Он на стоянке такси подрался, с каким –то мужиком из-за очереди, нас всего там трое было – мужик, и мы с Серёжей, какая разница, кто уедет первым, нет, он мужику надавал по голове,
Посадил меня в машину, а сам поехал на метро. Ты понимаешь, что однажды нарвёшься, тебя так отдубасят, что ходить не сможешь, хорошо, если не убьют!
Сергей поморщился и продолжил ходить молча, из-за его силуэта периодически появлялся – исчезал Трофимыч, он что-то напряжённо писал, изредка издавая своё фирменное –Бляха, и, похоже, не очень слушал Юлю, как видно сцена проигрывалась не впервые. Юля, оскорблённая невниманием перешла на визг
– Сволочи, никто не слушает, чего я тут перед вами распинаюсь, свиньи!
Она схватила со стола массивную пепельницу в виде рака с открытой перед ним ракушкой (её створки предназначались для окурков), пепельница была тяжёлой – Юлевич с визгом метнула ее, целясь в голову Сергею. Сергея спасли навыки – он сделал боксёрский уклон и рак угодил в голову Трофимыча – его очередное Бляха прервалось на букве -я, кровь пролилась во второй раз за день. Заглянувший к нам перед закрытием комендант некоторое время переводил взгляд с одного партизана на другого, он чуял подвох: Сергей и Трофимыч щеголяли свежими окровавленными повязками, я забился на стуле в углу – не стоит искушать судьбу, Юлевич, матерясь, мыла пол в кабинете, от слёз у нее потекла тушь, руки перепачканы кровью – открывался широкий простор для фантазии.Василич подумал, и не спрашивая ни о чём произнёс
–Мальчишки и – он сделал многозначительную паузу, сладко зажмурился глядя на Юлю – и деффчонки, через пятнадцать минут закрываемся. Занавес.
4.
Сохатый был чисто номинальным руководителем организации, реальные дела творились за его спиной и главную роль в них играл Папуля – благообразный, седой, венчик волос отступил к затылку, вид портил маленький, детский какой –то подбородок. Папуля закрыл его бородкой и стал похож на боцмана из детских сказок, только жутко злобного, и не по –детски ругачего. Я натыкался на его внимательный взгляд в коридоре, он заглядывал в отдел и буравил меня своими тролльими глазёнками, звонил по телефону, и поскольку отвечать на телефонные звонки было моей обязанностью, то именно я наслаждался общением с ним. Обычно это выглядело так, звонил телефон, я брал трубку:
–Да?
–Жрать принесите!
– Доброе утро Валентин Васильевич.
–Я сказал – жрать! Принесите!
– Погода сегодня – просто волшебство, правда?
– Бля, дай трубку кому – нибудь из взрослых!
– Я дома, то есть в отделе один, все ушли – рядом тут же смеялась, опровергая моё враньё Юлевич.
– Передай Сереге, чтоб ко мне зашёл – слышался грохот брошенной трубки. Серёга сунул в рот сигарету и спросил меня
– Ты пятый закон Архимеда знаешь?
–Нет, а их разве не четыре?
–Есть ещё пятый: Тело, погружённое в тело, теряет гибкость и выделяет жидкость.
–А зачем ты мне сейчас об этом рассказываешь?
–Ты дошутишься с ним, он тебя подвергнет действию этого закона.
–Вай, баюс.
–Доставай колбасу, схожу покормлю Минотавра, у нас сегодня переговоры, ещё перекусает всех иностранных партнёров.
–Какие переговоры?
Вместо ответа Ури провёл маваши, задев меня ногой по уху.
– Моя извиняется, твоя не жужжит –понял?
– Чего?
– Не жужжит твоя, всё разговор окончен.
Переговоры вёл Папуля, Ури обычно просто стоял рядом, в очках и чёрном кожане, иногда закуривая и выпуская контрагентам дым в лицо – его принимали за секьюрити и такая роль его устраивала. Пока Ури производил впечатление на интуристов, в отдел с жалобами проникла Дюймовочка –Чудовищных размеров бабища, сметавшая на своем пути всех кто встречался в узких коридорах , а затем тоненьким голоском жаловавшаяся на всеобщую нелюбовь и равнодушие. В этот раз она пришла попищать насчёт начальника соседнего отдела –Вадика, не успели они с Юлевичем начать обсуждение Вадика, как зазвонил телефон, сняв трубку, я уловил чудовищную матерную тираду Папули, общий смысл которой сводился к тому, что Папуля применит ко мне пятый закон Архимеда, если ему не принесут поесть. У Папули был поставленный, солидный басок большого начальника, я отстранил трубку от уха, а низкий голос продолжал перечислять подробности наших с ним будущих интимных отношений – из трубки доносился громкий бубнёж. Юлевич знаком остановила блеяние Дюймовочки.
– Что там?
–Папуля звонит.
–Чего ему нужно.
–Не могу повторить, похоже, переговоры неудачно прошли.
–Что он хочет?
–Ты действительно хочешь это услышать?
–Да.
Я дословно воспроизвёл Папулину тираду.Дюймовочка величественно поднялась, толстые щёки возмущённо тряслись.
– Какой стыд! Валентин Васильевич – интеллигентный человек! Сказать такое он не в состоянии!
– Мне кажется, не все грани таланта Валентина Васильевича вам знакомы.
–Молодой человек ваше поведение недопустимо, вы пытаетесь оклеветать достойнейшего человека, да ещё и материтесь в присутствии двух женщин! Позор!
Щёки Дюймовочки раскраснелись, она пылыла праведным гневом .
– Я сегодня же поставлю вопрос о целесообразности вашего пребывания здесь, я самого начала была против!
Вместо ответа я оббежал стол, отделявший меня от её капитальных телес, и сунул ей в ухо трубку, где по –прежнему рокотал Папулин деловитый басок. Секунд тридцать прошло в общем молчании, кровь отхлынула от лица Дюймовочки –похоже, она за эти тридцать секунд узнала о сексе больше, чем за сорок предыдущих лет своей жизни –оттолкнув мою руку с трубкой, а заодно и меня самого она выбежала из кабинета, возмущённо сопя – я отлетел на колени к Юлевичу,где и попытался свернуться клубочком.
–Наконец –то!
Юлевич не разделяла моей радости и вернула меня в вертикальное положение.
– Не наглей.
Я с достоинством поправил помятую рубаху, и прошёл за свой (то есть Павла Трофимовича – он рубанул себе по пальцам топором в процессе починки крыши, и восстанавливался от травмы) стол. Ури пришёл с переговоров уставший и злой, Юлевич быстро подняла его боевой дух рассказом про Дюймовочку.
– Серёж, ты должен что– то сделать, она обещала пойти к Сохатому.
– И что?
– Как что, его – она показала на меня – уволят.
–Да его всё равно уволят, учитывая его ценность для нашей организации.
–Ну, хотя бы не так скоро.
– Вы как дети малые, сами ни одной проблемы решить не можете.
– Ну, сходи, поговори с ней, она тебя уважает.
–Ладно, только покурю вкусную сигаретку – во! Benson&Hedges! Сегодня купил.
Он отсутствовал минут пять, пришёл, масляно и жирно улыбаясь.
– С тебя Чебуреки, всё улажено, теперь она тебя любить будет.
– Не надо, я недостоин её любви!
– Да я в другом смысле, в общем, сам поймёшь.
Вкусные, сочные, ароматные, поджаристые
