— Что теперь предлагаешь делать?
— Допросить Визиря. У меня к нему накопилось вопросов.
***
Визирь сидел на кресле за столом с кружкой чая. Глядя на помятых бойцов угрюмо пригласил присесть и рассказать, откуда они такие красивые нарисовались. Слово взял Герди и короткими, но емкими словами опытного разведчика сообщил о зачистке теплотрассы, закончившейся отступлением в виду явного преимущества противника. Рассказывая, время от времени пытался выровнять сломанный нос, отчего открылось кровотечение и пришлось бежать в санузел. На некоторое время Визирь остался один на один с Аней. Тот сидел напротив хозяина спортзала, скрестив руки на груди.
— Почему не эвакуируют жителей города?
— Нельзя.
— Они же погибнут.
— Скорее всего. — не стал отрицать Визирь. — Но как ты думаешь, отчего здесь не кружат вертолеты и самолеты, отчего город не оцеплен войсками и не введен комендантский час?
Для Ани специфика работы местных властей была темным лесом, и он лишь пожал плечами. Визирь разъяснил:
— Потому что этого нельзя делать. Если мы зашевелимся, устроим эвакуацию, та сторона отменит схлопывание нашего города и начнет поглощение другого, неизвестно где и неизвестно, когда. Сейчас мы знаем место и приблизительное время процесса. В случае начала эвакуации придется снова искать, какой город приговорят. Можем и не найти, пока не схлопнется. Вот тогда жертвы станут действительно бессмысленными. Смирись с этим. Город приговорен вместе со всеми его жителями.
— То есть, процесс рукотворный? — уточнил Аня, зацепившись за слова Визиря о «той стороне».
— Если у тех, с другой стороны, имеются руки, можно и так сказать.
— Скажи мне все, что знаешь, Визирь, — попросил Мечтатель. — Я ваша последняя надежда. Если ставят поле предположительных частиц, город погрузится в нереальность. Твой отряд там сможет действовать не эффективней Пьяных водолазов или этих…
— Темных лошадок, — подсказал Визирь. — Мы называли Пьяных водолазов кузнечиками. А этих, что ты описал — Темными лошадками. После первых в городе не остается ни одной собаки. Затем идут Темные лошадки. И после них исчезают бомжи.
— Бомжей не жалко?
— Если они бомжи, значит общество не видит в них людей. А раз так — к чему крокодиловы слезы? — ответил Визирь, прикладываясь к кружке с чаем. — Для Темных лошадок они тем более не представляют ценности в живом виде.
— Что будет дальше?
— Ты просишь меня рассказать, все что я знаю. Но мне запрещено. Могу лишь подтвердить — в город придут еще более свирепые существа. Затем прибудут Темные души и наступит Ночь безумия. А к выжившим спустится Кара.
Аня прищурился:
— Кара?
— Кара, — выдохнул Визирь. — Еще вопросы?
— Как ты отбился от всего этого и выжил?
— Никак, — ответил Визирь, с легким стуком ставя пустую чашку на стол. — Я не выжил, меня оставили в живых.
Глава 15. Саша
Дверь в квартиру, где снимал себе комнату Аня, была приоткрыта. Хозяйка сидела на кухне вместе с какой-то девочкой, непонятным серым мужичком с испитой рожей и причитала. Из ее отрывистых возгласов становилась понятной причина — дальняя родственница горевала о смерти врача Светы.
Девочка была дочерью умершей. Хозяйка, всхлипывая, называла ее сиротинушкой, уверяла, что не оставит в беде, возьмет опекунство. Мужичок тут же брякнул, что сейчас за опекунство неплохо платят. Да и у Светы осталась неплохая квартирка. Началась ругань на тему благородства и что деньги — пыль. Потом спор сам собою погас: стороны решили выпить за упокой.
Аня лег на кровать, забыв снять ботинки, полностью погрузившись в раздумья. Он даже свет у себя не включал. В темноте лучше думается. Ничто не отвлекает.
Еще ни разу не получалось, чтобы получивший заряд умения Мечтателя человек взял да и умер. Действительно ли мечтой Светы была смерть? Маловероятно. Страх смерти у людей на рефлекторном уровне. Даже при совершении обрядового самоубийства тело буквально воет от несоответствия команды сознания всему устройству организма, направленному на поддержание жизни во что бы то ни стало. А мечта — вещь заветная, она опирается на все лучшее в человеке, аккумулирует все его жизненные силы и стремления. Чтобы искренне мечтать о смерти, требуется иметь серьезные изъяны в разуме. Света не походила на сумасшедшую.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
О чем могла мечтать забегавшаяся, загнанная, словно лошадь, женщина — мать-одиночка в долгах и обязательствах? Одиночка… Кто был ее муж? Как она могла оставить одну свою дочь? Инстинкты выживания, инстинкты материнства — все оказалось попрано. Или ученый-исследователь не учел какой-то фактор?
Чтобы знать, о чем мечтает человек, не требуется гадать. Требуется получше познакомиться с его внутренним миром. Надо побывать в ее жилище и посмотреть, чем она жила. А еще стоит осмотреть тело.
Он уже задремал, когда его разбудила возня на кухне. Мужичка после водки потянуло в атаку на любовном фронте, и он стал уламывать собутыльницу подарить ему цвет своей чести прямо здесь и прямо на столе. Та некоторое время ломалась, приводя довод: «не при ребенке же!». На что мужик велел увести дите на время в ванную. Так и сделали. Некоторое время на кухне поскрипывал стол и пыхтели два пьяных человека.
Затем раздался мат. Мужичку не понравилась партнерша. Слишком уж стара и жирна, пожаловался он. Та не возражала — мол, какая есть, не спортсменка и не комсомолка, что поделать. Выдержав задумчивую паузу, мужик внезапно спросил, а что есть попробовать дочурку Светы утешить?
— Ты сдурел? Она же еще ребенок!
— Ничо нично, когда-то надо начинать, хе.
— Хрен тебе!
— Ты что, сучара, забыла, кто тебя кормит и водку таскает? Иди давай, уломай ее, чтобы не вопила и не дергалась. Дядя добрый, дядя приласкает и утешит…
Аня все это стоически выдержал до последнего момента, полагая, что вмешиваться в местные обычаи и устои не его задача. Он ученый, а не патрульный. Но когда речь зашла об изнасиловании ребенка, не выдержал.
Он громко хлопнул дверью комнаты, выходя в коридор. Шагнул в область света, заглядывая в кухню. Наткнулся взглядом на масляные шальные глазки пьяного мужичка. Тот аж вздрогнул, внезапно увидев, что в квартире есть еще кто-то, кроме них. Икнул и потянулся к ножу. Поскольку четко прочитал намерения парня в его глазах.
Аня улыбнулся.
Из ванной высунулась тетка, увлекая за собой девочку. Девочка сопротивлялась, подозревая в фальшиво-ласковом тоне дальней родственницы подвох.
От тетки несло перегаром и дешевыми сигаретами. Аня поморщился. Затем схватил женщину за ухо, притянул к себе и резко вдохнул этот запах. Хотя нет — уже не запах, уже от ее виска к его рту зазмеилось нечто нереальное, но при этом осязаемое сторонним зрителям. Что-то вроде темно-синего шлейфа. Алкоголичка затряслась, на ее морщинистых губах показалась кровь и розовая пена.
— Отпусти ее! — грозно завопил мужик, размахивая большим столовым ножом. Аня слегка удивился, что в этом недостойном существе проснулся рыцарь-кавалер. Но послушался.
Он картинно поднял руки, отстраняясь от тетки. Аня уже забрал из нее все нужное для усиления умения Мечтателя. Запас энергии разума — тнете — карман не тянет. Всегда пригодится. Девочка дернулась обратно в ванную комнату, пытаясь вырваться из сграбаставшей ее корявыми пальцами алкоголички. Но так получилось, что оторванная рука так и осталась висеть обрубком на ее плече. А сама освобожденная от тнете тетка развалилась по частям: сначала на грязный линолеум упала голова, покатившись на кухню, затем грузными кусками рухнули остальные фрагменты тела. Прямо под ноги, что так и остались стоять посреди коридора. Девочка — ей на вид было лет семь-восемь, пару секунд смотрела на обрубок руки, что еще цеплялся за ее одежду. Потом завопила, суматошно отмахиваясь. А отцепив, хлопнула дверью в ванной комнату и принялась быстро закрываться на щеколду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мечтатель повернулся к мужику.
