— Встаньте, сестра, — довольно улыбнулся начальник уезда. — И вы поднимитесь, названная дочь.
— Да, дорогой брат, — отозвалась монашка, довольно-таки резво вскакивая на ноги.
Обращаться к хозяину дома «названный отец» Платина не решилась, рассудив, что в данном случае полезнее будет промолчать.
Заняв привычное место возле одного из маленьких столиков, Амадо вытерла мокрые от слёз глаза белым платочком, деликатно высморкалась и деловито спросила:
— Но как вы объясните людям появление у вас ещё одной дочери, Бано-сей?
— Над этим пришлось хорошенько подумать, — усмехнулся собеседник, кивнув на разложенные по столу бумаги. — Вы помните Кайо Сабо — сына нашей двоюродной сестры Ишаро и господина Кайо?
— Из Тадаё? — уточнила монашка и, дождавшись утвердительного кивка, вскинула брови. — Но он же умер десять лет назад.
— Одиннадцать, — поправил брат. — А до этого потратил всё отцовское наследство. Он несколько раз писал мне, жалуясь на тяжёлую судьбу и выпрашивая деньги. Я настоятельно советовал ему взяться за ум и вести добродетельную жизнь. Но он не внял моим предостережениям и умер в расцвете лет.
— Но причём тут госпожа Платино? — неуверенно поинтересовалась сестра.
— Она его дочь от одной из гетер, — с улыбкой пояснил чиновник и, обратившись к застывшей в недоумении девушке, печально вздохнул. — Увы, госпожа Платино, но более достойной матери для вас я не нашёл. Если объявить вас законной дочерью кого-нибудь из дворян, могут объявиться родственники, начнутся расспросы, обман раскроется, вас обвинять в самозванстве, а меня в государственной измене.
— Вам виднее, господин Сабуро, — пряча взгляд, пожала плечами Ия, которой совсем не понравилась идея считаться дочерью проститутки.
— Внебрачные дети благородных отцов — явление хоть и редкое, но достаточно обыденное, — попыталась утешить её монашка. — Некоторые мужчины весьма неразборчивы в своих привязанностях.
— К сожалению, это так, — искоса глянув на сестру, проворчал хозяин дома и продолжил, подняв со стола исписанный лист: — В этом письме ваш покойный отец, госпожа Платино, сообщил мне, что гетера по имени Голубой колокольчик родила от него дочь, которую он собирается признать своей. К сожалению, господин Сабо не успел оформить все документы и умер, лишив вас, госпожа Платино, законного отца.
— А у Кайо на самом деле была дочь? — поинтересовалась сестра, воспользовавшись короткой паузой в речи брата.
— Теперь, — со значением выделил слово чиновник, — есть. Как имеется и письмо, где сказано об этом.
Поджав губы, собеседница понимающе кивнула, а путешественница между мирами подумала, что её удочеритель подошёл к делу со всей серьёзностью. Интересно, он сам подделал почерк своего непутёвого дальнего родственника или воспользовался услугами специалиста?
— После смерти нашего троюродного племянника, — вновь заговорил хозяин дома, — его подруга продала дочь лавочнику Шуфру. В Тадаё каждого пятого торговца так зовут. Вот у него-то вы, госпожа Платино, и проживали до последнего времени.
«Я же не знаю ни этого Шуфра ни Тадаё, — расстроилась девушка, с трудом сохраняя вежливо-внимательное выражение лица. — Кажется, я ошиблась, и мой новый папаша не такой уж и умный».
— А как он встретился со мной? — забеспокоилась монашка.
— Не торопитесь, сестра, — чуть поморщился рассказчик. — Лавочник оказался человеком добродетельным. Не имея средств достойно выдать госпожу Платино замуж, он не стал продавать чужого ребёнка, а попробовал отыскать её родственников, самыми достойными среди которых оказалась наша семья.
Он вопросительно посмотрел на собеседницу.
Сжав губы в тонкую полоску, та согласно кивнула головой.
— Вот этот Шуфр и пришёл в обитель «Добродетельного послушания», где вам всё рассказал, — подвёл итог начальник уезда. — Вы знали о давнем письме Сабо, поэтому поверили ему и взяли госпожу Платино с собой, когда отправились в Букасо вместе с караваном госпожи Индзо. Лавочник вернулся в Тодоё, где умер от петсоры. Там вообще мало кто уцелел. В монастыре вообще никого не осталось. Ну, а ваши попутчицы тоже никому ничего не расскажут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А как же мы с госпожой Платино выжили? — заинтересованно подалась вперёд женщина.
— Вы говорили, что после того, как караваны остановили на курихской дороге, они повернули обратно?
— Да, брат, — подтвердила собеседница. — Мы торопились на маноканскую дорогу…
— По пути туда вы заболели петсорой, — прерывая её, наставительно проговорил чиновник. — Вы не захотели везти болезнь в город и остались в деревне Амабу, а госпожа Платино не пожелала вас бросить. Так вы обе покинули караван госпожи Индзо.
— То есть, на маноканской дороге нас уже не было? — нервно облизала губы монашка.
— Нет! — отрезал хозяин дома. — И вы не знаете, что там произошло! Запомните это хорошенько, дорогая сестра, и вы, госпожа Платино, тоже. Если же кому-то скажете иное, даже я не смогу вас спасти.
— Я всё понимаю, брат, и буду молчать, — заверила Амадо.
— Я тоже, господин Сабуро, — поддержала её Ия.
— Милостью Голи вы выздоровели, сестра, — продолжал излагать их «легенду» хозяин дома. — Но скоро в деревне появились враждебно настроенные призраки, и вам пришлось её покинуть. Блуждая по горам, вы случайно нашли хижину собирателей золотого корня. А там уже заболели вы, госпожа Платино.
Девушка кивнула.
— Может, то была не петсора, а какая-то другая болезнь, только вы долго лежали без чувств, от чего потеряли память.
Ия облегчённо перевела дух. Такой вариант своего прошлого её больше устраивал.
— А такое бывает, Бано-ли? — робко поинтересовалась женщина.
— Бывает, — подтвердил брат. — Помните зверолова Карала из Хвары?
— Это тот, что в одиночку на тигра ходил, когда мы ещё были детьми? — уточнила сестра.
— Да, — подтвердил начальник уезда. — Года через два после этого он подхватил в лесу лихорадку, чуть не умер и очень многое забыл. Память к нему тогда несколько лет возвращалась.
— Я что-то слышала об этом, — подтвердила собеседница.
— Не переживайте, сестра, — печально усмехнулся хозяин дома. — Думаю, люди больше будут удивляться тому, что вы выжили, чем тому, что кто-то потерял память.
Он выпрямился, вновь приняв величественную позу, и, окинув орлиным взором притихших слушательниц, неожиданно спросил:
— Как ваше имя, госпожа Платино?
— Ио, — слегка переиначив его на местный лад, назвалась путешественница между мирами.
— Нет, — покачал головой чиновник. — Это имя для благородной девушки. Если хотите, я дам вам его при удочерении.
— Буду признательна, господин Сабуро, — вскочив, Платина отвесила низкий поклон. — Всё-таки именно так меня назвали родители.
— Хорошо, — согласился хозяин дома. — Но раньше вас звали… Ин.
— Да, господин Сабуро, — вновь поклонилась она. — Просто Ин.
— Каков будет статус госпожи Ио, брат? — спросила монашка.
— Моя приёмная дочь, — твёрдо ответил мужчина. — Я обязуюсь найти ей добропорядочного мужа и выделить приданое, достойное невесты из семьи Сабуро.
Начальник уезда снисходительно улыбнулся.
— Не беспокойтесь, сестра, я позабочусь о вашей спасительнице так, словно это моя родная дочь.
— Не сомневаюсь, дорогой брат, — склонила поросшую короткими волосами голову собеседница.
— А теперь, Ин, позовите сюда старшую госпожу, — распорядился чиновник.
— Да, господин, — поклонилась девушка, совершенно не представляя, где её искать?
Оказавшись во дворе, она подошла к всё ещё прохаживавшемуся там воину и просто спросила:
— Господин Кимуро, не подскажите, где я могу найти госпожу Азумо Сабуро?
Тот окинул её оценивающим взглядом с ног до головы, после чего произнёс, смешно шевеля усами:
— Старшая госпожа в зале приёмов.
— Благодарю вас, господин Кимуро, — поклонившись, Ия заторопилась к большому зданию, разделявшему усадьбу на две половины.
Ещё поднимаясь по короткой лестнице, она услышала голос жены начальника уезда, заканчивавшей распекать кого-то из слуг.
