Я замолчала и виновато посмотрела на Галину. Моя спасительница думала о чем-то своем и, наверное, не слышала, что я говорила. Почувствовав мой настойчивый взгляд, она подняла беспокойные глаза с черными кругами и побледнела.
– Галя, ты что?
– Да так. Прости.
– Я сказала что-то не то?
– Все нормально. Даже слишком. Все в этой жизни делают ошибки. И не имеет значения, маленькие они или большие, Главное, вовремя их распознать и исправить. Не бывает на свете людей, которые не оступились хотя бы раз.
– А ты слышала, о чем я говорила?
– Конечно, слышала.
– Просто мне показалось, что ты думаешь о чем-то своем. В глубине души ты, конечно же, меня осуждаешь.
– Никого я не осуждаю.
– Осуждаешь. Ты, наверное, думаешь, что ошибки ошибками, а нормальная мать никогда не захочет продать свое дитя? Да, конечно, я не отрицаю, что решилась на этот шаг по собственному желанию, без принуждения. Возможно, мне нет прощения, а возможно, бог прощает любого. Самый страшный момент во всей этой ситуации – это прозрение. Когда оно наступает, становится очень страшно. Ох, как же это страшно!
– Ладно, Оленька, успокойся. Самое страшное позади.
– Ты думаешь? Еще нужно умудриться вернуться на родину.
– Вернешься и еще будешь пить шампанское.
– Так уж и шампанское, – грустно усмехнулась я.
– Конечно, а почему бы и нет! Мы обязательно отметим рождение твоей дочери.
– Галя, а какое у нее будет гражданство? Российское или американское? У меня на нее даже никакой справки нет.
– Что-нибудь придумаем, – в который раз попыталась успокоить меня Галина. – Я поговорю с врачом. Может, он сделает какую-нибудь бумагу. Хотелось, чтобы у твоей дочери было американское гражданство, а уж если не получится, придется доказывать, что ты родила ее в России.
Я взглянула в окно и удивленно повела плечами.
– Уже темнеет. Сколько же я проспала?
– Сутки. Утром домой.
– Бог мой, я еще никогда в жизни не спала целые сутки.
– Зато выспалась.
Галина посмотрела на меня как-то странно. Я уловила нечто большее, чем обычная женская дружба.
– Галя, ты что? – запинаясь, спросила я и почувствовала, как залилась краской.
– Ольга, ты веришь в любовь с первого взгляда?
– Во что?
– В любовь с первого взгляда.
Я напряглась. Наши взгляды пересеклись. В Галининых глазах было столько мольбы и столько одиночества, нерастраченной любви… Она что-то прошептала и неловко прикоснулась ко мне. Я сидела словно парализованная, боялась пошевелиться и не понимала, кто именно нуждается в моих чувствах, кто стоит передо мной на коленях – женщина или мужчина? Кто это, Геннадий или Галина? Некто в женском обличье, скрывающий самую настоящую мужскую душу…
Галина расстегнула пуговки на моей ночной рубашке и принялась ласкать мою грудь. Ее язык оказался таким горячим, таким нежным, что по телу побежали мурашки. Неожиданно по моим щекам потекли слезы. Галина остановилась, посмотрела мне в глаза и принялась слизывать слезинки. Она ловила мои слезы своими губами, боясь пропустить хотя бы одну.
Я плакала беззвучно, чувствовала к себе неподдельную жалость и гладила свою спасительницу по волосам. Я даже слышала, как стучит ее сердце. Оно стучало очень быстро и очень громко, но с большими перебоями. Наверное, исстрадалось. Я вновь посмотрела на свою подругу и увидела в ее взгляде столько всего… И от этого мне стало так тепло и так уютно, как бывало только в детстве.
Нежно поцеловав ее в губы, я начала благодарить ее за то тепло, которым она одарила меня. А затем я почувствовала ежесекундно нарастающее желание плоти… Это было совсем другое, резко отличающееся от того, что я испытывала с мужчинами. Это не было желанием мужчины, вернувшегося к женщине после охоты, который просто переполнен адреналином и желанием удовлетворить свой животный инстинкт. Никакого запаха пота, резкого одеколона, никакого постельного эгоизма… Это был совсем иной запах. Запах женщины… Запах неземной страсти и настоящей, совершенно бескорыстной нежности…
Я больше не могла ждать и сжала Галину в своих объятиях.
Галина запустила руку между моих ног, но я вскрикнула и прошептала, словно в бреду:
– Я еще не отошла после родов. Там кровь.
– Я знаю. Я просто поласкаю тебя рукой.
Я закрыла глаза и отдалась сильным, смелым, откровенным и безудержным ласкам. Временами я сильно кричала, временами смеялась, плакала, а временами просила повторить еще раз. Галина что-то шептала, но я не могла разобрать, что она говорит.
Глава 10
Ночью мне приснился сон. Темный, чужой лес, маленький мостик и раненый стонущий мужчина. Я пыталась восстановить в памяти его лицо и никак не могла это сделать. Но я была уверена, что узнала бы его среди тысячи.
Я знала, что с этим чужим, но уже ставшим таким родным человеком у меня никогда не будет проблем. Нам будет хорошо вместе, с этим Александром, моим будущим мужем и названым отцом моего ребенка. Ничто не заменит его теплоту: ни шикарная квартира, ни самая дорогая машина, ни рестораны с отменной кухней, ни дорогие бутики с ультрамодной одеждой. Все потеряет свою ценность, если рядом не будет его. Он обязательно поймет, простит и пожалеет. А я положу свою голову на его колени и разревусь, потому что устала бороться с постоянной несправедливостью, бегать по замкнутому кругу. Я обрету покой.
Он никогда не напомнит мне о моем прошлом, будет вести себя так, будто и не было страшного прошлого, что оно его совершенно не беспокоит. Как мужчина, любящий женщину, он, конечно же, будет меня ревновать. Ревновать к тем, кто смотрит мне вслед и провожает восхищенным взглядом, но никогда, ни разу он не приревнует меня к моему прошлому. Ведь ни я, ни он не виноваты в том, что оно у меня было далеко не безоблачное. Он приложит все усилия для того, чтобы у меня было счастливое настоящее и, конечно же, будущее. А я сделаю все возможное, чтобы он никогда об этом не пожалел. Я всегда буду с ним, а не с прошлым.
Я проснулась и потерла глаза. На стуле, облокотившись на подоконник, мирно посапывала Галина. Она была похожа на маленькую спящую девочку. Нет, я ошибаюсь. Скорее, она была похожа на мальчика. Точно, на мальчика. И как же я сразу не поняла! Встав с кровати, я ощутила необычайную легкость, что у меня больше не было живота, подошла к зеркалу.
Странные противоречивые чувства охватили меня. Я пристально вглядывалась в свое лицо и не могла отвести глаз. Я была другая, обновленная, будто рожденная заново. Только вот что-то случилось с глазами… Они погрустнели и заметно потускнели. Но ничего, это пройдет.
Я простила себя, откинула все плохое и улыбнулась своему отражению. В моей жизни появилась маленькая доченька. Все изменилось, а страшное заболевание, как отсутствие радости жизни, прошло. Теперь с появлением этого маленького чуда я смогу любить и быть любимой еще таким крохотным, но уже таким прекрасным человечком. Значит, я смогу радоваться каждому лучику солнца, каждой росинке, каждому цветочку и каждой капельке дождя. Теперь я не одна. Теперь нас двое.
А если я когда-нибудь доеду до улицы Академика Скрябина, нас будет трое. Получается, что и мои силы увеличатся ровно в три раза. Я смогу справиться со всеми своими проблемами, а с теми, с которыми не смогу, просто научусь жить. Я прощу всех. И тех, кто причинил мне боль и страдание, и тех, кто отказался оказать помощь, принять участие в моей судьбе. Самое главное, что с сегодняшнего дня в моей душе не останется груза тяжкой вины: я обязательно приду к Богу, потому что уже давно чувствую в сердце его свет.
Я обязательно научусь жить в гармонии с миром, я пущу в свою душу любовь и добро. А еще я пожелаю себе честности. Именно честности по отношению к себе и к тем, кто будет находиться рядом со мной. Я никогда не обвиню того человека, от которого родила ребенка. Никогда… В этой жизни нужно уметь расставаться… Это целое искусство, которому необходимо учиться. Расставаться красиво, тихо, с благодарностью за проведенные вместе дни или годы. Я только теперь, только сегодня поняла, что я не брошена. Я СВОБОДНА.
Наутро я забрала дочку и отправилась к Галине. Малышка спала все время, пока мы ехали в такси.
– Курносая, – улыбнулась Галина и поправила детское одеяльце.
– Вся в папку, – тихонечко засмеялась я, вспомнив, что у нашего папки с улицы Академика Скрябина и в самом деле курносый нос.
– Я тут немножко подготовилась к вашему приезду, – сказала Галина, впуская меня в квартиру, которую она снимала, и закурила. – Ой, извини. – Она тут же затушила сигарету. – Всё мои холостяцкие замашки. Теперь придется курить на балконе. – Галина заметно нервничала. – Вот ванночка для купания малышки. Вот кое-что из одежды. Вот различные смеси. В клинике ее стали подкармливать.
– Зачем?
– У тебя же молока совсем мало. Практически нет. Оно и понятно, столько нервничать. Тут смеси хорошие, ты не переживай. Они по составу ничем не уступают материнскому молоку.
