Было еще относительно рано — всего десять часов вечера, когда Кейт сняла джинсы и свитер и облачилась в домашнюю пижаму из мягкого джерси персикового цвета, уже довольно старенькую, но очень удобную. Босая, она отправилась на кухню сварить себе кофе. Потом она выставила перед собой свои картины и стала рассматривать их критическим взглядом. Винсент проскользнул за ней следом и сел рядом, уставившись на полотна неморгающими глазами.
— А что ты думаешь, Винсент? — ласково спросила котенка Кейт. Однако он бросил на нее пренебрежительный взгляд и начал свое бесконечное умывание.
Она провела около картин добрых полчаса, размышляя над тем, что мог бы сказать о них Роберт Бомон. Затем она поставила их на место и возвратилась на кухню. Винсент снова потащился за ней, но потом умчался куда-то.
В дверь постучали, и она пошла открыть ее, уверенная, что это возвратилась Луиза с Максом. Она открыла замок и распахнула дверь… На пороге стоял Роберт Бомон. Она импульсивно попыталась закрыть дверь прямо у него перед носом, но он опередил ее. Он быстро протянул руку и навалился на дверь всей своей тяжестью, пока наконец не смог проскользнуть в образовавшуюся щель.
— Как вы посмели явиться сюда, да еще так поздно? — выпалила Кейт. — Вы можете применять свою силу где-нибудь на дороге, а здесь — мой дом!
Он взглянул на нее сверху вниз, и она вдруг почувствовала себя страшно неловко в этой облегавшей ее пижаме из джерси. К тому же она была босиком. Ее щеки зарделись. Она все продолжала держать дверь открытой. И он наконец сделал шаг вперед и закрыл за собой дверь.
— Я помешал вашим интимным занятиям? — спросил он, заглядывая через плечо в прихожую. — Может быть, вы собирались развлекаться со своим молодым и благодарным Винсентом?..
4
Кейт взорвалась. Она подняла руку и с размаху треснула его по щеке. Звук пощечины гулким эхом прокатился по пустынному дому. Кейт тяжело дышала. Глаза Роберта смотрели жестко. Губы от злости превратились в узенькую полоску.
За время их постоянных стычек она никогда не видела его действительно разъяренным. И теперь она испугалась. Ее глаза широко раскрылись. Она пыталась отодвинуться от него. Но он снова приблизился к ней, и она увидела на его щеке ярко-красное пятно — след от ее ладони. Она всегда так хотела, просто мечтала о такой пощечине, но теперь, увидев деяние своих рук, пришла в ужас. Ее испугала собственная агрессивность.
— Я же предупреждал вас не делать этого! — произнес он, заставив ее остановиться, и теперь она стояла, в страхе прижавшись спиной к стене. Своими сильными руками он притянул ее к себе, и она чуть не задохнулась от его грубого объятия. Он поднял руку, и она быстро отвернула свое лицо.
— О, нет-нет, — разуверил ее Роберт. — Я вас не ударю, не бойтесь! Хотя, возможно, вы заслуживаете наказания.
Его рука потянулась к ее затылку, и, глубоко зарывшись в ее волосы, он притянул ее голову к своему лицу. Мгновение он смотрел на нее, потом склонился над ней и поцеловал. Это было что-то невероятное! Конечно, Кейт уже и раньше целовали — нежно, страстно, робко, но так — никогда. Его рот был настойчивым и безжалостным, а руки сжимали ее плечи с такой силой, что, в конце концов, у нее из глаз потекли слезы боли и негодования. Она пыталась оттолкнуть его, била его в грудь кулаками, но он продолжал целовать ее и оторвался от ее губ только тогда, когда почувствовал на своем лице влагу ее слез.
Он внимательно посмотрел на ее страдальческое лицо и, усмехнувшись, внезапно отпустил ее.
— Я такой же несдержанный, как и вы — позволил себе потерять над собой контроль. — Он с сожалением потрогал свою щеку и пошел вдоль галереи к входной двери. Она осталась стоять на месте и лишь следила за ним глазами. Потом он обернулся к ней.
— Приношу свои извинения, — и эхо разнесло его слова по всем комнатам.
Молчание. Кейт пыталась прийти в себя.
— Я пришел, чтобы не пугать, а поговорить с вами. Вы можете ничего не бояться и спокойно подойти ко мне. Давайте на несколько минут присядем где-нибудь и поговорим.
Кейт сама удивилась тому неожиданному чувству умиротворения, которое вдруг толкнуло ее вперед. Она подошла к нему ближе.
— Мы можем посидеть на кухне, — сказала она недовольным голосом и пошла вперед.
Он двинулся следом и устроился за добротным деревянным столом, с интересом разглядывая яркие домотканые занавеси и натертый до блеска дощатый пол.
В его присутствии маленькая кухня, казалось, стала еще меньше, и Кейт ощутила, как в течение нескольких безмолвных минут он с какой-то новой осторожностью серьезно и внимательно изучал ее лицо.
— Вы действительно сами определили названные мною Первую и Вторую премии?
— Я, кажется, уже говорила вам об этом. Вы же не поверили!
— Стало быть, вы сознательно ввели меня в заблуждение относительно своей квалификации. Вы, очевидно, где-то обучались искусствоведению?
Кейт наконец пришла в себя.
— Послушайте, мистер Бомон! Какое самодовольство! У нас с вами случайно совпали мнения, и я сразу же стала квалифицированным специалистом, во мне сразу же стало чувствоваться специальное образование. Ну как же! Мое мнение совпало с мнением самого Роберта Бомона, и я сразу же перестала быть невежественной и несведущей дурочкой.
Его губы снова превратились в узенькую полоску.
— Ну что за скверный у вас язык, мисс Боумэн. Какое счастье для вашего бизнеса, что ваша тетя — совсем другой, не похожий на вас человек.
— На что это вы намекаете? — спросила Кейт, закипая от злости. — Что лучше бы меня здесь вообще не было и что только тетя придает респектабельности нашей фирме? Да что вы, черт возьми, о себе воображаете?
Он стоял посреди кухни, скрестив руки на груди, и с каким-то неожиданно спокойным лицом взирал на очередной ее взрыв.
— Уверен, что у вас есть что мне сказать, Кейт. Но не кажется ли вам, что это можно было бы сделать за чашкой кофе?
Она замерла, услышав, что он назвал ее просто по имени.
— Не говорите так, — заявила она решительным тоном.
— Что вы имеете в виду? Кофе? Или может быть, э-э-э… чай? Или какао?
Она уставилась на него с самым глупым видом.
— Хотите стакан воды? — с надеждой произнес Роберт, и тут Кейт невольно расхохоталась. Пока она готовила кофе, в ее голове царил настоящий сумбур.
— Есть еще одна причина, которая заставила меня увидеться с вами сегодня же вечером, Кейт. — И она снова ощутила какую-то особую острую боль, услышав, как он произносит ее имя. — Я приехал, чтобы или заплатить за свой проигрыш, или настаивать на своих выигрышах. — Он немного подождал, не скажет ли она чего-нибудь в ответ, но она продолжала смотреть на него, не произнося ни слова. — Но вы, кажется, все же выиграли, а я привык немедленно платить свои долги. Так что вы сами должны определить форму платежа. Ваше право — командовать, если вы не забыли наш уговор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
