Третий яркий пример — история взаимоотношений внутри "большой тройки" на протяжении 1941-1945 годов. При внимательном изучении оказалось, что даже обширнейший документальный материал, изданный на эту тему в СССР грешит неполнотой. Частично это объясняется бессмысленной редактурой, в результате чего целые фрагменты оказывались опущенными по неясным идеологически-политическим мотивам. Получением доступа к архивным оригиналам эта проблема решается (давать такой доступ, естественно, нам никто не торопится). Но иногда некоторые пассажи и реплики выпадали из записи и по воле переводчиков.
Очень плодотворным в этой ситуации оказывается сопоставление советских и англо-американских стенограмм. Восполненная таким образом стенограмма Тегеранской конференции, и в прежнем-то виде исключительно интересная, теперь приобрела множество новых нюансов. Этот и другие тексты по данной теме вошли во второе издание 15-го тома, который запланирован в трех книгах — первая часть уже сдана в издательство. Конечно же, главное место в них уделено авторским документам Верховного главнокомандующего по военным и военно-политическим вопросам (переговоры с командующими и представителями Ставки, личные распоряжения и пр.). Собрание всех этих текстов под одной обложкой оставляет мало надежд любителям посудачить о безграмотности и бесчеловечности советского военного руководства, о беспринципности его международной политики.
Таким образом, в центре наших исследований находятся важнейшие проблемы советской, а значит, и мировой истории. Всем известно, как часто сегодня выбирается та или иная из этих проблем и тенденциозно освещается с целями, бесконечно далекими от исторической и вообще от всякой науки. Здесь бессмысленно взывать к чувствам и апеллировать к справедливости. Здесь нужна кропотливая работа по извлечению исторической правды из сора и напластований. Чтобы мы, народ, наследующий великим свершениям, были достойны этой правды.
Рабочий Университет им. И.Б. Хлебникова:
сайт — http://prometej.info,
e-mail — [email protected]
Тит ТАК!
В 1993 году Дом Советов — огромный, как библейский Ковчег — собрал вокруг себя разрозненные силы, не затянутые в черный водоворот реформаторского безумия. От Ельцина и от Чубайса, как от чумы, люди бежали на "освобожденную территорию", на остров, неожиданно возникший в море равнодушного клубящегося мегаполиса. То был удивительный сплав социальных групп, потрясающий набор человеческих типов и, наконец, парад самых разных идеологий. Эти идеологические представительства — в условиях баррикад, митингов и противостояния с ОМОНом — выражены были, порой, очень ярко.
За людей говорили имеющиеся при них знаки отличия: значки, повязки, мундир, гербы, флаги. Казачество ходило в бекешах, анархисты — в кожаных косухах, националисты — в косоворотках, коммунисты — с красными флагами в руках и такими же бантами в петлицах.
Но больше всего было, так сказать, обычных людей. Без папах, подрясников и "будёновок"… Это были по большей части москвичи от самых разных, в основном мирных, профессий. Люди нормальные во всех отношениях и не столь уж политизированные. Не обрушилась бы страна, не пришло бы великое унижение, не случился бы дерзкий грабеж всех и вся, — эти люди ни за что не стали бы толпиться, митинговать и баррикадничать. Это были советские обыватели, в самом лучшем, позитивном смысле этого слова. Для многих из них работа, семья, дача, книги определяли весь строй жизни, отливались в привычку и систему ценностей. Но в страшные годы наступившей смуты в этих спокойных людях проснулись, словно реликтовые воспоминания, оставшиеся от исторических бурь прошлого, чувство государства и чувство патриотизма. И они, эти чувства, соединились в некую обобщенную, размытую и совершенно нерассудочную идеологию, являющую собой сплав народничества и безотчетной любви к Родине.
Символом, эмблемой этой общей, даже не очень-то оформленной идеи как-то незаметно, сам собой, стал Иосиф Сталин.
Днём и ночью у Дома Советов имя Сталина в речах и песнях звучало постоянно. На плакатах и приколотых к пальто маленьких календарях его изображения попадались чаще всего. Сталин был люб всем. Коммунисты видели в нем лидера мирового пролетариата, верного продолжателя дела Ленина. Монархисты усматривали в Сталине деятеля, взявшего курс на восстановление традиционных форм русской государственности. Правые националисты видели в Сталине победителя сионистского лобби в Советской России, человека поднявшего тост за Русский народ. Баркашову импонировал маршальский мундир Сталина. Хасбулатову нравилась трубка вождя.
Так Иосиф Сталин, давно оставивший революционную борьбу, в дни народного восстания снова попал на баррикады, стал символом сопротивления либеральной оккупации, знаменем в борьбе за Сверхновую Россию. И в этом есть определенная тайна. Возможно, за именем Сталина скрыт целый комплекс идей и представлений, необходимых стране для самосохранения и развития.
Олег Платонов СИМ ПОБЕДИШИ! На вопросы «Завтра» отвечает директор Института русской цивилизации
"ЗАВТРА". Олег Анатольевич, в эти дни отмечается 15-летие "черного октября" 1993 года, который, вне всякого сомнения, стал важнейшим поворотным пунктом, как говорят в теории систем — точкой бифуркации для развития нашей страны, для развития русской цивилизации. Вы были непосредственным участником этих событий, вы являетесь создателем и руководителем автономной некоммерческой организации "Институт русской цивилизации", которая хорошо известна и вот уже восемнадцатью выпусками Большой энциклопедии русского народа "Святая Русь", и изданием работ наших выдающихся мыслителей, и острейшими научными исследованиями. Как вы сегодня, владея этим уникальным интеллектуальным опытом, оцениваете эти, уже ставшие историей, события?
Олег ПЛАТОНОВ. "Чёрный октябрь" 1993 года я могу назвать только государственным переворотом, поскольку именно он привёл к уничтожению системы Советской власти. И это было неизбежное развитие событий, которые произошли из-за целой цепи предательств, совершенных высшей элитой СССР начиная с середины 80-х годов под влиянием Запада. Даже ортодоксальное советское руководство с середины 70-х годов всё делало с оглядкой на Запад.
В конце сентября-начале октября 1993 года я несколько раз был в "Белом доме", последний раз — вечером 2 октября. И меня просто поразило, какая неадекватность, какая совершенно неоправданная эйфория господствовала в головах сторонников Верховного Совета. Люди — я тут не буду называть фамилий, ни к чему это сегодня — больше думали о том, как поделить шкуру еще не убитого медведя, а реальной работой, реальной борьбой против Ельцина и его клики никто не занимался. Всё выливалось в бесконечную говорильню и даже специально сводилось к ней.
Сейчас, к сожалению, немалое число наших патриотов-государственников продолжают мыслить теми же категориями, что и в 1993 году. А надо понять, что жизнь уже изменилась. Изменилась сама система координат. Ведь что произошло? Да, в 1993 году не получилось то, чего хотели мы, патриоты России, государственники, националисты. Но не получилось и то, чего хотели наши противники, западники. Россия оказалась ощутимо ближе к национальным началам, чем была в 1993 году. То есть при всём при том произошёл реальный сдвиг в самосознании общества — в нашу сторону.
"ЗАВТРА". То есть вы считаете, что победить народное восстание 1993 года не могло?
О.П. Я не могу назвать события тех лет народным восстанием. Да, политическое выступление русского народа было, но оно не было определяющим, оно оказалось спровоцировано и вписано совсем в другие политические технологии. Но понимание этого пришло не сразу, а в 1993 году оно если и присутствовало, то лишь на уровне догадок и ощущений. Как говорится, всему свое время.
"ЗАВТРА". А как лично на вас повлияли эти события?
О.П. Они стали одним из толчков к созданию нашего Института русской цивилизации, но сама идея его создания принадлежит митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну (Снычеву). На мой взгляд, он был выдающейся, великой исторической личностью. Кстати, владыка Иоанн сотрудничал с вашей газетой и в период "Дня", и в период "Завтра". Незадолго до его смерти, кажется, в середине 1995 года, у меня была длительная, около трех часов, встреча с ним, и он сказал, что пора создать свод духовных сведений о России, о том, как зарождалась и развивалась русская цивилизация. Он много тогда говорил, рассказывал, как в XVI веке под руководством митрополита Макария были собраны "Великие Четьи-Минеи" — настоящая энциклопедия русской духовности с древнейших времен до середины XVI века. И предложил мне попробовать решить такую задачу: подвести итоги русской духовности с древнейших времен до наших дней. Задача тогда показалась совершенно неподъемной, и только через несколько лет после ухода владыки пришло такое состояние, сложились такие условия, которые позволили эту работу начать.
