– Ну вот, моя миссия выполнена. Дальше вас проводят янычары. Путешествие с вами доставило мне большое удовольствие. Только мучит меня один вопрос. Сдается мне, что где-то я вас прежде видел. А вот при каких обстоятельствах, вспомнить никак не могу.
Граф улыбнулся и уклончиво ответил:
– Все люди похожи друг на друга.
В этот момент в дверях караульного помещения появился янычар и жестами пригласил русского следовать за ним. Граф, прощаясь, махнул лейтенанту рукой и направился во дворец.
Четверо стражников провели его по благоухающему всеми мыслимыми и немыслимыми цветами саду. Закатное солнце уже склонялось за пальмы, и лотосы в пруду закрывали свои бутоны. Меж цветущих кустов важно прогуливались павлины. Жара спадала. И он чувствовал себя гораздо бодрее, чем на фелюге.
Перед входом в покои паши янычары его тщательно и бесцеремонно обыскали, изъяв кошелек с золотыми монетами. Видимо, в надежде, что после разговора с правителем, деньги этому иностранцу будут больше не нужны.
Наконец он оказался в просторном дворике. Расписанную затейливыми восточными узорами крышу поддерживали гладкие римские колонны. В центре журчал фонтан, а по периметру колоннады, сверкая дорогим шелком, буквой «П» вытянулся огромный диван с многочисленными шитыми золотом подушками.
Во дворике находилось не менее десятка бородатых мужчин в дорогих халатах, видимо, местная знать. Но все они стояли и переговаривались меж собой. Сидел же на диване и курил кальян только один. Так что графу нетрудно было догадаться, кто здесь главный.
Завидев иностранца, приближенные умолкли и расступились, чтобы сидевший на диване мог разглядеть вошедшего. Мухаммед Али отложил длинный мундштук и жестом пригласил гостя подойти поближе.
Они долго рассматривали друг друга. Граф Северный совсем не таким представлял себе восточного правителя. Лицом египетский паша не походил ни на турка, ни на араба. Если бы не колоритный восточный наряд и внешний антураж, русский путешественник принял бы своего нового знакомого за венгра или, в крайнем случае, за грека, но никак не за египтянина. У него был длинный нос правильной формы, как у древнего эллина, большие карие глаза излучали спокойствие и уверенность. А прямая, аккуратно подстриженная борода, едва доходившая ему до груди, делала его похожим на византийского патриарха.
Паша тоже успел изучить и оценить гостя. Наконец их взгляды встретились. Какое-то время голубые и карие глаза сверлили друг друга. Мухаммед Али улыбнулся и пальцами указал на диван рядом с собой.
Придворные зашушукались: паша признал гостя за равного. Граф Северный не стал себя долго упрашивать и сел. Диван оказался очень мягким и удобным. Хозяин дворца показал на стоящие рядом на серебряном подносе фрукты и сладости. Гость опять не отказался и взял из вазы большое красное яблоко.
Мухаммед Али громко хлопнул в ладоши и что-то крикнул своим приближенным. Те мигом затихли и, испуганно кланяясь, попятились к выходу.
Некоторое время они сидели молча. Граф хрустел сочным яблоком, а паша курил свой кальян.
Наконец хозяин дворца нарушил молчание и на плохом французском, сильно коверкая слова, произнес:
– Я сразу узнал вас, как только вы вошли.
Граф не ответил, а лишь вопросительно посмотрел на собеседника. Тогда Мухаммед Али извлек откуда-то из‑за подушек портрет императора Александра I, написанный французским художником двенадцать лет назад в Париже, и произнес:
– Вы не сильно изменились с тех пор. А борода вам даже к лицу.
Русский смешался:
– Тот человек, портрет которого вы мне сейчас показали, уже умер. В России сейчас совсем другой царь. А я всего лишь граф Северный, странствующий по свету. Недавно я побывал в Священном городе Иерусалиме, а теперь вот направляюсь в Индию.
– Говорите, пожалуйста, медленнее. Я ведь не очень силен в иностранных языках. Я и по-турецки научился читать совсем недавно, лишь в вашем возрасте. Вам сейчас сколько лет? Сорок пять? Сорок шесть?
– Сорок восемь недавно исполнилось.
– О, вы еще так молоды! Как же вы смогли так быстро устать от власти?
Вопрос графу Северному пришелся не по душе. Он сделал недовольное лицо.
– Хорошо. Можете не отвечать. У нас еще будет время поговорить. У меня будет к вам одно очень важное дело. А пока я прошу вас быть моим гостем.
За ужином Мухаммед Али представил графу Северному своего сына Ибрагима. Молодой человек, в отличие от отца, свободно говорил по-французски, поэтому гость и молодой паша сразу поладили.
– Все мои сыновья учились в Европе, – представляя Ибрагима, сказал отец. – И не только мои. Я отправляю на учебу детей своих подданных, с единственной целью – чтобы они, набравшись знаний, послужили своей родине. Я хочу видеть процветающей эту древнюю страну.
Ибрагим поначалу буквально заглядывал в рот графу. Он не верил, что сидит за одним столом с победителем самого Наполеона!
Правда, гостю постоянные расспросы молодого полководца о былых баталиях в Европе несколько надоедали, ибо отвлекали его от еды. Он уже давно, по меньшей мере полгода, не бывал на таком пиршестве, и сейчас наверстывал упущенное. Он был в полном восторге от восточной кухни. Особенно ему понравилась баранина с черносливом. Правда, некоторые здешние яства европейский желудок отказывался принимать решительно, ибо они были так наперчены, что от одной ложки внутри так начинало гореть, что надо было выпить несколько бокалов разбавленного вина, чтобы потушить этот пожар. Наученный первым горьким опытом гость, прежде чем отведать новое блюдо, предусмотрительно спрашивал у Ибрагима: со специями оно или нет? И только убедившись, что в нем немного перца, приступал к еде.
Хотя граф и разбавлял вино водой, но к концу застолья был явно навеселе. А тут еще откуда ни возьмись выпорхнули полуобнаженные наложницы и стали извиваться перед столом в томных танцах.
Окончание ужина он помнил весьма смутно. Как слуги довели его до покоев, как раздели и уложили в постель – это еще было похоже на явь. Но когда из ночи выплыла очаровательная и сладострастная одалиска и стала одаривать его такими ласками, о которых он раньше и не ведал, такое могло только присниться!
На следующее утро его разбудили с первыми лучами солнца.
– Вставайте, граф. Отец вас уже ждет, – сказал одетый в походный наряд Ибрагим.
Гость еще находился во власти ночного наваждения, потому не сразу понял, чего от него хотят. Наконец он протер глаза и стал воспринимать происходящее как реальность.
– Вы же сами говорили, что хотите увидеть восход над пирамидами. Быстрее собирайтесь, а то можем не успеть, – приговаривал Ибрагим, пока гость одевался.
Мухаммед Али дожидался графа во дворе верхом на гнедом иноходце. Заспанный вид гостя заставил его улыбнуться. Он знал, чем это вызвано.
Лихие арабские скакуны быстро донесли их до Гизы.
Пирамиды открылись взору неожиданно, когда всадники въехали на холм.
Первым скакал Мухаммед Али. Пришпорив своего коня, он с гиканьем ринулся вниз, к основанию пирамид. Остальные последовали за ним.
Возле Сфинкса он остановился и спрыгнул с коня, приглашая других сделать то же самое.
Они успели.
Огромное светило выползало из‑за горизонта, освещая своими красными лучами обезображенное временем лицо Сфинкса. Вершина самой высокой из трех пирамид сверкала в рассветном зареве.
Мухаммед Али что-то быстро заговорил по-турецки, а Ибрагим с некоторым опозданием стал это переводить на французский.
– Этим сооружениям уже почти пять тысяч лет, – вслед за отцом говорил сын правителя. – Высота пирамиды Хеопса равна росту ста взрослых мужчин. А таким, – паша показал на Сфинкса, – древние египтяне представляли Бога Солнца. Пятьдесят веков минуло с той поры, а эти величественные строения еще стоят. И они простоят еще столько же, если не больше. Напоминая людям о бренности их существования. Но и Сфинкс, и пирамиды построены в честь древних правителей.
Ты был правителем и отрекся от трона, теперь вот странствуешь по свету как простой человек. Извини, но я этого не понимаю. Я был простым воином, янычаром. Знаешь, кто такие янычары? Это мальчики из христианских семей, которых османы отлучили от их родителей и воспитали как воинов. Я албанец. Есть такой народ на Балканах. Мой отец содержал маленькую лавку и торговал табаком. Я пришел в эту страну во главе албанского отряда с османской армией, когда воевали с Наполеоном. Я начал его бить, а ты закончил. Это нас объединяет. У нас был общий враг. Есть он и теперь. Но об этом позже.
Я пришел к власти, опираясь на мусульманское духовенство Каира во главе с Омаром Макрамом. А потом я хладнокровно расправился с ним. Та же судьба постигла и прежних правителей – выходцев с Кавказа мамлюков. Я вырезал их беев поголовно и все их земли отобрал в казну.
