вроде умная, но иногда такая дура, — выдал кот и принялся рыть дальше.
— Слушай, ты, землекоп усатый, — я вперила руки в боки, приняв максимально грозный вид. И ничего, что стояла на полусогнутых, забравшись вглубь каких-то малопонятных зарослей. — Будешь хамить — будем прощаться!
— Не-а, — Сократ опять примерился к ямке и опять ему что-то не понравилось. Он сделал два шага в сторону и продолжил рыть, разбрасывая в стороны кусочки земли. — Мы теперь связаны на веки. Ты — хозяйка заставы, смотритель пограничного пункта, а я — твой помощник, дух-хранитель.
— Но я не хочу! — возмутилась я. — Не хочу быть ни хозяйкой, ни второй Миленой, ни… вообще ни кем! Я домой хочу.
— Поздно, — вздохнул кот, остановился, сел и серьезно посмотрел на меня. — Кольцо, которое ты носишь на руке, не просто украшение. Оно связывает тебя с этим миром, с этим местом, со мной. Теперь всё это — часть тебя, а ты — часть нас.
Я опустила взгляд, посмотрела на кольцо и решительно схватилась за него пальцами другой руки, попытавшись снять. Но…ничего не получилось. Кусок металла словно прилип к коже и сколько бы я ни дергала, оно не снималось. Лишь разболелся палец, так, словно пытаясь снять кольцо, я одновременно пыталась снять с себя кожу.
— Зачем ты заставил меня его надеть? — тихо спросила я у наблюдавшего за моими тщетными попытками Сократа.
— У меня не было другого выбора. Магия заставы очень сильная, Мира, и когда Милена… когда Милену забрали, магия, как бы, потеряла ориентир. Помнишь змею, которая едва тебя не укусила? Это была застава. Она ощутила в тебе чужака, ощутила угрозу и решила напасть прежде, чем ты нанесешь какой-нибудь вред этому месту.
— Я и не собиралась, — шмыгнула я носом, выбралась из кустов и уселась попой прямо на землю.
— Это знаешь ты и это знаю я, — мягкая пушистая лапка коснулась моей руки. — Но местная магия, хоть и живая, но не настолько разумная, чтобы отличить предполагаемое от реального. Она бы напала, Мира, и ничто бы тебя не спасло. Ты бы умерла этой ночью. А, возможно, и мы оба. Ведь некому было бы меня лечить. Когда я бросил тебе кольцо, приказав надеть, я не особо размышлял о последствиях, не было времени. Но я знал, что вариантов развития событий всего два. Либо ты наденешь кольцо, и застава примет тебя.
— Либо? — прогундосила я, ощущая, как горло сдавил ком, состоящий из обиды и разочарования.
— Либо, — кот поморщился и от этого я не смогла сдержать смешок, хотя желания веселиться не было совсем. Но я впервые видела кота с такой темпераментной мордашкой. Обычно у животных не особенно широкий эмоциональный диапазон, зато у Сократа он шире, чем у некоторых людей. — Либо ты наденешь кольцо и умрешь.
Я икнула, не ожидая услышать подобное признание.
— Что?
— Понимаешь, — поторопился объяснить Сократ, — это кольцо было создано специально для проведения инициации новых колдуний. Претендентка на должность хозяйки заставы надевала кольцо, и застава сама решала, подходит ли ей конкретная девушка или нет. Если кольцо соскальзывало с пальчика, значит, нет, а если оставалось на месте, значит, магия свой выбор сделала. Но, как и все магические артефакты, кольцо не подходит для людей. Понимаешь? Магические предметы слишком сильны и люди просто не способны выдержать их мощь.
Я моргнула.
— Но меня магия не убила.
— Да, вот именно! — радостно воскликнул Сократ, хотя я откровенно не разделяла его энтузиазма. — Магия тебя приняла и, более того, выбрала в качестве своей новой хозяйки, что поразительно!
— То есть, давая мне кольцо, ты знал, что шансов не много, — нехорошим тоном начала я.
На Сократ лишь отмахнулся.
— Их и так было минимум, когда перед тобой зависла Амфисбена.
— Кто? — округлила я глаза.
— Охранница заставы, змея. Поговаривают, что когда-то Амфисбена была волшебницей, которую за какой-то страшный проступок покарали боги и, превратив в змею, отправили сторожить пропускной пункт. Если бы не кольцо, Амфисбена вцепилась бы тебе в горло. Для неё не существует понятия плохой или хороший, для неё существует лишь определения свой или чужой. Свои для неё — это дух-хранитель и хозяйка заставы, то есть, я и Милена, чужие — все остальные.
— А ты давно здесь живешь? — впервые пришло мне в голову спросить.
— Больше ста лет, — ответил Сократ, усевшись и начав нервно чесать задней лапкой за ухом. — Точнее сказать не могу, я перестал считать уже на пятом десятке. Стаж Милены на пару десятков лет больше, чем мой. Она — пятая… то есть, была пятой по счету хозяйкой заставы с момента её создания, раньше грани миров пересекали в другом месте.
— Что с ними случилось? — заподозрила я неладное. — С четырьмя предыдущими?
Кот на мгновение перестал чесаться, а потом вновь продолжил это увлекательное занятие.
— Ты же волшебный, откуда на тебе блохи? — не выдержала я.
— Нет у меня блох, — проворчал кот, пыхтя как старый больной ежик. — Это нервное.
— Нервные почесунчики? — подавив смешок, ласково поинтересовалась я, испытав вдруг неожиданную тягу погладить кота. Но что-то мне подсказывало, что ему это не придется по вкусу.
— Да! — воскликнул Сократ. — Коты тоже могут нервничать. А волшебные, так тем более!
— Да кто бы спорил, — подняла я руки ладонями вперед в примирительном жесте. — Так, что там случилось с предыдущими колдуньями?
— Не сложилось, — буркнул Сократ и, поменяв позу, принялся чесать за другим ухом.
Я отмахнулась от полетевшей во все стороны рыжей шерсти.
— Насколько сильно не сложилось?
— Лалила забеременела, вертихвостка малолетняя, ей всего-то было семьдесят четыре. Даже сотни лет не прослужила на посту.
— Вот зараза, — прокомментировала я, слегка обалдел с прилагательного «малолетняя».
— А у нас есть правило — обзавелась животом, будь добра, отправляйся в отставку. Силы колдуньи ослабевают после рождения ребенка. Некоторым удается восстановиться, но большинство практически полностью теряет прежний потенциал. Поэтому среди колдуний распространена практика рожать как можно позже.
— Так, с одной разобрались, — кивнула я. — А что по поводу других?
— Ингрид любила экспериментировать. И один из таких экспериментов закончился плохо. По рассказам её
