– А вы куда ее положили?
– На место!
– То есть в вазу?
– А куда же еще!
– Но тут ее нету.
– Вижу. Сама не понимаю, куда она могла подеваться!
И женщина недоумевающим взглядом обвела квартиру.
– Прямо мистика какая-то, честное слово!
– Возможно, ветром унесло? – предположила Кира. – Или кошка утащила? У вас есть кошка?
Кошки у женщины не оказалось. У нее была аллергия на кошачью шерсть. Ветра в доме не могло быть, потому что хозяйка очень боялась сквозняков. Да и бумажку она положила на самое дно вазочки. Тем не менее желтенькая бумажка с заветным номером машины исчезла.
– Как же так? – недоумевала женщина. – Куда же она… А-а-а! Вспомнила!
– Что? Что вы вспомнили?
– Нина Георгиевна ко мне вчера заходила. Спрашивала рецепт моих фирменных голубцов с томатным соусом. Ну я не стала скрывать, все ей продиктовала. И писала она на желтенькой бумажке. Ах, негодная! Мало того что голубцы мои теперь своему Ваньке тушить будет, так еще и мои записи себе присвоила! Вот ведь правильно говорят, не делай людям добра – не получишь зла!
И с этими странными словами женщина решительно устремилась к дверям.
Глава 6
Нина Георгиевна оказалась высокой жилистой старухой с большим носом и пышными усами под ним.
– Галина, дорогая! – басовито пропела она. – Какая еще желтенькая бумажка? О чем ты говоришь?
– С рецептом моих голубцов!
– Да я ее давно выкинула в мусор.
– Как?! – дружно ахнули Кира и ее проводница.
– Ну да! Я переписала рецепт, а бумажку выкинула. Дала Ване мусор и поручила ему отнести его на мусорку.
– Но там на другой стороне должен был быть номер!
– Были какие-то циферки, – невозмутимо кивнула Нина Георгиевна.
– Зачем же ты их выкинула?
– Не знаю. А что? Вам очень нужна эта бумажка?
– Нужна! – снова воскликнули Кира с Галиной хором. – Очень!
– Тогда мы можем ее поискать, – с воодушевлением произнесла Нина Георгиевна. – Вообще-то я подозреваю, что Ваня до сих пор до мусорки еще не дошел. И пакет с мусором так и стоит у него в комнате.
И осторожно пройдя к дальней двери, Нина Георгиевна засунула туда голову.
– Так и есть, – констатировала она, вновь приняв вертикальное положение. – Спит наш Ванечка. А мусор рядом стоит. Еще с утра ему поручение дала, а он до сих пор его не выполнил. Вот бездельник!
Но Кира была совершенно счастлива. Побольше бы таких славных лентяев! Честное слово, от иных лентяев больше проку, чем от самых что ни на есть инициативных граждан!
Ванечка оказался вполне упитанным усатым молодым человеком, далеко не студенческой внешности. По виду ему уже стукнуло тридцать, и стукнуло хорошо. Но когда он открыл свои мутноватые глаза, Кира увидела в них совершенно детское выражение – непосредственность и, пожалуй, даже наивность. Да и Нина Георгиевна не стала ругать своего сына или внука за медлительность. Она лишь погладила Ванечку по голове и тяжело вздохнула.
– Молодец, мальчик. Поспал? Ну теперь скоро кушать будем.
– А что? – оживился Ваня. – Что я буду кушать?
– Вареники.
– Вареники-и-и… – скривился Ваня. – Не люблю-у-у… Они с творогом! Кислые! Тетя Нина, а можно мне курочку? Я курочку очень люблю.
– Курочка у нас вчера была.
– Тогда сосиски!
– А сосиски ты утром на завтрак ел. Нельзя кушать одно и то же постоянно. Меню должно быть разнообразным.
– Ну тогда сделай мне яичницу! Ты знаешь, как я люблю! С колбаской!
Нина Георгиевна тоже вздохнула.
– Если поешь моих вареников, то я дам тебе твои чипсы.
– Чипсы! – мигом подскочил на диване Ваня. – Ура! Мои любимые!
– Ну, иди, иди на кухню, дорогой. Я тебе там уже все положила.
Ванечка унесся прочь, а Нина Георгиевна в ответ на вопросительный взгляд Киры с очередным вздохом сказала:
– Ванечка – сын моей младшей сестры. Он хороший мальчик, но, увы, в своем развитии остановился на уровне восьми-десятилетнего ребенка. И это еще счастье, что он способен сам себя одевать и ухаживать за собой. Конечно, работать он не может. И после смерти его отца я пригласила сестру переехать ко мне. Таким образом мы сэкономили на сиделке для Ванечки. Я сижу с ним, а сестра в это время работает.
Из коридора донесся топот мужских ног, и в комнату ворвался Ванечка. Рот и щеки у него были перемазаны сметаной, но глаза сияли в предвкушении обещанного ему лакомства.
– Тетя Нина, я все съел! – заявил он. – Где чипсы?!
Получив заветный пакетик, он не спрятался в угол. Вовсе нет, прежде чем приступить к поеданию чипсов, Ванечка обошел всех женщин и каждой дал по одной чипсине. И каждый раз он спрашивал:
– Хочешь еще?
А ведь пакетик у него в руках был совсем маленький. Крупному и физически хорошо развитому мужчине там чипсов было на один укус. И Ванечка явно их страшно любил. Но тем не менее Ванечка не пожадничал. И оделил всех тем, что он считал лучшим лакомством на свете.
Поступок дурачка так растрогал Киру, что она чуть не прослезилась. Бывают же такие люди! Пусть и не умные, но такие светлые и добрые! Неудивительно, что сестры не захотели отдать ласкового и привязчивого дурачка в приют, а возятся с ним, жалеют и балуют. И, кажется, совсем не считают свою жизнь каким-то особенным подвигом.
Тем временем Нина Георгиевна высыпала мусор из пакета на аккуратно подстеленную газетку и принялась в нем рыться. Наконец заветная бумажка нашлась. Она немного намокла с одного края. И чернила слегка расползлись. Так что одна цифра была совсем неразличима – то ли восемь, то ли шесть, а может быть, что и три или вовсе двойка.
Но в остальном номер зловещей черной машины читался хорошо. Кира поблагодарила добрых женщин за их помощь и, сжимая в руках заветный номер, поспешила к себе домой. Ванечкины чипсы раззадорили ее аппетит. И сейчас девушка не могла думать ни о чем другом, кроме как о вкусном и обильном ужине.
Ворвавшись домой, Кира первым делом воскликнула:
– Привет всем! Вот я и дома!
Но вместо ожидаемого появления Леси и кошек ей навстречу выползли Лисица и его сестра – Цветик. Лисица выглядел недовольным. А Цветик мило улыбалась и… молчала. Впрочем, причина недовольства Лисицы быстро выяснилась, когда он сварливым тоном спросил у Киры:
– Мы ужинать сегодня вообще будем или как? Между прочим, мы с Цветиком еще и не завтракали, и не обедали.
– Почему? – удивилась Кира.
– А кто нам приготовил?
– Кто? А вы что, сами безрукие?
– Я не умею. А Цветик… Она… Она тоже не может.
– Почему?
– Она не может подходить к плите, и все тут.
Кира пожала плечами. Выяснять, почему Цветик не может подходить к плите, она не стала. Возможно, это было каким-то образом связано с теми сектантами, в лапы к которым попала Цветик. Возможно, это были огнепоклонники, которые только поклонялись огню, но не готовили на нем? И теперь Лисица опасается, что вид пламени в горелках вновь напомнит Цветику о ее сектантском прошлом?
Это была лишь одна из версий, но Кира не стала долго зацикливаться на этой теме. Она была и сама страшно голодной и поэтому хорошо понимала раздражение Лисицы. Правда, одно она не могла взять в толк: если Цветику возбранялось приближаться к огню, то почему сам Лисица не взял приготовление еды на себя?
Но лишние знания – лишние печали. Поэтому Кира ограничилась тем, что плюхнула на сковородку целый десяток яиц, добавила туда сыра и колбаски, порезала белый хлеб толстыми ломтями и сочла, что приготовления к ужину закончены.
– Идите к столу! – позвала она.
И была приятно изумлена той скоростью, с которой брат и сестра смели всю яичницу до крошки. Лисица закидывал в себя огромные куски и постоянно что-то говорил. Цветик ела молча, как-то неумело орудуя вилкой.
Пока они наедались, Кира с интересом разглядывала их, пытаясь найти схожесть в их чертах. Но двух более несхожих людей ей видеть до сих пор не приходилось. Лисица, как и следовало из его прозвища, был худым, подвижным и интенсивно рыжим. А Цветик была миниатюрной блондинкой. Блондинкой? Это еще был вопрос. Ведь волос на голове у девушки не было совершенно. Впрочем, как у многих светловолосых людей, у Цветика также почти не было бровей и ресниц, что и позволило сделать Кире такие выводы.
Во время еды Цветик что-то восхищенно попискивала, но, повинуясь взгляду брата, сразу замолкала. Хорошо уже то, что девушка оказалась не немой. Впрочем, Кира так и не поняла, что хотела спросить у нее Цветик, потому что вернулась Леся. Она тоже была голодная и слегка не в духе. И первым делом подсела к столу. Не обнаружив на нем ничего съестного, она расстроилась еще больше.
– Яишенку? – услужливо предложила ей Кира. – За три минуты сварганю!
Леся лишь кивнула. И Кира снова встала к плите. Попутно она разбила пару яиц и в мисочки для Фантика и Фатимы. Кошки обожали сырые яйца, но Леся, которая отвечала в доме за питание не только людей, но и животных, избегала им их давать. Якобы яйца – слишком тяжелая пища для пожилых котов.
