— Это я, Платино, — буркнула девушка, поднимая сбитую мебель.
В третий раз она проснулась буквально за несколько минут до того, как в дверь деликатно постучали.
Сладко похрапывавшая спутница встрепенулась и спросила, приподнявшись на локте.
— Кто там?
— Это я, Усуя, госпожа Сабуро, — откликнулся знакомый голос. — Принесла воду для умывания.
— Заходи.
В руках служанка держала небольшой деревянный тазик со стоявшей в нём бадейкой из плотно подогнанных плашек, а через плечо висело сложенное в несколько раз полотенце.
Опередив монашку, Ия торопливо умылась и пошла к двери.
— Вы куда? — окликнула её спутница.
— В уборную, — машинально ответила Платина.
— Вы собираетесь ходить по дому непричёсанной и не совсем одетой? — нахмурилась собеседница.
— Но мне очень надо, — нахмурилась девушка.
— Тогда идите за ширму! — заявила сестра начальника уезда тоном, не терпящим возражения, и торжественно продекламировала. — Лишь придав себе вид близкий к совершенству, благородная дама может покинуть свои покои. А вы себя в зеркале видели, госпожа… гостья?
Ия не испытывала никакого желания вновь пользоваться ночным горшком. Однако читавшееся во взгляде многомудрой спутницы предостережение казалось столь серьёзным, что девушка уступила, хотя и чувствовала себя крайне неудобно.
Когда не поднимавшая глаз служанка унесла умывальные принадлежности, монашка строго сказала, понизив голос почти до шёпота:
— Вы не в лесу, госпожа Платино! Здесь в любом месте за вами могут следить чужие глаза, и не всегда они будут добрыми. Ваше появление и так вызовет множество слухов, а вы хотите, чтобы вас ещё и бесстыжей считали?
— Не хочу, госпожа Сабуро, — буркнула девушка и, опасаясь вновь попасть впросак, раздражённо поинтересовалась: — А причесаться я сама могу, или надо обязательно ждать служанку?
— Можете, — улыбнулась собеседница, натягивая балахон. — Только сначала вам бы лучше одеть грудную повязку.
— Почему же вы её не носите, госпожа Сабуро? — спросила Ия, развязывая ленточки на кофте.
— Я уже немолода, госпожа Платино, и давно отказалась от мирских радостей, — наставительно, но с заметной ноткой грусти в голосе пояснила сестра начальника уезда. — И мне нет нужды так тщательно заботиться о своей внешности. А вы молоды, вам надо думать о будущем и больше уделять внимание красоте. Вам помочь?
— Спасибо, Сабуро-ли, — покачала головой девушка, взяв рулон. — Но зачем такие… сложности?
— Всё просто, Платино-ли, — усмехнулась собеседница, оправляя подол. — Нашим мужчинам нравится маленькая женская грудь. Считается идеальным, если она умещается в его ладони.
«Тогда я здесь не буду выглядеть уродиной», — хмыкнула про себя путешественница между мирами, кое-как протягивая ленту за спиной.
— Я всё-таки вам помогу, — наблюдая за очередной попыткой спутницы перехватить свёрнутый рулончик, проговорила женщина.
Вдвоём они быстро перетянули грудь девушки. Вновь облачившись в кофту, она уселась за стоявший у окна столик, где возвышалась деревянная конструкция, напоминавшая перевёрнутую букву П, меж ножек которой висело ярко начищенное зеркало.
Когда в дверь вновь постучали, монашка уже заканчивала заплетать косу Платины.
Шагнув в комнату, служанка глянула на сестру своего хозяина и, побледнев, едва не выронила уставленный тарелочками поднос.
— Что вы делаете, госпожа Амадо Сабуро?! — вскричала она, метнувшись к столу. — О, я достойна наказания!
Торопливо поставив посуду на стол, Урсуя развернулась, шагнула к монашке и рухнула на колени, ткнувшись лбом в пол.
— Из-за моей лени и нерасторопности вам пришлось делать мою работу! — буквально рыдала она, трясясь всем телом. — Позвольте сходить к старшей госпоже и рассказать ей о своём непростительном проступке. И пусть она прикажет наказать меня палками!
В жизни не наблюдавшая ничего подобного, Ия даже от зеркала отвернулась, в совершеннейшем изумлении уставившись на не поднимавшую голову от пола девушку, сдавленным голосом выкрикивавшую переполненные болью и раскаянием слова.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но больше всего путешественницу между мирами поразило спокойствие своей старшей спутницы.
— Сидите прямо, госпожа гостья, — велела та, казалось, абсолютно не замечая самобичевания служанки, продолжавшей лопотать что-то о своей вине и неизбежном наказании.
И только когда Платина вновь уставилась в блестящий металлический диск, монашка небрежно бросила:
— Уймись, Усуя. Я сама захотела заплести косу госпоже гостье. Никуда тебе идти не нужно, и нечего зря беспокоить мою старшую невестку.
— Да, госпожа Амадо Сабуро, — всхлипнула служанка.
— Ступай, занимайся своими делами.
— Слушаюсь, госпожа Амадо Сабуро, — Усуя бодро вскочила и, не переставая кланяться, скользнула за ширму, появившись оттуда с ночным горшком в руках.
Когда она вышла, Ия, не справившись с любопытством, поинтересовалась:
— Госпожа Сабуро, служанка вроде не сделала ничего плохого. За что же она просила себя наказать?
— За то, что нарушила приказ старшей госпожи, — спокойно ответила собеседница, вплетая в конец косы оранжевую ленточку.
— Простите, Сабуро-ли, но я не поняла чем? — недоуменно пожала плечами девушка.
— Ну как же, Платино-ли? — довольная монашка посмотрела в зеркало, и там их взгляды встретились. — Вчера старшая госпожа приказала ей заботиться о вас, а сегодня эта девчонка принесла воды и пропала. Наверное, ходила к госпоже-наложнице Анно или болтала с кем-нибудь из слуг. Хотя должна была помочь вам одеться, причесать и только после этого принести завтрак. Она же ничего из этого не сделала. Вот и перепугалась, когда увидела, как я сама заплетаю вам косу. Небось, подумала глупая, что я рассердилась и собираюсь пожаловаться на неё старшей госпоже. Она слуг в строгости держит, и ей такая небрежность очень не понравится.
— А вы действительно ей об этом расскажете? — спросила Ия, поднимаясь с табурета и думая, что её спутница не так добра и снисходительна, как хочет казаться.
Усуе наверняка пришлось разрываться между своей постоянной госпожой и гостьей, которая вчера пришла, сегодня ушла, а с наложницей ей жить дальше. Ясно, что служанка не могла везде успеть. Монашка могла бы войти в её положение и предупредить Ию о том, что с причёской лучше немного подождать. Однако вместо этого Сабуро напугала бедную девчонку до икоты.
«Проблемы слуг хозяев не волнуют», — мысленно хмыкнула про себя путешественница между мирами.
— Нет, конечно, — грустно усмехнулась сестра начальника уезда. — Милосердной Голи не понравится, если кто-то пострадает от моих слов. Но вам надо иметь ввиду, что подобная распущенность слуг совершенно недопустима!
Она строго посмотрела на свою молодую спутницу.
Слегка смутившись, та села за стол, подумав: «Вот ещё одна сторона местной реальности».
Без аппетита позавтракав всё тем же рисом, но с кусочками солёных овощей, девушка стала ждать, когда же хозяин дома изволит её принять.
Когда заплаканная Усуя унесла посуду, Амадо Сабуро принялась читать лекцию о том, как благородная госпожа должна вести себя с чужими слугами.
Перво-наперво следует помнить, что они не заботятся о ней, а лишь выполняют приказ своего господина. Во-вторых, к их проступкам следует относиться более снисходительно, чем к провинностям своих слуг, чтобы не доставлять неудовольствия их господину. В-третьих, если за своих людей благородный человек отвечает перед собой и Вечным небом, то у чужих слуг есть свой хозяин.
Неизвестно, какие ещё откровения ожидали Платину, но тут в дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, вошла жена начальника уезда, сразу же наполнив комнату терпким запахом благовоний.
Поднявшись со своих мест, гостьи поприветствовали её почти хором:
— Здравствуйте, Азумо-ли, здравствуйте, госпожа Сабуро.
— Здравствуйте, дорогая золовка, и вы, госпожа гостья, — любезно улыбаясь накрашенными губами, женщина, шурша шёлком бело-зелёного платья, проследовала к столу.
