— Какими это?
— Устаревшими. Если точнее, старческими. Потому что делаешь выводы о людях и их роде занятий по цвету волос.
— Но теперь ведь многое изменилось? С тех пор, как мы стали парой.
— Ага. Абсолютно ничего, — продолжает дуться она.
— Правда? А вот для меня ты стала самой прекрасной феей. И я очень быстро понял, каким был дураком, что не смог разглядеть этого сразу…
— Лео Грей, какой же ты несносный! — слова Джуди бойко выпрыгивают изо рта и все еще пытаются меня атаковать, но голос оттаивает, а уголок губ поджимается, кривится и подергивается — она не может сдержать улыбку. — Твой способ говорить комплименты ужасен!
— Зато уникален. Признайся, ведь никто еще не делал этого как я?
Она снисходительно качает головой и смеется.
Нет, не подумайте. Не только я издеваюсь над Джуди. Мы примеряем роль тролля по очереди. Подкалывать друг друга и высмеивать в самых неподходящих ситуациях в нашей паре — высшее проявление любви. Вы ведь еще не забыли вечер в кинотеатре? Просто это наш способ сказать: «Не думай, что я люблю тебя, потому что не заметил, как часто ты выглядишь глупо и творишь всякую дичь. Я все это вижу и люблю тебя только больше, поэтому нет смысла притворяться».
Мы едем по разогретому солнцем асфальту, оставляя за собой след из тридцати вечерних просмотров старых и новых фильмов в нашем маленьком кинотеатре на втором этаже, порядка шестидесяти автопрогулок после работы, не меньше сотни объятий и поцелуев, тысячи шуток и улыбок, связавших вместе прекрасную фею и напыщенного индюка.
Майский полдень встречает нас необычайной жарой. Сегодня на улице плюс двадцать шесть. Наши выходные совпали. И Джуди везет меня — или вернее будет сказать «едет на мне»? — в неизвестное место, которое «уверена на все сто, обязательно тебе понравится».
Сердце тревожно постукивает, когда я сворачиваю с облагороженного асфальтированного шоссе на частично заросшую грунтовую дорогу, пролегающую через лес.
— Ты уверена, что нам надо именно сюда?
— Угу, — кивает Джуди с заговорщическим видом.
— Прямо в глухую чащу? Слушай. Если я тебе надоел, могла бы просто сказать. Не обязательно избавляться от меня таким способом.
— Да подожди ты. Совсем немного осталось.
— Нет. Серьезно. Ты прости, если чем обидел. Моя жизнь, конечно, неидеальна. Но дай мне шанс исправиться. Я пока еще не готов…
Я замолкаю, когда из просвета между деревьями выглядывает множество поднимающихся в воздух белых и серебряных бликов. В окна забивается свежий запах воды, а шелест листьев осторожно касается ушей. Проезжаю еще пару метров вперед.
— Вот мы и на месте, — завороженно шепчет Джуди. — Красота, правда? Не бойся. Можешь выйти. Здесь редко кого встретишь в такое время.
Открываю дверь и ступаю на поляну с невысокой травой, переходящую в берег живописного речного залива. Из-под ног выпархивает крупная фиолетово-коричневая бабочка. Я осматриваюсь и вижу еще десятки больших и маленьких крылышек — белых, желтых, оранжеватых, парящих низко над травой и мелькающих на фоне неба. Делаю несколько шагов к воде и задеваю стебель ярких колокольчиков, а из одного цветка выползает толстый пушистый шмель — посмотреть, кто посмел его побеспокоить во время работы в таком укромном месте, и с сердитым жужжанием забирается обратно.
С берега к середине залива тянется деревянный причал, заканчивающийся прямоугольной площадкой. Но мне хочется коснуться воды. Поэтому я обхожу его сбоку и неуклюже ковыляю вниз. Джуди осторожно берет меня под руку.
Провожу ладонью по макушке, которую припекает горячее полуденное солнце. «Жара», — пронзительно кричит в вышине стая чаек, проносящаяся над головой. У самой кромки залива влажная темная земля плавится под ногами, словно растопленный шоколад. И плевать я хотел, сколько времени потом потребуется, чтобы оттереть белую подошву увязших в ней наполовину кроссовок. Никакие шмотки и рядом не стояли с великолепием, наполняющим сейчас все мое существо.
Я чувствую, как намокают стопы, прохладная жидкость просачивается между пальцев, я мысленно прощаюсь с брендовой парой обуви. И мне ни капельки не жаль. Я просто меняю ее на этот полный жизни, бесценный момент. Присаживаюсь и касаюсь пальцами воды, закрываю глаза, умываю лицо. Джуди придерживает меня за плечо. Все это время мы молчим.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Хочу предложить тебе одно увлекательное занятие, — заявляет Джуди, когда мы сидим на краю старого причала.
Промокшая обувь сушится рядом, а мы болтаем босыми ногами, купаясь в солнечных бликах над водой.
На нас обоих шорты защитного цвета по колено и белые футболки — эдакий парный наряд. Волосы Джуди собраны в хвост. И она напоминает мне героиню-крутышку из какого-нибудь боевика, вроде «Мортал Комбат». На ее стройной фигуре такая одежда смотрится очень сексуально. Надеюсь, я произвожу впечатление не хуже.
— Звучит угрожающе, — отвечаю, с прищуром глядя вдаль.
— Сейчас, — она снова запускает руку в свой волшебный рюкзачок и шебуршит в поисках чего-то необходимого для задумки.
А я пользуюсь моментом, чтобы проверить, насколько эффектно играют бицепсы, если посильнее упереться ладонями в причал и напрячь руки. Вполне неплохо… Тренировки явно идут на пользу.
— А как ты узнала об этом месте?
— Мистер Дарси рассказывал, что они когда-то сбегали сюда ото всех с женой. Катались на лодке. Говорит, что это он нанял рабочих и даже принимал участие в строительстве причала. К сожалению, лодка не сохранилась. Но мне было интересно найти это место. Оно необыкновенное.
— Да уж. А ты упертая.
— Только дошло? Вот, держи. — Джуди наконец достает два надувных шарика; себе оставляет розовый, а синий протягивает мне.
— И что надо делать?
— Надувать, конечно. Что еще?
— Ну, например, в детстве мы набирали внутрь воды и кидали с балкона в прохожих.
Джуди смотрит на меня с укором.
— Понял-понял.
Когда шарики надуты, Джуди связывает их вместе и говорит, что это символ нашей любви и всего, что мы хотим сохранить в своей жизни.
— Но в небо они не поднимутся. Пустим по воде?
— Вот еще. Нечего загрязнять окружающую среду. Заберем обратно.
— И будем смотреть как они сдуются?
— Хватит все портить, Лео.
Я замолкаю, а она достает еще два шарика. Только черных. Протягивает мне один. Когда мы их надуваем, говорит:
— А теперь избавимся от того, что нам мешает. Назовем это вслух, заключим в шарик и взорвем.
— О’кей. Только ты первая.
— Хорошо.
Джуди держит шарик перед глазами, а в другой руке у нее маникюрные ножницы. Она сводит брови и со всей серьезностью говорит прямо в этот черный комок, проталкивая слова внутрь:
— Я хочу избавиться от страха Лео бывать на людях, чтобы мы смогли посетить еще много интересных мест.
После этого Джуди решительно замахивается на шарик ножницами, но я перехватываю ее руку.
— Стоп-стоп-стоп. Так не пойдет. Я думал, каждый будет говорить о себе. И разве мы не принимаем друг друга со всеми недостатками?
— Но ведь это мешает жить и тебе. И от этого можно избавиться.
— И вовсе нет. Я уже привык и был всем доволен. Но теперь оказывается, это беспокоит тебя. Прости уж, но это не лечится. — Указываю на ногу.
— Дело ведь не в ноге. Дело в том, как ты к этому относишься. Лео, неужели ты думаешь, что все люди враги и желают тебе зла?
— Опять двадцать пять! Не ожидал от тебя. Думал, мы решили все в самом начале. День так хорошо начинался, но…
— Но что? Он до сих пор хорош.
— Может быть, для тебя.
— Лео, ты ведь сам себя ограничиваешь. Ты мог бы даже продолжать заниматься любимым делом. Например вести канал по реабилитации или ЛФК. Ты ведь все еще можешь делать многие упражнения.
— И ты туда же…
Вспоминаю рассуждения Дэна о том, что многие остаются в спорте и после травм. Как бесит! Почему все считают, что разбираются в моей собственной жизни лучше меня?
— Терапия окончена, Джуди. Ведь ты ради этого меня сюда притащила?
