— Это не твердое предложение, — объяснил он Джанин. — Но не думаю, чтобы юный… местный юрист вел пустые расспросы. Видите ли, ваше соглашение с мистером Макги не твердое. Если бы он пожелал отказаться, для вас это было б гораздо выгоднее. Вы вернете свои десять тысяч, плюс излишек сверх шестидесяти тысяч по закладной, то есть еще двадцать тысяч.
Судья научил Джан, как ей следует реагировать, если Пусс успешно обработает юного юриста Стива Бессекера.
— А если за этой таинственной стороной стоит тот же мистер Престон Ла Франс, которому вы собирались продать? — спросила Джанин.
— По-моему, вряд ли Пресс…
— Разве вы не сказали мистеру Ла Франсу, что он мою собственность не получит?
— М-м-м… сказал, — огорченно признал Сандерс.
— Разве не мог он пойти окольным путем, сделав более крупное предложение через юриста, если ему так уж сильно хочется?
— Есть такая возможность. Весьма отдаленная.
— Неужели вы не понимаете? — серьезно, нахмурившись и подавшись вперед, допытывалась она. — Мистер Ла Франс владеет участком земли, расположенным прямо за нашим. Он все время охотился за нашей собственностью. Составил план, затеял интригу, чтобы заставить нас бросить дело, мистер Сандерс, и купить наш участок, поэтому он отвечает за то, в чем винят… моего мужа…
Она высморкалась в платок, и Сандерс, который дошел до предела и чувствовал себя крайне неловко, пробормотал:
— Ну-ну, успокойтесь, миссис Бэннон. Когда дела идут плохо, нам всем хочется отыскать конкретное обстоятельство или конкретного человека, на которых можно было бы возложить вину…. Я уверен, что Престон Ла Франс не стал бы…
— Вся вина оказалась возложенной на моего мужа, для меня этого достаточно, — взволнованно заявила она. — Нет, я не соглашусь ни на какую заочную сделку, даже если бы мне предложили… вдвое больше. Втрое! Я скорей все продам мистеру Макги за одиннадцать центов, чем увижу доставшимся тому типу!
Уитт Сандерс повозился с лежавшими перед ним документами и взглянул на Руфуса Веллингтона.
— Руфус, как вы отлично знаете, я нарушил бы правила, как-либо прокомментировав… финансовые возможности любого имеющего с нами дело. Могу предположить лишь… слабую возможность, что этот юрист представляет Престона Ла Франса. Но это не очень-то вероятно, черт побери.
— Как я понял из этих твоих слов, Уитт, в городе хорошо известно, что этот самый Ла Франс фактически не наскребет восемьдесят тысяч?
— Я этого не говорил.
— Нынче утром в суде, Уитт, я беседовал с секретарем округа, общался с твоим финансовым инспектором, и у меня создалось впечатление, что в последнее время дела в земельном бизнесе в округе Шавана несколько замедлились. Если этот Ла Франс ушел по уши в земельные сделки, у парня, должно быть, зудит в одном месте, он, наверно, жонглирует семейным фарфором, ходит по натянутой проволоке, и пчела его жалит прямо в… Прошу прощения, леди, на этом остановимся. Может быть, принимая все во внимание, баланс у него с виду приличный, и несколько бумажек ты от него получил, но больше не поступает ни единого цента и ты чуть-чуть нервничаешь. — Судья неожиданно рассмеялся, хлопнув себя по ляжкам. — Господи помилуй, Уитт, вот почему ты скулишь, как побитый пес, не имея возможности продать конфискованное имущество этому Ла Франсу. Он наверняка проворачивает какую-то сделку, после которой останется чистеньким и на свободе. Он чересчур глубоко подцепил тебя на крючок, парень?
— Слушайте, Руфус, — взмолился Сандерс, — я ничего вам не говорил и не собираюсь.
— Словами не говорил, — подтвердил судья. — Только мы с тобой вместе играем в покер, Уитт, и я всегда без большого труда читаю твои мысли.
Итак, была совершена вся бюрократическая дребедень, необходимые документы зарегистрированы в суде. Я пошел вместе с судьей к его черному «империалу» с кондиционером, и он остановился вне пределов слышимости шофера, который вылез и открыл перед ним дверцу.
— Сынок, Богом клянусь, мы сунули в осиное гнездо кочергу и как следует пошуровали. Кое-кто просидит полночи, пытаясь найти во всем этом смысл и не ведая, что тут нет никакого смысла, — по их понятиям. Смотри, постарайся держаться подальше от ос.
— Постараюсь, судья.
— Скажи той рыжей здоровенной бесстыднице, что она молодец. Вот с такой женщиной мужчине хочется пройти долгий жизненный путь. Где ты с ней встречаешься?
— Не здесь, — сказал я. — Она вернулась в Броуард-Бич. Сказала, попросит Бессекера ее туда подбросить, а если не сможет, сама как-нибудь доберется.
Он прищурился в позднем свете дневного солнца:
— Похожую девчонку я так хорошо помню, точно это было вчера, сынок. А было это в 1926 году. Если она живет еще где-то на белом свете, ей уже за шестьдесят. Трудно поверить. Знаешь что? Я стихи писал этой девчонке. Первый, последний и единственный раз в своей жизни. Дай мне знать, как пойдут у тебя дела со старой болотной крысой Ди Джеем Карби, ладно? И скажи одну вещь, Макги. Ты стараешься злость сорвать или выкачать из всего этого немножко наличных для вдовы с ее ребятишками?
— В первую очередь деньги, судья.
Он взглянул на свои часы и ухмыльнулся:
— Конни так ездит, что они, должно быть, уже на полпути к Фростпруфу.
У меня ушло много времени на поиски кого-либо, способного дать хоть какие-нибудь четкие указания, как найти дом Карби. У него не было телефона. Была в Саннидейле почтовая ячейка «до востребования». Как правило, он заходил забрать почту не чаще одного раза в неделю.
В конце концов мне пришлось детально познакомиться с нескончаемой стройкой рядом с моей новой собственностью. Во Флориде полным-полно нескончаемо долго строящихся дорог, которые ломают хребты, опустошают карманы и разбивают сердца придорожных бизнесменов. Простые, неумелые, ребячливые мексиканцы каким-то образом умудряются за шесть месяцев провести изыскания, спроектировать и довести до конца восьмидесятимильное многополосное скоростное шоссе, проложив его через горы и жуткие пропасти. Но крупным дорожным подрядчикам во Флориде требуется полтора года, чтобы провести пятнадцать миль двухполосной дороги по абсолютно ровной земле.
Разница заключается в американском ноу-хау. А оно, в свою очередь, заключается в налоговых проблемах и способах их решения. По закону государственный дорожный департамент обязан отдавать предпочтение дешевым предложениям. Поэтому «Доукс констракшн» извещает, что контракт на полгода обойдется штату в десять миллионов, на год — в девять, а на полтора — в восемь. Потом одновременно берется за три-четыре крупных проекта, получает в аренду от смежной корпорации оборудование и тайком перебрасывает с одной площадки на другую, выколачивая из него максимальную прибыль. При этом единственными признаками лихорадочной деятельности служат два-три человека возле бетономешалок, сперва смахивающие на чучела. Получше присмотревшись, замечаешь движения, совершаемые со скоростью минутной стрелки часов.
Разумеется, если в штате появится какая-то нетерпеливая суетливая фирма, начнет заключать стоящие контракты и быстро их выполнять, налоговые инспекторы забеспокоятся. Некоторым хватает ума попробовать, и отлично организованному клубу подрядчиков остается поспешно по очереди предложить ряд дешевых контрактов, чтобы довести непрошеного гостя до смерти. Когда ему придется убраться, не найдя работы, все возвращается на приятные старые круги своя, и по чудесному совпадению обстоятельств большие ребята получают вполне их устраивающий объем работ.
Примерно при позапрошлом губернаторе, когда слишком много дорожных работ не отвечали спецификации, кто-то стукнул, и разразился большой скандал вокруг инженеров государственного дорожного департамента и инспекторов, получавших от некоторых членов упомянутого клуба конверты с наличными. Подрядчиков на какое-то время отстранили от заключения контрактов, а инженеров с инспекторами уволили. Но дело, как обычно, заглохло, компаниям вернули право заключать контракты на предстоящие работы, государственные служащие вернулись на свои места, а губернатор объяснил, что нельзя слишком строго судить людей за «минутную слабость», хотя было абсолютно ясно, что они с весьма давних пор переживают минуты слабости каждую пятницу ближе к вечеру.
Проектная реконструкция шоссе ВОД в округе Шавана представляла собой тот же случай в несколько меньшем масштабе. Хотя рабочий день не закончился, единственным попавшимся мне на глаза свидетельством дорожных работ был один бульдозер и один скрепер, стоявшие без присмотра в стороне от перекопанной дороги. Я остановился у своего собственного погибшего предприятия, оборвал официальные объявления о лишении права выкупа заложенного имущества и решил не портить новенькие висячие замки, сбивая их железякой. Ближе к дальнему концу шоссе 80Д нашел песчаную дорожку, о которой мне говорили. Она вилась через кусты к берегу залива, и, выехав в конце на открытое место, я увидел традиционную для старой Флориды лачугу из кипарисовых и сосновых бревен, стоявшую на высоких сваях. Заглянув под нее, можно было увидеть воду залива и маленький покосившийся причал с привязанным яликом.
