— Здесь речь не идет о твоих личных желаниях и твоей личной мести. Если ты и дальше продолжишь совершать необдуманные поступки, мне придется тебя убить. Потому что если не я, то кто-нибудь другой, Аврора. Ты это понимаешь?
— Я больше не Аврора! — ударила я ладонью по воде, обрызгав мужчину.
— Хочешь, чтобы я называл тебя Жасмин? — жестоко усмехнулся он, смахивая с лица капли.
— Я не Жасмин!
Глава 11: В каждой правде есть доля лжи
Жасмин
Тишина угнетала. Воздух между нами буквально искрился, разливался густой патокой. Слуги накрывали на стол, разливали вино по бокалам, но мы смотрели исключительно друг на друга, сохраняя обоюдное молчание. Этот стол переговоров был единственным доступным мне способом узнать все, что я хочу.
Понимала, мне придется открыть если не все, то многое, но была готова к этому. Информация правит миром — так было всегда.
Длинный массивный стол из темного дерева был заставлен блюдами, а мы сидели на разных его концах. Между нами расстояние, наверное, метра в два, но все равно казалось, что его мало. Если бы можно было, я бы отселилась от Драйяна на другую планету, чтобы обезопасить себя.
Слуги вышли из столовой, оставляя нас наедине. Огоньки высоких свечей, вставленных в канделябр, колыхались под порывистым ветром, что будто необузданными своевольными волнами врывался в комнату через широкую арку балкона, намереваясь сорвать невесомые гардины. Темная ночь обнимала Шагдарах, а луна играла с разноцветными стенами домов. Не хотелось бы снова становиться пленницей очередного дворца.
— Итак, сегодня мы поиграем в твою любимую игру, — произнесла я отстраненно, расправляя на коленях салфетку. — Один твой вопрос будет равен одному моему вопросу. Один ответ — одному ответу.
— Мне кажется, что раньше ставки были другими, — усмехнулся мужчина, поднимая свой бокал.
— Мне кажется, у тебя тоже есть вопросы.
То, что сейчас происходило, было сродни шахматному поединку. Не знала только, чем эта игра закончится, потому что на обычный шах и мат рассчитывать не приходилось. Главное — успеть задать как можно больше вопросов прежде, чем меня потопят без единого сопротивления.
— Хорошо.
Его согласие заставило улыбнуться. Понимала, что по-прежнему не скажет ничего из того, что, по его мнению, мне знать не положено. Но даже то, что он скажет, уже может мне помочь.
— Вопрос первый. Зачем ты сделал так, чтобы я думала, что убила тебя? — не притрагивалась ни к еде, ни к вину. Просто не смогла бы есть, будто мы вели ничего не значащий разговор. Нет, не могла себе позволить пропустить хоть слово.
— У меня есть два ответа. Если хочешь услышать оба — значит, я задам тебе два вопроса, — ответил мужчина, а в его темном взгляде плескалось коварство. Такого противника мне никогда не переиграть.
— Хорошо, — невольно прорычала я, заслужив еще один взгляд, но только снисходительный.
— Мне нужно было отослать тебя подальше, пока в Герхтаре не пройдут народные волнения.
— И?
— И я не хотел, чтобы ты сошла с ума, съедаемая местью. Месть свершилась так или иначе, и клятва отпустила тебя. Теперь мои вопросы. Как ты попала на невольничий рынок и как оказалась вместе с наследной принцессой Реверонга?
Рассказ вышел коротким и сухим. Опускала подробности, не говорила ни о пожаре, ни о том, что меня истязали плетью. Только то, что спрашивал, и ничего больше.
— Зачем ты явился во дворец Певерхьера? — задала я следующий вопрос.
— За тобой.
Молчание затянулось. Он оценивал мою реакцию на свой ответ, а я изо всех сил пыталась ее скрыть. Черт, я буду лгуньей, если скажу, что мне это не льстило.
— Как ты попала в это тело?
— Умерла и вошла, едва коснувшись рукой. Как ты узнал, что я в другом теле? Как тебе вообще пришло это в голову?
Драйян поднялся. Отодвинув стул, он обошел стол и присел на край столешницы прямо передо мной, просто сдвинув в сторону приборы и тарелки. Смотрел на меня сверху вниз, а его рука тянулась к моей щеке, но я перехватила ее, чем заслужила неодобрительный взгляд.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я ждал твою душу здесь, во внутреннем храме дворца, когда понял, что ты умираешь. Но вместо того, чтобы прийти, ты сопротивлялась моему зову и вошла в другое тело — я это ощутил. Мы связаны, мой дикий цветок, помнишь? Теперь мой вопрос. Как ты убила повелителя Певерхьера? Насколько мне известно, ты водница и целитель.
— Я его утопила в его же купальне. — Не знаю, зачем соврала, но ложь далась очень легко, будто это действительно было правдой. Могла бы ответить честно, но хотелось сохранить при себе хоть один козырь. — Как мы связаны?
Драйян усмехнулся. Думала, что не ответит, но, отставив в сторону свой бокал, он подал мне руку, вынуждая подняться. Вел к ближайшей стене, что была усыпана зеркалами всех размеров и форм. Смотрела на чужое отражение, а губы непроизвольно кривились. Обнимал, заключив в кольцо своих рук. Темное платье струилось по телу, оплетая ноги холодной скользкой тканью. Одна из бретелей скатилась, обнажая плечо, чем мужчина и воспользовался. Обжигал кожу дыханием, коротко целовал, но смотрел мне в глаза.
— Все очень легко и очень сложно одновременно. Темные маги не проходят через связующий обряд, потому что итог слишком непредсказуем, но я просчитал все настолько, насколько это вообще можно было сделать. Я пленил твою душу, мой дикий цветок, потому что любовь к тому моменту уже свила свое гнездо в моем сердце. Мою душу принять ты не могла. Не любила и не любишь сейчас, и я отдал тело. Думал, что смогу лечить тебя на расстоянии. Должен был. Хотел выиграть по всем фронтам, хотел получить полный контроль, но что-то пошло не так. Я не мог залечить твои раны. Расскажешь почему? — одна его рука крепко обнимала мою талию, а пальцы второй безжалостно сомкнулись на шее, чуть сдавливая.
Вкрадчивый шепот страшил, выбивал почву из-под ног. Я снова ощущала себя Авророй — загнанной в угол жертвой, которая до дрожи боится своего ласкового палача.
— Я не знаю, — ответила шепотом.
— Знаешь, — голос его взлетел, а пальцы сдавили шею сильнее. Наверняка останутся темные отметины. — Ты не Жасмин и не Аврора, в этом ты права. Так кто же ты, мой дикий цветок?
Я дрожала. Изо всех сил пыталась скрыть страх, но он вонзался в кожу тысячами игл. Сердце заходилось в болезненном ритме, оглушало своим непрерывным стуком. Губы высохли, а перед глазами вставала темная завеса. Тьма окружала, давила, ластилась к телу, ласкала. Меня будто никто не держал — Драйян пропал в отражении, но я все еще ощущала его крепкую хватку, все еще слышала его шепот и не могла пошевелиться.
— Я жду ответа.
— А если я не отвечу? — я знала, что он хочет услышать.
Разгадка пришла так легко, словно я знала о ней с самого начала. А ведь действительно знала. Он думал, что сможет влиять на меня на расстоянии, но причиненный ему вред меня не касался бы. Наверное, это тоже можно было бы назвать заботой, да только у нас были слишком разные понятия о любви.
Горло сдавили еще сильнее. Пыталась глотнуть воздух, но не получалось. Глаза в отражении расширились в испуге, рот открылся, но не вырвалось ни звука. Не пыталась сопротивляться. Слишком хорошо понимала, что он меня не убьет, потому что услышала очень многое. Может пугать сколько угодно, раз ему это нравится, но реального вреда не причинит.
Словно по заказу хватка ослабла, а мой бывший супруг материализовался за моей спиной, продолжая обнимать. Тьма рассеялась. Губы коснулись моих волос, а мужчина втянул носом мой запах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты пахнешь все так же, но что в тебе изменилось? — он довольно улыбался. — Ты опасаешься, но не боишься. Я чувствую отголоски ненависти, но она напускная. Ты хочешь меня ненавидеть, но не можешь — я прав? Можешь не отвечать. Я знаю больше, чем ты говоришь, но до сих пор жду, когда же ты взорвешься. Я жду слез, истерики, мой дикий цветок, ведь я сказал сегодня слишком многое, что должно было ранить твою нежную душу. Так где же твои эмоции?
