Герк промолчал. Дмитрий допил кофе и бросил на стол банкноту.
– Я ухожу, – сказал он. – Но кое-что вам на память оставлю.
– Вы не уйдёте, – возразил Герк.
– Уйду. Ваш биошаттер мне вреда не причинит. Я знаю, как погиб Роберт.
– Роберт?
– Так звали того паренька в Стамбуле. Ему не хватило самой малости. Он опередил даже Брауна и почти дошёл до финиша. Но он не знал о биошаттере, а я знаю. Удобная штучка, надо признать. Инфаркт, инсульт, отказ всех основных органов. И никаких следов внешнего воздействия, по крайней мере, на взгляд судмедэкспертов.
– У меня есть и обычный пистолет, – заметил Герк.
– А у меня имеется обычное защитное поле. Но послушайте, господин Баумгартен, вы ведь согласились на разговор не для того, чтобы сказать перед стрельбой какую-нибудь коронную фразочку, вроде «ничего личного» или «за всё нужно платить». Верно? Вы ведь желали узнать побольше о ноосфере?
– Ну, в некотором смысле…
– Не в некотором, Герк. Вы хотели узнать, потому и пришли. И я вам предлагаю нечто более весомое, чем просто разговор со свидетелем.
Дмитрий встал и выложил на стол серую коробочку приёмника.
– Батареи в спутнике хватит ещё на двенадцать часов работы. Вы сможете узнать много нового, если сумеете правильно поставить вопросы. А вы, я уверен, сумеете, вы же профессионал, как ни крути. Мастер допросов и поисков. Вот и спрашивайте, ищите. Вам есть что искать.
– А вы выходите из игры?
– Мне приёмник больше не нужен. На самом деле это не так уж сложно. Экран не панацея. На всякую броню найдётся снаряд, правда? Захотите, узнаете сами…
– Захочу? Вы уверены?
– Захотите, – Дмитрий кивнул. – Я же читал ваше дело, Герк. То самое, что хранилось в контрразведке. Вы ведь уже почти всё поняли сами. Вашей мозаике недостаёт пары фрагментов. Вот и добавьте их, сложите «Вечность» или что вы там складываете.
Ваше начальство, кем бы оно ни было, держится не за независимость, а за статус-кво, за собственную власть. И вы это всегда чувствовали, догадывались. И что с ними будет, когда каждый желающий получит информацию, дармовую энергию и индивидуальную защиту, вы вполне себе представляете. Вот и они представляют, потому и сопротивляются. Но тщетно. Их мир рухнет.
Дмитрий направился к выходу, но всё же обернулся и добавил:
– Их мир, Герк. Не мой. И, надеюсь, – не ваш.
Святослав Логинов
Мент, летящий на крыльях ночи
Рассказ
– Ага, хоть горшком назови, только в печку не ставь!.. Нет уж, как вы яхту назовёте, так она и поплывёт, это вернее будет. Прежнее название, какое было? – летящее, свистящее, от такого не уйдёшь. Нарушитель ещё за руль не сел, а у меня он уже на заметке. А нынешняя аббревиатура? Гы-бы-ды-ды… – словно автомобиль с неисправным зажиганием. Ключ поворачиваешь, а он тебе: Гы-бы-ды-ды… – и ни с места. С таким названием толку не будет.
– Ты бы поменьше критиковал, – одёрнул товарища сержант Тышин. – Начальство бдит. Услышит – мало не будет.
– Много тоже не будет. Что я такого сказал? И, вообще, дела начальству больше нет, как наши разговоры прослушивать.
– Начальству дело до всего есть. Вот станешь начальником – и поймёшь.
– До начальников нам с тобой трубить и трубить… – Лямзенюк, постовой дорожно-патрульной службы, завистливо вздохнул. – Будку бы выслужить, чтобы вот так, на морозе не торчать.
– Будку ему… А цыплёнка в шоколаде выслужить не хочешь? Будку так просто не дают.
Сидящие в засаде менты вздохнули ещё раз и замолкли, предавшись мечтам о недостижимой будке.
Казалось бы, что за диво – будка постового, а мечтает о ней рядовой состав патрульной службы, как о встрече с любимой девушкой.
В городе будку постового видал всякий: торчит на перекрёстке этакая бандура, прозрачная на все четыре стороны, и никогда в ней никого не бывает.
Как же – не бывает! Слепому на оба глаза пешеходу такое помститься может, а люди колёсные знают, что от самой пустой будки следует ежеминутно ждать самых больших неприятностей. Каких? – спросите у таксистов. Они расскажут такое, что вы, не возражая, заплатите двойной тариф.
А за городом, где рвётся в неведомое двухрядная полоса трассы, там будок никто не видал. Да было бы кому видеть… Человек на трассе смотрит вперёд, и гипнотическая лента дороги отбивает всякое понятие, не связанное с запрещающими знаками. И никто не видит, как тает в небе инверсионный след, там, где вовек не бывало самолётов. Никто не знает, как светятся в промозглой ночи зелёным светофорным светом траурные веночки, развешанные в самых опасных местах, как приманивают в кювет несущийся лимузин, умножая свою смертельную популяцию. Днём, бывает, мелькнёт на асфальте бесформенное серое пятно, и торопливый автолюбитель заметит с равнодушной жалостью: «Ёжика задавили». А знает ли он, что вытворяют эти ёжики с заблудшим «москвичонком», вздумавшим заночевать на обочине? Немало лежит в кюветах покорёженных остовов, при взгляде на которые исчезает даже мысль о самобеглом движении. А всё ёжики с их бронебойными иглами. Автомобильчик, ещё вчера весело колесовавший перекрёстки, обращён в груду истёртого железа, а где его водитель, – не знают ни родные, ни близкие, ни сама служба спасения. Это трасса, тут всё всерьёз, всё по-настоящему.
Водителям большегрузных фургонов известно кое-что о тайной жизни трассы, но всю правду знают лишь работники Госавтоинспекции, так неудачно переименованной в ГИБДД.
Там, где от зимней непогоды спасает только дублёный тулуп, где в погоне за данью и в борьбе за выполнение долга дежурного полицая подстерегают простудные инфекции, будка постового оказывается истинным благодеянием для ослабленного организма. Там тепло и сухо, на крошечном столике посапывает электрочайник, а в рундучке под складным стулом хранятся две пары шерстяных носков. Стационарный пост, конечно, просторней и светлее, но под бдительным взором дежурного по роте не очень-то отдохнёшь. И не согрелся ещё, и чаю по-человечески не попил, а долг уже торопит под пасмурное небо. Опять же, пост недаром зовётся стационарным. Он стоит себе у обочины и редко когда сдвигается с места. Он – тут, ты – там. То ли дело уютная будка! Она твоя, всегда рядом, и ты в ней дома. Как любят повторять рядовые гаишники: «Omnia mea mecum porto». А что водитель – исконный враг и кормилец – будки не видит, так оно и к лучшему.
Невежды болтают, будто счастливчики, выслужившие персональную будку, устраивают там всякого рода непотребства, но это попросту клевета. Там и топчанчика нет, не то что прочих удобств. Будка рассчитана на одного человека, и этим всё сказано. А алкогольные излишества… нет, это просто смешно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
