Рейтинговые книги
Читем онлайн Афинские убийства, или Пещера идей - Хосе Карлос Сомоса

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 61

– Ты совсем не изменился, Гераклес Понтор. Не променяешь даже самую незначительную свою мысль на каплю вина в непривычный час даже ради того, чтобы принести возлияние богам.

– Ты тоже не изменилась, Этис: все так же искушаешь меня виноградным соком, чтобы моя душа утратила связь с телом и вольно парила в небесах. Но тело моя слишком отяжелело.

– Зато твой разум становится все легче, не правда ли? Должна признаться, со мной происходит то же самое. Только разум позволяет мне убежать из этих стен. Ты пускаешь свой разум в полет? Я не могу запереть его; он простирает свои крылья, а я говорю: «Неси меня, куда пожелаешь». Но он всегда несет меня в одно и то же место: в прошлое. Ты, конечно, не поймешь этой привычки, ибо ты – мужчина. Но мы, женщины, живем прошлым…

– Все Афины живут прошлым, – возразил Гераклес.

– Так сказал бы и Мерагр, – слабо улыбнулась она. Гераклес усмехнулся было в ответ, но тут почувствовал на себе ее странный взгляд. – Что с нами стало, Гераклес? Что с нами стало? – Последовало молчание. Он опустил глаза. – С Мерагром, с тобой, с твоей супругой Хагесикорой и со мной… Что с нами стало? Мы следовали правилам, законам, созданным людьми, которые не знали нас и которым не было до нас никакого дела. Законам, которым повиновались еще наши отцы и отцы наших отцов. Законам, которым люди должны повиноваться, хоть и могут спорить о них в Собрании. Нам, женщинам, запрещено обсуждать их даже на празднике Фесмофорий, когда мы выходим из наших домов и собираемся на Агоре: мы, женщины, должны молчать и повиноваться даже вашим ошибкам. Ты ведь знаешь, я такая же женщина, как и другие: не умею ни читать, ни писать, не видела другого неба и других земель, но мне нравится размышлять… И знаешь, что я думаю? Что Афины созданы из законов, которые устарели так же, как камни древних храмов. Акрополь холоден, как кладбище. Колонны Парфенона – это прутья клетки: птицам не дано летать внутри нее. Мир… да, сейчас царит мир. Но какой ценой? Что мы сделали с нашими жизнями, Гераклес?… Раньше было лучше. По крайней мере все мы думали, что все обстояло лучше… Так думали наши отцы.

– Но они ошибались, – сказал Гераклес. – Раньше было не лучше, чем сейчас. Да и не хуже. Просто была война.

Будто отвечая на какой-то вопрос, Этис, не дрогнув, быстро возразила:

– Раньше ты любил меня.

Гераклес словно увидел себя со стороны: он неподвижно возлежал на ложе, спокойно дыша, и лицо его сохраняло безразличное выражение. Однако он чувствовал, что в теле его что-то происходило: руки, к примеру, вдруг стали холодными и потными. Она добавила:

– И я тебя.

«Почему она сменила тему? – думал он. – Не способна поддерживать логичную, размеренную беседу, как мужчины? Почему теперь вдруг эти личные вопросы?» Он заерзал на ложе.

– О Гераклес, пожалуйста, прости меня. Считай мои слова вздохом одинокой женщины… Но скажи мне: ты никогда не думал, что все могло бы быть иначе? Нет, я не это имела в виду: знаю, что ты никогда так не думал. Но не было ли у тебя такого чувства?

А теперь этот бессмысленный вопрос! Он решил, что уже разучился говорить с женщинами. Даже с Диагором, его последним заказчиком, можно было вести какой-никакой логичный разговор, несмотря на явную противоположность темпераментов. Но говорить с женщиной? К чему этот вопрос? Что, женщины могут припомнить абсолютно все чувства, которые испытывали в прошлом? И даже если он признает, что это так, какая разница? Ощущения, чувства – это многоцветные птицы: они приходят и уходят, мимолетные, словно сон, и он это знал. Но как объяснить это ей, которая явно об этом не ведала?

– Этис, – откашлявшись, начал он, – когда мы были молоды, у нас были одни чувства, теперь же они совсем другие. Кто может с точностью сказать, что произошло бы в том или ином случае? Я знаю, что женился на Хагесикоре по воле родителей, и, хотя она не дала мне детей, я был счастлив с нею и оплакивал ее смерть. Что же до Мерагра, он избрал тебя…

– И я избрала его, когда ты избрал Хагесикору, потому что мои родители навязали мне его, – перебивая его, возразила Этис. – И я тоже была счастлива с ним и оплакивала его смерть. А теперь… вот мы сидим, оба более-менее счастливые, и не решаемся говорить обо всем, что мы потеряли, обо всех утраченных возможностях, обо всех тех случаях, когда мы пренебрегали своими инстинктами, оскорбляли наши желания… своим разумом… выдуманными им предлогами. – Она смолкла и часто заморгала, будто очнувшись от сна. – Но, повторяю, прости эти мои глупости. Из моего дома ушел последний мужчина, и… что мы, женщины, без мужчин? Ты первый посетил нас после поминальной трапезы.

«Значит, она говорила все это из-за терзающей ее боли», – с пониманием подумал Гераклес. Он решил проявить любезность:

– А как Элея?

– Она еще в силах выносить саму себя. Но она страдает от мысли о своем ужасном одиночестве.

– А как же Дамин из Клазобиона?

– Он – купец. Он не согласится жениться на Элее, пока я жива. Закон позволяет ему это. Сейчас, после смерти своего брата, по закону моя дочь стала эпиклерой – единственной наследницей, и должна выйти замуж, чтобы наше имущество не перешло в руки государства. У Дамина больше всех прав жениться на ней, потому что он – ее дядя по отцовской линии, но он не очень-то жалует меня и выжидает, пока я исчезну, как, говорят, выжидают свою добычу стервятники. Мне все равно. – Она поежилась. – По крайней мере я буду уверена, что этот дом станет частью наследства Элей. Кроме того, и выбора-то у меня нет: как можешь представить, претендентов у моей дочери не так уж много, ибо семья наша обесчещена…

Немного помолчав, Гераклес произнес:

– Этис, я взялся за небольшую работу… – Она взглянула на него. Он быстро заговорил серьезным тоном: – Я не могу раскрыть тебе имени моего заказчика, но, уверяю тебя, это честный человек. Что же до работы, она некоим образом связана с Трамахом… Я подумал, что должен взяться за нее… и сказать тебе об этом.

Этис поджала губы.

– Значит, ты пришел ко мне как Разгадыватель загадок?

– Нет. Я пришел сказать тебе об этом. Если ты пожелать, я больше не побеспокою тебя.

– Что за тайна может быть связана с моим сыном? В его жизни для меня не было секретов…

Гераклес глубоко вздохнул.

– Тебе не стоит беспокоиться: мое расследование сосредоточено не на Трамахе, но парит вокруг него. Ты бы очень помогла мне, если бы ответила на несколько вопросов.

– Отлично, – сказала Этис тоном, свидетельствующим о том, что думала она совершенно противоположное.

– Тебе не казалось, что в последние месяцы Трамах был встревожен?

Женщина в раздумье наморщила лоб.

– Нет… Он был такой, как всегда. Он не казался мне особенно встревоженным.

– Ты проводила с ним много времени?

– Нет, потому что, хоть мне этого и хотелось, я не желала ему докучать. На него это очень действовало, но, говорят, так ведут себя все сыновья в семьях, где главенствуют женщины. Он терпеть не мог, чтобы мы вмешивались в его жизнь. Хотел улететь далеко. – Она помолчала. – Ему очень хотелось достичь совершеннолетия и уйти отсюда. И видит Гера, я его не осуждала.

Гераклес кивнул, быстро опустив веки, как бы выражая согласие со всеми словами Этис, даже до того, как она их произнесет. Потом он добавил:

– Я знаю, что он учился в Академии…

– Да. Я так хотела, не только ради него, но и в память о его отце. Ты же знаешь, их с Платоном объединяла дружба. И, по словам менторов, Трамах был хорошим учеником…

– Чем он занимался в свободное время?

На минуту смолкнув, Этис ответила:

– Я сказала бы тебе, что не знаю, но как мать думаю, что знаю об этом: что бы он ни делал, Гераклес, это не очень-то отличалось от того, что делают в его возрасте другие юноши. Он был уже мужчиной, хотя закон этого и не признавал. И, как любой другой мужчина, был хозяином своей судьбы. Он не позволял нам совать нос в его дела. «Просто будь самой лучшей матерью в Афинах», – говорил он мне… – Бледные губы ее скривились в улыбке. – Но, повторяю, у него не было от меня секретов: я знала, что он хорошо учится в Академии. Я не возражала против его небольшого романа: я позволяла ему летать на свободе.

– Он был очень набожен?

Этис улыбнулась и поудобнее уселась на ложе.

– О да, священные мистерии. Теперь мне осталось только ходить в Элевсин. Ты даже не представляешь, Гераклес, сколько сил придает мне, бедной вдове, вера во что-то особенное… – Он глядел на нес все с тем же выражением лица. – Но я не ответила на твой вопрос… Да, он был набожен… По-своему. Он ходил с нами в Элевсин, если в этом проявляется набожность. Но он больше полагался на свои силы, чем на верования.

– Ты знакома с Анфисом и Эвнием?

– Конечно. Это его лучшие друзья, соученики по Академии, отпрыски хороших семей. Иногда они тоже ходили с нами в Элевсин. Они заслуживают наилучшего мнения: я считаю их достойными друзьями моего сына.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 61
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Афинские убийства, или Пещера идей - Хосе Карлос Сомоса бесплатно.
Похожие на Афинские убийства, или Пещера идей - Хосе Карлос Сомоса книги

Оставить комментарий