— Я не знала, что ты уже проснулась, — сказала Нелл.
— Ну да. Проснулась.
Нелл пересекла патио, на ходу вытирая волосы полотенцем.
— Нормально себя чувствуешь?
— Ага.
— Водичка приятная, если захочешь вдруг поплавать.
— Да нет, спасибо.
— Может, позавтракаешь?
— Я не голодна.
— Нам нужно поговорить.
— Я сейчас не настроена на разговоры.
Плохой знак. Нелл придвинула стул и села рядом с дочерью, но, не успев начать, заметила, что газета в руках Норы — «Гардиан» — открыта на статье с заголовком «Назначено слушание по делу Дюпри». Нелл подалась вперед.
Ли Энн Боннер, репортер «Гардиан»
Невзирая на гибель основного свидетеля, Наполеона Ферриса, слушание по делу Элвина Дюпри все-таки состоится, как сообщил нам секретарь суда от имени председательствующего судьи Эрла Романа. Безусловно, отсутствие Ферриса, чью гибель Соломон Ланье, шериф от округа Стоунволл, определил как «по всей вероятности, конфликт между криминальными группировками», в значительной мере снизит шансы Дюпри на досрочное освобождение. По словам опытного судебного наблюдателя, пожелавшего остаться неизвестным, шансы эти «стремятся к нулю». Тем не менее Сюзанна Аптон, младший юрисконсульт проекта «Справедливость», на вопрос репортера ответила так: «Мы не оставляем надежды на то, что этот невинный человек, пострадавший в результате ужасной несправедливости, наконец-то выйдет на свободу». Слушание назначено на понедельник, в…
На страницу наползла тень Норы.
— Что происходит? Почему ты ничего мне не сказала?
— Все это так внезапно, — попыталась оправдаться Нелл и начала рассказывать все по порядку, начиная с Отмели Попугайчиков, но вскоре отбросила ненужные подробности и начала заново — теперь уже с урагана.
Нора прикрыла рот рукой.
— Ты хочешь сказать, что он все-таки невиновен?
— Как раз наоборот. Он совершил это преступление. А пленка — просто какая-то ошибка.
— Почему ты так уверена?
— Ты же сама все знаешь. — Нелл рассказывала дочери обо всем по частям, а последнюю часть — о том, как погиб Джонни, — добавила, когда Норе было лет девять-десять. — Я видела это своими глазами.
— А если ты ошиблась?
— Я не ошиблась.
— Все ошибаются. Потому что… Ты ведь не стала бы делать этого специально, правда же, мама?
— Нора, что ты такое говоришь?!
— Ничего. Забудь. — Глаза Норы за стеклами солнцезащитных очков оставались непроницаемыми.
— Этого недостаточно, — надавила Нелл. — Тебе придется объясниться.
— Я же ублюдок, — сказала Нора. — Это все объясняет.
Нелл испытала странную гамму эмоций: внезапную слабость, злобу, страх — все вместе.
— Что ты хочешь этим сказать? Что я перед тобой виновата?
— Ничего я не хочу сказать, — отмахнулась Нора. Неужели это слезинка пробежала по ее щеке, выскользнув из-под очков?
— Что тебя тревожит, Нора? Что-то случилось в университете? Тобой ведь… — Нелл рискнула предположить наобум. — Тобой ведь не овладели силой, ничего такого?…
— В смысле? Изнасиловали?
Нелл ощутила, как к горлу подкатывает тошнота, и утвердительно кивнула.
— Тогда так и говори. «Овладели силой». Что за идиотское выражение?
— Хорошо. Тебя не изнасиловали? — Последнее слово прозвучало слишком громко. Нелл увидела собственное отражение в стеклах очков и явственно прочла написанный на нем страх.
— Нет, — ответила Нора. — Меня не изнасиловали. Не воспользовались моей беззащитностью, ничего такого. Ничего плохого со мной не случилось: парни ведут себя довольно осторожно, когда узнают, что мой отчим — полицейский.
— Но почему ты так его называешь — «отчим»?
— Это же правда.
— Но ты ведь раньше никогда… Ты всегда называла его «папа».
Нора пожала плечами.
— И училась ты всегда очень хорошо, — сказала Нелл. — Ты ведь обожаешь историю.
Нора не стала ничего объяснять.
«Некоторым детям нужно время, чтобы найти себя». А пока не найдут — будут потеряны. Нелл никогда не думала, что это может коснуться Норы, но сейчас она произнесла заветные слова:
— Я всегда готова тебе помочь.
— Ну и хорошо, — сказала Нора.
В субботу вечером Дюк Бастин устроил вечеринку в своем поместье на озере Версаль, всего в нескольких милях от города.
— О-о-о, — протянула новая подружка Дюка, какая-то, кажется, Вики. — Разве вы не любите свиное жаркое?
Прежде чем Нелл успела ответить, к ним подошел официант с шампанским.
— И шампанское! — воскликнула Вики, срывая два бокала с подноса. — Уж вы-то умеете веселиться.
— Мы? — растерялась Нелл.
— Южане, — пояснила Вики. — Я-то сама из Нью-Джерси, но знаете что?
— Что?
Вики опустила один бокал.
— Я здесь чувствую себя как дома. Вообще как дома. — Она оглянулась по сторонам, как бы включая в это «здесь» огромные дома (на крыше дома Кирка возвышалась дозорная башня), домики для гостей, покатые лужайки, теннисный корт, быстроходные катера на причале и самого Дюка, приближавшегося к ним с широкой улыбкой на лице.
— Привет, солнышко, — сказал он.
— Привет, — откликнулась Вики.
Но он обращался к Нелл.
— Слышал, что ты недавно виделась с моим братцем Кирком. Он места себе от стыда не находит.
— Почему?
Дюк заметил невдалеке Кирка — тот разговаривал с толстым седым мужчиной со стрижкой в стиле Джорджа Джонса,[10] — и жестом подозвал к себе. Толстяк поплелся следом, в одной руке сжимая стакан, а в другой — сигару.
Дюк схватил брата за плечо и прижал к себе. Сходство было очевидно: оба — крупные голубоглазые блондины, причем Дюк казался оригиналом, а Кирк — несовершенной копией, чьи черты чуть грубее, а волосы и глаза — бледнее, едва ли не бесцветные.
— Братец, а как насчет того, чтобы извиниться перед Нелли? — предложил Дюк.
Кирк непонимающе заморгал.
— Извиниться перед Нелли?
— За мусор на Пэриш-стрит.
Кирк испуганно покосился на брата, приоткрыв рот и даже, кажется, побелев лицом.
— Ну же, братец. Ты ведь мэр.
— Ладно. — Кирк покорно повернулся к Нелл. — Воду уже очистили. Я просто… в ужасе, что вам пришлось это все увидеть.
— Вы не обязаны передо мной извиняться.
— Очень любезно с вашей стороны, но бразды правления находятся у меня в руках, — напомнил Кирк. — Уверяю вас, я дал ребятам из Управления общественных работ неслабый разгон. Но есть и хорошие новости: я посылал туда санитарного врача и анализы показали, что вода в реке отличная, даже лучше, чем раньше. Он сказал, что ураган вымыл все токсины.
Откуда же тогда дохлая рыба? Нелл не стала озвучивать эту мысль. В конце концов, ее пригласили на вечеринку и от хороших манер, привитых родителями, никуда не деться.
Толстяк подошел ближе. На нем был красный блейзер и желтый галстук, усыпанный мелкими зелеными изображениями весов правосудия.
— Ребята, а вы не хотите представить меня этим двум очаровательным леди?
— При одном условии: если пообещаешь вести себя прилично, — сказал Дюк.
Мужчина рассмеялся, и, учитывая, что шутка была не самая удачная, рассмеялся довольно бурно. Возможно, Нелл чего-то недопоняла. Золотисто-коричневый виски даже плеснул через край стакана, и толстяк слизал капли с руки.
— Вики, — сказал Дюк.
— Девушка Дюка, — уточнил Кирк. — Так что особо не обольщайся.
— Невеста, а не девушка, — возразила Вики.
— А это Нелл Жарро.
— Жена шефа полиции? — удивленно отозвался толстяк.
Дюк кивнул.
— Черт, — с досадой буркнул толстяк. — Обе заняты.
— Не твой день, — развел руками Дюк. — Леди, прошу любить и жаловать: судья Эрл Роман.
У Нелл слегка закружилась голова, как будто она выпила гораздо больше, чем пару глотков шампанского. Нормально ли, что она знакомится с человеком, который будет вести дело Элвина Дюпри? Если и нет, то логически определить, почему именно, она не могла и осталась лишь со смутным ощущением неестественности происходящего.
Засунув сигару в рот, судья протянул освободившуюся ладонь для рукопожатия. Слава Богу, не ту, которую только что облизал; могло быть и хуже.
— Настоящий, живой судья? — ахнула Вики. — Очень приятно познакомиться!
— Этот судья живее всех живых, — заверил толстяк, пожимая руку Нелл и задерживая ее в своей, пожалуй, слишком долго. Кожа у него была горячая, словно его бросило в жар. — Позвольте заметить, мэм: ваш супруг отлично справляется со своими обязанностями.
— Спасибо.
— Не говоря уже о том, как ему повезло в браке! — Сигара, зажатая в зубах, прыгала вверх-вниз, и клубы дыма летели прямо Нелл в лицо.
