Что касается сезона подводной археологии следующего года, то его масштабы значительно превзойдут предшествующие. Будут работать два исследовательских судна. Одно украинское и американский «Наутилус», принадлежащий Институту археологической океанографии Университета штата Род Айленд. Их находки, поднятые на поверхность, смогут затем увидеть наряду с исследователями музеев и представители средств массовой информации.
Помню в советское время был один остроумный анекдот: "В холе одного французского борделя висит ценник: секс — 500 франков, наблюдение за сексом — 1000 франков, наблюдение за наблюдающим -3000 франков".
Похоже что в мире спецслужб расценки по наблюдению за наблюдающими еще выше. Это показала недавняя история с побывавшем в нашем порту океанографическим судном военно-морских сил США «Патфайндер» ("Следопыт").
Эта плавединица американского флота по украинско-американской версии прибыла в Черное море, чтобы помочь украинской стороне провести исследования в области подводной археологии. Но командование Черноморского флота, базирующегося в Севастополе, не поверило в эту благостную версию и посчитало, что американские океанографы займутся всеми видами технической разведки против них. И началось наблюдение за наблюдателями.
Как сообщают в ЧФ, не успели еще остыть двигатели у малого противолодочного корабля «Суздалец» под командованием капитана 3 ранга Вадима Джанунца, только что вернувшегося в базу после морских сражений у берегов Кавказа, а служебный долг вновь позвал противолодочников в море. На этот раз причиной, побудившей моряков спешно выйти за границу внешнего рейда, стало научно-исследовательское судно ВМС США «Патфайндер». По официальной версии, озвученной в СМИ, судно-представитель Североатлантического альянса появилось у черноморских берегов исключительно с гуманитарной миссией. Американские моряки искали место гибели судна «Армения», затонувшего в самом начале Великой Отечественной войны. По другим же данным, «Патфайндер» — это суперсовременное разведывательное судно, оснащенное соответствующими техническими средствами ведения разведки, и прибыло оно в наш регион с несколько иными целями и задачами.
В течение двух суток МПК неотступно следил за действиями незваных с точки зрения черноморцев, пришельцев. Не обошлось и без адреналина, когда «гидрограф» прибегал к опасному маневрированию. Впрочем, профессионализм противолодочников позволил избежать столкновений, опасных прежде всего для тонких бортов американцев. Кстати, во время совершения опасных эволюций американцы сохраняли полное радиомолчание, на предупреждения не отвечали, на подаваемые сигналы с борта МПК «Суздалец» не реагировали.
В общем, все получилось, как в другом анекдоте про разведчиков: "Штирлиц шел по улицам Берна и увидел двух проституток. "Шлюхи — подумал Штирлиц". «Штирлиц», — подумали шлюхи.
К. КОЛОНТАЕВ
А.В. ХРУЛЕВ
Просто радостно, что «Дуэль» целую страницу посвятила памяти сталинского наркома. Еще больше радует меня то, что в тексте дана исключительно высокая оценка такой личности, как Андрей Васильевич ХРУЛЁВ.
Давным-давно посылал я в «Дуэль» свой очерк о Хрулеве, еще до издания книги В. Карпова, который как сочинитель много насочинял о нём. Но я радовался и его опусу, ибо, наконец-то, стали хоть иногда вспоминать эту фамилию. Огорчило, что на рекламных щитах, где красовались портреты маршалов к 60-летию Победы, не было портретов двух наиболее заслуженных генералов армии — начальника Генерального штаба А.И. Антонова и начальника Тыла А.В. Хрулева. Не все маршалы имели орден «Победы», а у Антонова он был. И, конечно, ни один полководец XX века не смог бы проявить свои способности без снабжения, без материально-технического обеспечения своих войск. И, конечно, в дни 60-летия Сталинграда, Орловско-Курского сражения, битв за освобождение советской земли и европейских государств неупоминание Хрулева равнозначно фальсификации истории Великой Отечественной войны…
Конечно, Андрею Васильевичу после войны не очень везло. И особенно после смерти Сталина, когда Хрущев стал чернить Генералиссимуса и заодно сталинских наркомов и военачальников. Маршалов перечисляли в алфавитном порядке, порой «очередь» не доходила даже до Рокоссовского, а Хрулев надолго попал в разряд «и др.» — то есть его вклад в Победу вовсе не упоминался.
А когда командарма-16 Рокоссовского в 1942 году назначали командующим Брянским фронтом, именно Рокоссовский счёл своим долгом представиться заместителю наркома обороны Хрулеву. Так должны были поступать все назначаемые, но ни один маршал в своих воспоминаниях о таких представлениях по службе Хрулеву вовсе не упоминает… Многие вообще фамилию Хрулева не называют — не модно было… А Рокоссовский? Единственный из командующих фронтами послал поздравление полковнику Людвику Свободе в связи с его, иностранца, награждением орденом Ленина за бой в Соколово под Харьковом. Ни один маршал в 1965 году не поддержал ходатайства о присвоении ему звания Героя Советского Союза, кроме Рокоссовского, хотя все после войны бывали в Карловых Варах и виделись в Праге с Людвиком Свободой, потом и президентом ЧССР…
Но это же был Рокоссовский! И вовсе не случайно Сталин поручил именно ему командовать Парадом Победы! Было бы исторически целесообразно проводить Парад Победы не 24 июня, а именно 22 июня! Но когда 24 мая Сталин принимал командующих фронтами и зашел разговор о необходимости Парада Победы на Красной площади, Сталин спросил: «Месяца на подготовку хватит?» — все закивали, а Поскребышев записал: «24 июня»…
Хрулев и после войны был начальником Тыла, занимался и снабжением рождавшейся ядерной промышленности. Но нигде в литературе об атомном проекте его фамилия не упоминается. Одним словом, позабыт-позаброшен… Вот почему радостно упоминание о нем в статье о Байбакове.
Первый вариант рукописи о Хрулеве к 100-летию его рождения мне удалось депонировать в 1992 году. А в 2007 вышла безгонорарно монография «Наркомпуть Хрулев» — его деятельность по Тылу как-то упоминалась, а одновременное исполнение трудных обязанностей Народного Комиссара Путей Сообщения СССР было почти неизвестно. Конечно, далеко не все архивные документы могли быть использованы, но все же есть книга о таком наркоме, который тогда единственный отказался от должности члена Правительства! После войны, пожалуй, только Конарев в 1991 году в знак протеста против горбачевской «перестройки» — демонтажа социализма…
О Хрулеве «Дуэль» могла бы рассказать и в дни Победы или 22 июня — годовщину начала войны.
А.Д. МАРЧЕНКО,
гвардии майор в отставке
СМЕРТЬ ЛИТЕРАТУРНОГО ШКУРО: «ОСИНОВЫЙ КОЛ В МОГИЛУ» — ОТВЕТ НА «ДЫШЛО В ГЛОТКУ»
(Продолжение. Начало в №№ 39, 41)
Обстоятельней, пронзительней и красочней всех писал о смерти Солженицына «Московский комсомолец». Ещё бы! Нельзя не признать, что ведь на покойника иногда и врали, но больше-то и яростней всех — как раз «МК». Чего стоит антисемитская статья Марка Дейча «Бесстыжий классик», на которую тот ответил юдофильской статьёй «Потёмщики света не ищут» — залповым огнём сразу в «Литературке» и «Комсомолке». Теперь главный редактор Гусев хотел это замазать. И уж так старались, доходили до таких подробностей! Перечислили всех явившихся на похороны: президент, премьер, Ю. Лужков. Е. Примаков, С. Говорухин, С. Юрский, Б. Ахмадулина с мужем по фамилии Мессерер… Почему-то не упомянули В. Бондаренко, ведь его покойный так любил, может, и сейчас в гости ждёт, самовар поставил. Сообщили даже, что в штате Вермонт у него осталось поместье в 51 акр, а здесь — в 5 гектаров, это, кажется, в два раза больше. Кох, Радзинский, Новодворская, обер-похоронщик Немцов почему-то не пришли. Знать, разлюбили. И то сказать, зачем он им теперь-то нужен?
А уж заголовочки-то в газете! «Как уходил классик» (редакция)… «Один день без Ивана Денисовича» (И. Боброва, первое перо «МК»)… «Мы даже не понимаем, насколько обеднели» (артистка И. Чурикова)… «Смерть не монтируется с его именем» (поэт А. Вознесенский)…
Если за некоторые заголовочки заглянуть, то можно увидеть нечто удивительное. Так, А. Вознесенский, великодушно предав забвению тот печальный факт, что покойный о нём когда-то сказал «деревянное ухо, деревянное сердце», сейчас напечатал давно написанный стишок, посвятив его памяти усопшего. В своё время, говорит, опубликовать было невозможно, однако я исхитрился и напечатал в подборке, никто ничего не заметил. Стишок, к сожалению, так себе и никаких примет почившего в нём обнаружить не удаётся. У знаменитого поэта тут опыт. Вот так же в 1958 году юный Андрюша напечатал в газете «Литература и жизнь» стишок «Корни и крона» памяти Толстого по случаю 130-летия со дня его рождения, а спустя сорок лет объявил, что это о Пастернаке, чего тоже при публикации никто не заметил. Так вот опыт, приобретенный полвека тому назад по случаю дня рождения, теперь пригодился по случаю дня смерти. Что ж, ведь он ещё когда признался:
