– Извините, Марк Михайлович, но у меня не было другого выхода, – сказал Леонид Петрович и объяснил почему.
Дескать, люди, устроившие гонения на Ланского и посадившие его за решетку, пытаются заставить его, Неклюдова Л. П., насильно, против его воли передать акции какой-то багамской компании.
– Но ведь это вымогательство! Надо срочно позвонить в полицию. Израиль – свободная страна, на них быстро найдут управу, – предложил Рабинович.
– Боюсь, что это не поможет, – высказал свои сомнения клиент. – Меня тогда просто убьют, а Михаилу Аркадьевичу в российской тюрьме придется еще хуже.
– И что вы предлагаете?
– Я придумал нечто такое, что введет в замешательство наших противников.
– И что же? Ну не томите же! – нотариус окончательно проснулся.
– Я решил уступить все наши с Михаилом акции – Русской православной церкви.
– О Боже! – воскликнул Рабинович, но тут же поинтересовался: – А почему не еврейской?
Настал черед Неклюдова смутиться. Он явно не ожидал такого вопроса и потому не сразу нашел нужный ответ.
– Понимаете, если бы наш холдинг добывал нефть в Израиле, тогда бы можно было рассмотреть предложенный вами вариант, а в России, извините, большинство населения – православные.
– Можете не объяснять всю подноготную вашего решения. Мне и так все понятно. Вы хотите столкнуть лбами президента и патриарха и посмотреть, что из этого выйдет. Как зрителю мне бы было интересно понаблюдать, чем закончится эта схватка, но как ваше доверенное лицо я обязан предупредить: вы потеряете все свои деньги!
– Я знаю.
– А господин Ланский в курсе?
– Я думаю, что он бы не возражал. И потом, оформив на меня доверенность, он всю ответственность переложил на меня. С юридической точки зрения разве я не уполномочен совершить такую сделку?
– Что вы! Я знаком с вашей доверенностью и готов перед кем угодно подтвердить ваши права, – успокоил нотариус клиента.
– Тогда собирайтесь.
– Куда?
– Оформлять сделку.
– Но еще очень рано!
– А потом может быть слишком поздно.
Он снял номер в отеле рядом с аэропортом и оставил там уже осознавшего требования конспирации нотариуса. А сам, облачившись в наряд раввина и нацепив на голову парик, а на подбородок – накладную бороду, отправился в аэропорт – встречать гостей.
Леонид Петрович просчитал, что для заключения сделки из Москвы прилетит кто-то из высших православных иерархов. А когда он увидел в зале прилета в толпе встречающих отца архимандрита, то окончательно убедился в собственной дальновидности.
Его профессиональный глаз также отметил трех топтунов, следивших за иерусалимским священником. Но вот из зоны таможенного досмотра показалась грузная фигура в рясе, уверенно направляющаяся к выходу. За ней следовал еще один священнослужитель и трое людей в штатском. Архимандрит пошел навстречу прибывшей делегации.
У выхода в город скопилось много народу. Неожиданно раввин, шедший сразу за архимандритом, немного подался вперед и быстро зашептал в ухо православному священнику:
– Отец Олег, ничему не удивляйтесь. Это я, Неклюдов. За нами следят. Перед отъездом в город заедьте на подземную стоянку. Словно хотите забрать багаж. Там быстро вместе с митрополитом переберетесь в мою машину. Только пусть ваши охранники переоденутся в ваши рясы. Не надо вам привлекать к себе внимания.
Архимандрит сделал все так, как велел Неклюдов, несмотря на протесты митрополита Мефодия.
– Не пристало мне участвовать в маскараде и играть в казаки-разбойники, – ворчал владыка, но делал, как ему сказали.
Более того, отец Олег усовершенствовал предложенный Неклюдовым план. Пропустив вперед две машины с высшим духовенством, третья машина с дополнительной охраной должна была перекрыть въезд на подземную стоянку, чтобы вообще исключить даже саму возможность какого-то постороннего наблюдения.
Неклюдов уже ожидал их в голубом подержанном «фиате», стоявшем в ряду машин. Он скинул с себя одеяние раввина и вновь приобрел вид респектабельного бизнесмена. Когда кортеж со священнослужителями поравнялся с его машиной, он дважды мигнул фарами. Тут же один из автомобилей остановился, и из него вылезли двое. Один – старик с окладистой, наполовину седой бородой, а другой – средних лет, но тоже бородатый. Их одежда – футболки и летние брюки – явно не сочеталась с их внешним видом.
Леонид Петрович открыл заднюю дверь и крикнул:
– Быстрее садитесь.
Бородачей звать второй раз не пришлось. Они юркнули к нему в машину, а кортеж, на котором они прибыли, сделав круг по стоянке, направился к выезду.
– Объясните мне, к чему вся эта конспирация? – на повышенных тонах спросил сидевшего за рулем Неклюдова митрополит.
– К сожалению, владыка, цель вашего визита в Израиль не осталась тайной для моих противников. Теперь они в курсе наших планов и попытаются любыми способами помешать заключению нашей сделки. Поэтому извините за причиненные вам неудобства, но конспирация в данном случае – мера вынужденная.
– И что нам теперь делать? – поинтересовался постоянный член Синода, озираясь по сторонам, когда машина выехала из подземелья. – Куда мы сейчас едем?
– К нотариусу, – пояснил виновник ситуации.
– А вы не боитесь, что нас там может ожидать засада? – спросил митрополит, вникнувший в правила предложенной игры.
– Может быть, но маловероятно, – ответил Леонид Петрович. – Я заранее перевез нотариуса ближе к аэропорту. Он ожидает нас в отеле. Если все пройдет гладко, то вы можете сразу же улететь со всеми бумагами в Москву. Там будет безопаснее.
– Но я хотел еще побывать на таинстве сошествия благодатного огня в Иерусалиме, – поделился своими планами владыка.
– Будет лучше, если вы сделаете это на следующий год, – предупредил миллиардер.
– Ну, наконец! А я уже стал волноваться, не случилось ли чего, – вместо приветствия высказал упрек вошедшим в номер Рабинович, но, присмотревшись к спутникам Неклюдова, добавил: – А это, как я понял, ваши духовные наследники. Если все в сборе, что нам тогда мешает приступить к работе? Какие вы привезли с собой документы, господа?
Нотариус тщательно изучил доверенности и паспорт митрополита.
– Все в порядке, – заключил он. – Чистая сделка, комар носа не подточит. Не изволите поставить свои подписи, господа?
– Ну вот и все, – подвел итог Рабинович. – Теперь я могу с полной ответственность констатировать, что вы, господин Неклюдов, стали совершенно нищим, как того и хотели, а вы, господа священнослужители, принесли своей церкви невиданное богатство. Остается только представить подписанные вами и удостоверенные мной бумаги в депозитарий в Москве, ведущий реестр акционеров холдинга, и Русская православная церковь вступит во владение многомиллиардной собственностью. Полагаю, что это дело не мешает отметить. Как вы на это смотрите, святые отцы?
Но православным священникам не довелось ответить на предложение нотариуса из Тель-Авива. Неожиданно в дверь номера постучали.
Неклюдов вытащил беретту и спросил у Рабиновича:
– Вы что-нибудь заказывали в номер?
Юрист отрицательно помотал головой, испуганно захлопав глазами.
– А звонили куда-нибудь отсюда? – продолжил расспросы бывший олигарх.
Марк Михайлович затрясся в своем кресле и проблеял:
– Но не с гостиничного телефона. Я только позвонил жене со своего мобильника, чтобы она не волновалась. Я ничего лишнего не говорил. Только про то, что у меня возникло срочное дело и я ушел на работу не попрощавшись. И что скоро вернусь.
– Ну, насчет скорого возвращения вы, Марк Михайлович, поспешили пообещать, – произнес Неклюдов, направляясь к двери.
– Но я же только с мобильного телефона, – продолжал оправдываться Рабинович.
– Какая разница! – цыкнул бывший разведчик. – Для современной техники плевое дело засечь место приема сигнала. Так что готовьтесь к приему нежданных гостей.
– Кто там? – спросил Леонид Петрович, подойдя к выходу.
– Обслуживание номеров, сэр. Я принес вам свежие полотенца, – доложил из коридора уборщик.
– Вы не могли бы зайти позже? Мы сейчас заняты.
– Но, сэр, я, кажется, когда убирался, забыл в вашей ванной комнате коробочку с шампунем. Можно мне посмотреть, там ли она? Я на секунду. Мне только взглянуть.
Неклюдов знал, что за этим последует. И не важно: сам ли он откроет дверь либо ее выломают (а она была достаточно хлипкая), гости все равно окажутся в номере. Он быстро повернул флажок замка и отпрыгнул в конец маленького коридора, чтобы в случае чего сразу спрятаться за выступ стены.
В номер на самом деле вошел только один уборщик-китаец. Улыбаясь и кланяясь, мол, простите меня за вторжение, он скрылся в ванной и тут же появился обратно, держа в руках какую-то картонную коробку.
