И вот он наступил, торжественный момент. Таинство Избрания.
Великий маг Эстебанус сделал шаг из-за кафедры, простер руки к собравшимся. Целый сонм маленьких огненных шариков, красных, будто глаз дракона, слетел с его раскрытых ладоней. И замерли сердца сотен в трепетном ожидании. Зачарованно следили они за движением рубиновых искр.
Магические шары вели себя так, будто были наделены разумом. То ровно и плавно следовали над рядами, то вдруг приостанавливались над чьей-нибудь головой, спускались пониже, заглядывая в лица, затем вновь взмывали вверх. Не менее четверти часа длился их полет. Наконец Силы Судьбы сделали свой выбор. Большинство искр угасло. Лишь единицы из них остались ярко сиять над головами тех, к именам, титулам и званиям которых с этого момента добавлялось еще одно: Избранники Судьбы – так величали их теперь.
Избранников оказалось семеро. Сколь ни велико было разочарование тех, над чьими головами магические искры угасли, они должны были признать: лучшего выбора мудрые Силы Судьбы сделать не могли. Призваны достойнейшие. Маг Эстебанус громко и торжественно объявил их имена.
Три человека: Седрик из Дольна – второй сын короля, лучший мечник королевства; Альберт Стрелок – герой битвы при Корр-Танге (полчаса, пока не подоспело подкрепление, он в одиночку удерживал оборону узкого горного перевала и выстоял против отборной сотни разъяренных орков); капитан Герад – отважный эттелийский корсар, который в одном морском сражении пустил ко дну сразу три драккара фьорингов.
Два эльфа: Мэллорэ из лесного клана Роаннон – воин и поэт, искатель приключений, да юный целитель Леан, искусству которого могли позавидовать самые опытные и зрелые лекари.
Амазонка – дева-воительница Эфиселия, силой и отвагой не уступающая лучшим воинам-мужчинам.
Лишь одно существо несколько выделялось на общем героическом фоне. Принадлежало оно к народу, давно вымершему и забытому. И таким было чахленьким и слабеньким, что поневоле закрадывалась мысль, уж не напутали ли чего Силы Судьбы? Разве по плечу такому подвиги и ратные свершения? Но со жребием не поспоришь.
Пятого июля состоялся переход. Коллегия неслучайно собралась именно в Эрриноре. Перемещение во времени – труднейшая задача даже для великих магов. Но есть на земле места, где истончается грань эпох и времен. Надо лишь уметь рассчитать нужный момент, когда грань эта становится настолько прозрачной, что не только демон, но даже простой смертный может ее преодолеть.
Избранники не смогли точно уловить момент, когда это произошло. И все-таки почувствовали – свершилось! Где-то осталось их родное время – стало далеким будущим. С трепетом сделали они шаг в прошлое, превратившееся в настоящее. Шли, гордые и отважные, навстречу неизвестности, вдыхали жаркий воздух былого и мечтали о грядущих подвигах. Но не знали они, что проходят тут не первые. С легким сердцем затаптывали свежие следы, не задумываясь о том, кому они могут принадлежать. И только злополучный Бандарох, отнюдь не разделяющий общего настроения и вяло ковыляющий позади, нагнулся и поднял с земли маленький клочок газетной бумаги с заляпанным жиром обрывком надписи: «… стник Букк…», ниже проглядывала дата. Повертел удивленно, понюхал и снова бросил в пыль, ничего никому не сказав.
Средневековый Ольдон оказался одним из тех городов, куда можно войти, но откуда весьма затруднительно выйти. Едва гости Мерлина миновали ближайший от его жилища поворот, как на них налетели стражники. Нарочно, что ли, караулили? Как ни пытались Меридит с Аоленом убедить представителей власти в мирных намерениях и благонадежности их компании, вооруженного конфликта избежать не удалось. Стражники вознамерились непременно водворить всех в темницу, на что Эдуард со знанием дела заявил: «Из ольдонских темниц в наше-то время выходят только ногами вперед. Я уж молчу про средневековые». Подобная перспектива никого не прельстила, пришлось пускать в ход оружие.
Впрочем, сначала друзья не особенно усердствовали. «Мы ведь должны подвиги вершить, а не изводить местное население» – так объяснил Рагнар свое поведение, когда гном сердито упрекнул его в излишне деликатном обхождении с нападавшими.
Минуя квартал за кварталом, отбиваясь от все прибывающих стражников, продвигались они к выходу. Широкие (по средневековым меркам) центральные улицы сменились темными закоулками и подворотнями городских окраин. Нужно было родиться и вырасти здесь, чтобы суметь разобраться в их хитросплетении. В какой-то момент будущие герои оказались зажатыми с двух сторон в узком проулке, вдобавок с одной из крыш в них полетели стрелы. Тут уж было не до идей гуманизма – потребовалось применить весь свой боевой опыт, чтобы остаться на свободе.
Да, немало народу полегло в тот день на улицах Ольдона. И все-таки силы были неравными. Стражники уже не сомневались в победе, вообразив, что противник загнан в тупик, прижат к стене и деваться ему теперь некуда, – но именно в стену тот и канул, растворился в сером граните. Колдовство! Ратники ринулись за подмогой, на место событий прибыли боевые маги. Но было уже поздно. Добыча ускользнула.
Беспрепятственно проскочив еще квартал, друзья выбрались к городским укреплениям и поспешили покинуть неприветливое королевство. Пешком, разумеется. От лошадей, брошенных под стенами, остались одни воспоминания в виде подсохших кучек навоза и нечетких следов подков. Рагнар принялся бранить конокрадов в частности и средневековые нравы вообще. Орвуд на это усмехнулся и спросил: неужели тот столь наивен, что воображает, будто в их родном времени дело обстояло бы иначе? Всем известно, люди – самый нечистый на руку народ Староземья и окрестностей – такова их натура, ее не могут изменить ни годы, ни столетия. Оскорбленный рыцарь принялся доказывать, что не самый. Торговые гоблины и сехальские шай-таны еще хуже, утверждал он. Спор затянулся.
Аолену тем временем пришла в голову ужасная мысль. Находясь в прошлом, нельзя никого убивать, какая бы опасность им ни грозила, понял он. Обрывая чью-то жизнь, они обрекают на небытие поколения его потомков. Не родятся те, кому должно, не совершат того, что было им суждено. Вся история может пойти иначе!
– Только подумайте, – убеждал он, – ведь так ненароком можно даже собственного предка убить! И что тогда?!
– Вот что я скажу, – заявил в ответ Хельги, – о таких тонкостях пускай Силы Судьбы заботятся. Сами нас в дело втравили, сами пусть и расхлебывают. Знали, в конце концов, с кем связываются!
– Что значит «с кем связываются»?! – нашла повод для недовольства Энка. – Тебя послушать, так мы какие-то головорезы ненормальные – только и ищем, кого бы убить!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
