– Я люблю тебя, – сказал он вместо ответа. Впрочем, получилось так, что и ответил он тоже.
– И что потом? – спросила Настя.
– Надо будет где-то пересидеть недельку. А потом, я полагаю, всё кончится. Хотя это с какой стороны посмотреть. Можно сказать, что всё только начнётся. Но, если дело выгорит, акции Пирамиды рухнут наверняка.
– Кстати, об акциях, – Настя улыбнулась. – Не считаешь ли ты, что нам следует прикупить бумаг этой самой «Вислы»? Её продукция будет иметь хороший спрос.
– Если мы подсуетимся, то купим компанию целиком, —ухмыльнулся он. – Но, знаешь, через год-два рухнет и этот бизнес. В новом мире придётся добывать хлеб в поте лица своего. Ты готова превратиться в крестьянку?
– У меня агрофобия.
– Агорафобия, – машинально поправил Дмитрий.
– Агрофобия. Но, Митя, я всегда смогу заработать на хлеб с маслом. Азарт, знаешь ли, неистребим, к чему бы там человечество ни пришло в итоге.
Она вернула ему приёмник.
– Скачала кое-что для себя. Эта ноосфера просто кладезь логических игр.
– Ты там, случаем, не нашла систему выигрыша в рулетку?
– Митя, эта система давно известна. Нужно просто стоять на своём и постоянно удваивать ставки. И, если подумать, мы ровно этим и занимаемся.
– Что ж, попробуем удвоить ещё разок.
* * *
– Три миллиона жизней – это плата за независимость, – повторил Герк.
Они сидели в маленькой кофейне в Брно и уже битый час вели совершенно бесплодный, с точки зрения Герка, разговор.
– Я должен расплакаться? – возмутился Дмитрий. – Быть может, это я угробил три миллиона? Нет, я всего лишь сделал попытку, как и предшественники. Они жертвовали не ради меня, а ради себя самих. Мне повезло, а им нет.
– Вы не поняли, Дмитрий Васильевич. Это плата не за вашу независимость от нас, а за нашу от ноосферы. На что вы надеялись, атакуя Пирамиду? Мы справимся с кризисом, а сотни людей, получающие до сих пор ваши письма счастья, станут очередными жертвами. Только и всего.
– А на что надеялись вы, закрывая от людей ноосферу? – Дмитрий вдруг вскочил, обошёл столик и присел на соседнее кресло. – Но главное, в чём смысл? Это ведь не злобные инопланетяне с такими, знаете, щупальцами, желающие захватить землю и высосать кровь из её обитателей, правда? И это не благодетели, несущие чуждую культуру низшим расам. Ноосфера – продукт нашей собственной деятельности. Ну, в том числе нашей. И тот, кто устанавливает контакт, это не какой-то там жук в муравейнике.
– А в чём разница, Дмитрий Васильевич? Жук он и есть жук.
– У ноосферы нет корыстного интереса. Вообще никакого интереса нет. Она не собирается нас оккупировать, сгонять в резервации или жрать. Это информационное поле, не более того.
– Этого вполне достаточно. Информационное поле – это корыто с ботвой, которое ставят перед нашим рылом. Халява, выражаясь по-вашему. Сменится одно-два поколения, и люди разучатся думать, творить, изобретать. А ведь там ещё и маячит дешёвая энергия и ресурсы.
– Не преувеличивайте, господин Баумгартен, поработать всё равно придётся и мозгами пошевелить тоже. Дармовой кислород, топливо, солнечное излучение и вода не мешали развитию человечества, и новые технологии с дешёвой энергией не помешают. А вот доходы кое у кого поубавятся. И ведь, признайтесь, вы сами-то запускаете туда ручонки? В ноосферу, я имею в виду. Как-то ведь вам удалось поставить защитный экран, и откуда-то взялось всё ваше хитрое оборудование, снаряжение?
Так зачем закрывать дверь для остальных? Человек веками мечтает о бессмертии, на худой конец о долгожительстве, а ноосфера даст толчок геронтологи и медицине. И ведь не только в продолжительности жизни дело, но и в её эффективности. Сколько времени и средств сейчас тратит общество на взращивание учёного? И сколько учёных получается из тысячи кандидатов? А какую часть своей жизни тратит на образование человек? Половину? Больше? Это, по-вашему, продуктивно? Ноосфера даст знания сразу, как только человек научится с ними обращаться, впрочем, и методики обработки знаний она даст тоже.
– Это слишком похоже на программирование.
– Я бы сказал, самопрограммирование.
– Пусть так. Роли не играет.
– Философия останется за людьми. Мораль, этика, вера. Выбор, в конце концов.
– Вы не можете просчитать всех последствий. Дело не только в экономике. А культура? Любая тайна будет иметь ограниченный срок действия. А тайны, между прочим, бывают не только государственные или корпоративные, но и личные. Вы вот, я погляжу, поборник свободы, но какая это будет свобода без личных секретов?
– Что ж. Обществу придётся стать более открытым и честным. Станет меньше ханжества, чем плохо?
– Чем? Да хотя бы тем, что абсолютная честность и открытость противоречат природе. Говорите, в ноосфере нет вранья? Но там нет и личности.
Герк глотнул кофе.
– Всё надо делать осторожно, – продолжил он. – Наблюдательный совет, к вашему сведению, долго взвешивает, прогнозирует возможный эффект, просчитывает последствия, прежде чем пустить в оборот ту или иную технологию, позаимствованную у ноосферы.
– Это монополия, Герк. А вы не боитесь, что ваша контора сама превратится в пресловутого жука? Что если ваше начальство решит, будто способно оседлать дракона?
– Пытаетесь поколебать мою веру? – усмехнулся Герк. – Напрасно. Мы сейчас просто болтаем о том о сём, но всё это не имеет решающего значения.
– А что имеет?
– Одним из первых поставленных наблюдательным советом вопросов был вопрос о последствиях. Вы знаете, что из шестидесяти восьми цивилизаций, открывших свободный доступ к ноосфере, прекратили существование шестьдесят шесть?
– Я знаю больше, – возразил Дмитрий.
– Правда?
– Правда. Как вы думаете, этот ваш наблюдательный совет не спрашивал, сколько цивилизаций, вернее, их политических верхушек, решило сыграть в вашу игру? Я полагаю, спрашивал. Но до вас ответ не довёл. Вам скармливают дозированную информацию, Герк. Дают услышать только то, что полезно для дела. Для их дела. А дозированная информация – это яд. Я не прав?
– Возможно.
– Возможно? – Дмитрий было вскипел, но быстро успокоился. – Пожалуй, я верну вам ваш же пример, слегка дополнив картину.
– Валяйте, – Герк напустил равнодушный вид, рассчитывая, что разозлённый собеседник расскажет больше.
– Вы совершенно правы. Упомянутые вами цивилизации действительно погибли после открытия ноосферы, но, заметьте, после – это не обязательно вследствие данного события. Хотя, конечно, чёткую связь установить сложно. Халява, как вы изволили выразиться, действительно ослабила социум, открыла дорогу варварам, а для новой попытки у многих просто не осталось ресурсов. Но из тех цивилизаций, чьи правители решили скрыть информацию, не выжила вообще ни одна. И тут без вариантов! Но и это не всё. Около двухсот цивилизаций погибло, вовсе не узнав о ноосфере. Их, цивилизаций, осталось-то всего семь. Можно сказать, братья по разуму мрут, как мухи. Две смогли приспособиться к ноосфере, четыре ещё не обнаружили её. А седьмая – наша. И она стоит на распутье.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
