даже не сразу понял, о чём она вообще говорит. Моргнул, осознавая.
— Мисс Ньюман?
Она фыркнула, совсем по-девчоночьи, снова выбивая из него дыхание, как ударом под дых.
— У тебя прекрасное эссе. Да, твое мнение нестандартно, однако ты этим и сможешь зацепить жюри. Они собирают работы по всем школам, и я думаю, что можно было бы отправить туда твою. Если ты не против, — она приложила ватку к уголку его нижней губы. — Терпи.
Он прикрыл глаза. Быть может, если не смотреть на неё, то получится лучше думать.
Хизер только что предложила отправить его эссе на конкурс. А он-то, блин, полагал, она собирается мозги ему прочистить за слишком вольное мнение о Гамлете! Участие в конкурсе точно добавит ему баллов в глазах приемной комиссии колледжа. Их прошлая преподавательница по английскому языку и литературе вовсе не старалась как-то выпихивать их работы на олимпиады, да и мнение в эссе предпочитала видеть стандартизированные. Такие, что не вызовут неудобств.
Коннор очень хотел согласиться. Но сейчас, когда мягкие пальцы Хизер касались его лица, он не мог взвешивать свое решение и осознавать все плюсы и минусы. За ребрами мучительно росло всепоглощающее тепло, обжигая изнутри.
Она_была_слишком_близко. Непозволительно и так сладостно близко.
— Можно я подумаю до завтра? — выдохнул он.
Открыл глаза.
Хизер отставила бутылочку перекиси на парту. Критически — и очень мило, так мило! — нахмурилась, оглядывая его лицо.
Осеннее солнце пускало в её волосы солнечных «зайчиков».
— Боишься не потянуть? — казалось, она даже удивилась.
Коннор кивнул.
— Конечно, — Хизер сморщила нос, пытаясь сдержать чих от кисловатого запаха перекиси. — Но обязательно скажи мне.
«Она сейчас уйдет, — билось в голове у Коннора, — она сейчас уйдет, онасейчасуйдет…»
И он больше никогда не увидит её так близко. Если снова не полезет в драку с Рори и не получит по челюсти.
Она сейчас уйдет.
Нет. Только не это.
В отчаянии Коннор подался вперед и влепился поцелуем прямо в её губы, ожидая пощечины, как наказания.
Что он делает?
Что он, блять, делает?! Не иначе, как начинающаяся головная боль и удары Рори его сподвигли на это.
Почему он портит ей жизнь?!
Хизер замерла от неожиданности. Её теплое дыхание опалило ему кожу, и он — а, нахрен всё! — обхватил её лицо ладонями, целуя мягко, едва-едва напирая и лаская языком нижнюю губу. Пытаясь надышаться ею перед собственной смертью. Сердце заходилось, как у зайца, и он тонул в поцелуе, стремясь взять всё, что может, здесь и сейчас и дрожа от нежности.
Этот момент никогда больше не повторится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А потом…
Хизер ему ответила.
И мир под его ногами покачнулся.
========== Глава десятая ==========
Комментарий к Глава десятая
Aesthetic: https://vk.cc/c8ndfG
Хизер ненавидела себя. В тот момент — очень сильно.
Да, поцелуй длился всего ничего, и она была уверена, что никто их не видел, но всё равно проклинала себя — и не только за пассивность.
Обманываться Хизер не собиралась: она целовала Коннора в ответ. Позволила его языку скользнуть в её рот, нежно лаская, изучая, и, кажется, даже застонала от удовольствия. Прикосновение его ладоней к щекам отзывалось во всем теле вспышками электричества.
Боже, её никто так не целовал… Даже в старшей школе. Даже на свадьбе.
Джошуа вообще целовался грубовато и эгоистично, не очень-то беспокоясь о том, нравится ей или нет. Наверное, ещё тогда это должно было стать «звоночком».
Коннор был другим, и её тело реагировало весьма однозначно. В животе тонко потянуло, призывая забраться к нему на колени, кошкой потереться о худощавое, но крепкое тело. То, что Хизер успела увидеть, пока он не натянул футболку обратно, заставило её горло слегка сжаться и пересохнуть. Даже пришлось смачивать слюной. Хорошо, что Коннор не заметил.
Мысли путались, и больше всего ей хотелось, чтобы поцелуй продолжался.
Но, разумеется, Хизер отпрянула. Ей хотелось думать, что из здравого смысла, однако на самом деле она просто услышала шум за окном, и пусть их с Коннором не было видно с улицы, это… отрезвило и ужаснуло. К тому же ранка на его нижней губе разошлась, примешивая к их поцелуям солоноватый вкус крови.
И только потом включился разум.
Глаза у Коннора были темными-темными и огромными, будто он сам не мог поверить, что сделал. Хизер тоже не могла поверить — и в то, что он сделал, и что она сама этого отчаянно хотела. Подспудно и с самой их первой встречи.
Дышать было тяжело, в груди что-то спирало, и Хизер глубоко вдохнула.
— Я… — Коннор моргнул. Губы у него были припухшие, слегка окрашенные свежей кровью, выступившей из растревоженной ранки. — Мне не стыдно, — выпалил он.
Хизер понимала, что ничерта ему и правда не стыдно, даже если бы он не сказал этого вслух. Она видела это в его глазах. И, что самое страшное, она тоже не стыдилась произошедшего. Боялась последствий до ужаса, была в шоке от себя самой, думала, что подобного не должно повториться, но чувство стыда почему-то так и не возникало.
Наверное, она испорченная?
Потому, что целовала его. Потому, что он снился ей. Потому, что она касалась себя, думая о нём.
Испорченная.
Безумно хотелось поцеловать его снова. Целовать долго и жарко, пока алые точки не запляшут под зажмуренными веками, пока вкус его губ не впитается в неё, не превратится в яд, отравляющий кровь. Хизер чувствовала себя живой, впервые за долгое время, прошедшее с её развода и отъезда из Техаса. Она будто вдохнула полной грудью. И, казалось, Коннор испытывал то же самое.
Кончиком языка облизав уголок рта, он вновь потянулся к Хизер, и кто знает, чем всё бы закончилось, если бы не особо громкий крик кого-то из учеников на улице.
— Коннор, ты же понимаешь, что…
— Мисс Ньюман, я…
Заговорили они одновременно и так же одновременно заткнулись, предоставляя право говорить другому. Неловкое молчание, смешанное с почти болезненным желанием вновь друг друга коснуться, можно было резать ножом. Ни в одной из своих фантазий Хизер не могла представить, что он так целуется — сладко, нежно, мучительно медленно, словно пробует её на вкус.
От мыслей, как ещё он мог бы попробовать её, Хизер кинуло в жар.
Наверное, стоило бы накричать на него или убежать, или просто хотя бы встать и отойти прочь, но не получалось.
— Ты подумаешь над конкурсом? — откашлявшись, спросила она.
Глупо, Коннор ведь сказал, что подумает. Но что ещё она могла сказать ему вот прямо сейчас?
