Бежать с места падения он не смог. Вскочил было на ноги, но тотчас же, дико взвыв, опустился на землю. Боль чуть приутихла, тем не менее при появлении Бояркиной и супругов Степанищевых Дмитрий зажмурился и принялся стонать, вкладывая в производство душераздирающих звуков всю свою душу, не желавшую расставаться с телом под аккомпанемент глухих ударов ревнивого соседа.
***
– Меня-то ты помнишь? – с тревогой спросила Марина Бояркина.
– Да, я помню тебя, Марина, – смиренным голосом произнёс Дмитрий.
– И что ты не помнишь?
Дмитрий принял задумчивый вид, потом сообщил:
– Я ещё не разобрался.
Дмитрий Подлесный никогда не смотрел мексиканских телесериалов, однако достаточно был наслышан о том, что в каждом из них кто-нибудь обязательно утрачивает память. И вот пришла ему в голову идея «потерять» память. Частично. Была мысль сказать, что он вообще ничего не помнит, но этот вариант показался ему менее предпочтительным. И действительно, заяви он, что память утрачена полностью, то разоблачить его, пожалуй, будет попроще. А если – частично, то уж вряд ли, так как он прекрасно знает, что именно он не помнит, или, правильнее сказать, не желает помнить.
Марина некоторое время пристально смотрела Дмитрию в глаза, а потом задала следующий вопрос:
– Ты и в самом деле не знаешь, почему у тебя нога оказалась сломанной?
Дмитрий помотал головой и пожал плечами. На Марину он поглядывал с выражением печали и недоумения на лице.
– А когда мы встретились утром – это ты помнишь?
– Не очень. Я, кажется, проснулся первым. Я проснулся и пошёл в туалет, а потом… Вот что было потом, я не помню.
– Ты помнишь, как проснулся… дома? – осторожно поинтересовалась Марина.
– Где я ещё мог проснуться? – задал встречный вопрос Дмитрий.
– Мало ли где.
– Так я не дома проснулся? – удивлённо воскликнул Дмитрий. При этом он даже приподнялся на локтях, дабы удивление его выглядело более выразительно.
– Вот именно, – отчётливо произнесла Бояркина. – И я хотела бы знать, где ты провёл ночь.
Подлесный сдвинул брови и наморщил лоб.
– Когда вспомню, я тебе сообщу, – пообещал он.
– Даже если ночевал у другой бабы? – с усмешкой сказала Марина.
– Ты думаешь, что я мог ночевать не дома? Ах да, ты уже говорила. Я хотел сказать, что ты думаешь, что я мог ночевать у другой женщины?
– А что я, ты сам посуди, могу думать?
– Но я, насколько я знаю, не какой-нибудь там ловелас, а даже и наоборот. Разве нет?
Марина не ответила. После минутной паузы она придвинулась поближе к кровати и негромко спросила:
– А где деньги?
– Какие деньги? – выпучил глаза Дмитрий.
– Ты должен был получить деньги.
– О каких деньгах речь?
– Ты и об этом не помнишь?! – испуганно вскричала Марина и побледнела. – Да ты же должен был получить… О, Господи!
– Какие деньги я должен был получить? – повторил вопрос Дмитрий.
Марина Бояркина была в панике, что нагляднейшим образом отображало её лицо. Следовательно, с удовлетворением отметил Подлесный, Марина склонна верить ему. А если это так, то в течение какого-то времени он может чувствовать себя в относительной безопасности. И он порадовался, что догадался сказать врачу в машине «скорой помощи» о головной боли. Голова болит – значит, сотрясение головного мозга. А раз сотрясение, то – мозги ведь всё-таки! – может быть всё что угодно вплоть до вялотекущей шизофрении. И не только вялотекущей, а и любой другой. А уж память-то потерять… В жизни, конечно, подобное не часто встречается, он, например, кажется, и не встречал, но в литературе и кино – сплошь и рядом. И попробуй докажи, что он, то есть Дмитрий Подлесный, помнит что-то там, если он, Дмитрий Подлесный, уверенно заявит, что не помнит совершенно.
Впрочем, ведь и в повседневной жизни случаев выключения памяти великое множество, правда, вследствие пьянки, а не в связи с травмами. Однако если уж всего несколько сотен граммулек водки способны нанести сокрушительный и сокрушающий удар по содержимому черепной коробки изнутри, то, сбросив человека со второго этажа, можно не то что ущерб причинить такому хрупкому механизму, как человеческий мозг, но и голову человека расколоть, словно орех. Дмитрий представил, как легко раскалывается некая голова и на грязный асфальт вываливается известное серое вещество, и вздрогнул.
Марина встрепенулась:
– Что? Ты сейчас вздрогнул. Ты что-то вспомнил? Да? Что ты вспомнил?
Дмитрий страдальчески поморщился:
– Да нет, я не вспомнил. Просто – видение такое. Как будто падает чья-то голова и раскалывается пополам, а мозг – на грязный асфальт. На очень грязный асфальт. Жуть!
– А пил ты с кем? И по какому поводу?
– Разве я пил?
– Да от тебя всё ещё несёт перегаром. Как из винной бочки, – сморщилась Марина.
– Если несёт, то, наверное, да. Но, увы…
Марина какое-то время сидела молча, лишь вздыхала и тёрла в задумчивости лоб, потом решительно заявила:
– Ладно, придётся тебе заказ выполнить бесплатно. А со мной… Постепенно и со мной рассчитаешься. Вычитать буду из твоих гонораров.
– Какой заказ? – удивлённо спросил Дмитрий.
– Ах да, – досадливо скривилась Марина, – ты же, говоришь, и это не помнишь. Пока выздоравливаешь, выйдет срок. И они позвонят, естественно. Тогда и организуем повторную встречу. Но второй раз, учти, денег тебе никто не заплатит. Если тебе деньги уже уплачены, как и было договорено, то работать придётся бесплатно.
– О какой работе речь? – произнёс Дмитрий как можно более равнодушно.
– Ты хочешь сказать, что не знаешь, кем ты работаешь?
– Знаю. Я работаю в твоей фирме.
– А какую работу выполняешь? – продолжала допрашивать Марина.
– Водителем, охранником… – Дмитрий помолчал, потом добавил: – Выполняю некоторые другие поручения.
– Конфиденциального, так сказать, характера. Так? – посчитала необходимым уточнить Марина.
– Да, – согласился Подлесный. Не мог же он, в конце концов, отрицать всё подряд.
– В частности, – Марина оглянулась назад, чтобы убедиться, что сосед Подлесного по палате ещё не вернулся, – устраняешь и кое-кого из тех, кто кому-то по каким-то причинам, так сказать, мешает.
Дмитрий с искренним удивлением уставился на Марину.
– Не хочешь ли ты сказать, что я киллером работаю? – с трудом выговорил он.
– Да, – Бояркина смотрела серьёзно и даже сурово, – как раз это я и хотела сказать. А ты что же, разве не помнишь ни одного из выполненных тобой заказов?
Дмитрий опешил. Зачем она такое говорит? Она утверждает, что он якобы уже убивал людей. И неоднократно. Он должен опровергнуть это её утверждение, однако как бы это сделать таким образом, чтобы не вызвать у Маринки сомнений относительно его теперешней амнезии? Дмитрий погрузился в тяжёлые раздумья.
– Припомнил что-нибудь? – заинтересованно прошептала Марина.
– Нет, я не помню, чтобы кого-то я, как ты говоришь… – помотал головой Дмитрий.
– Что ж, ладно, вспомнишь потом. А пока выздоравливай. Да побыстрее. И не залёживайся. А то как бы неприятностей не было. Сам понимаешь…
– Каких неприятностей?
– Если ты уже получил деньги и обязался в определённый срок работу исполнить, то придётся исполнять. Даже если ты деньги где-то посеял по пьянке.
– Когда ты меня домой заберёшь? Сколько меня тут держать будут? Нельзя ли дома долечиваться? – начал задавать вопросы Дмитрий, которому хотелось быть подальше от врачей, ибо обманывать профессионалов, вероятно, гораздо сложнее, чем ту же Маринку.
– Тебе нужен уход, чтобы поскорее вылечиться, – заметила Марина.
– Вот ты бы и поухаживала.
– Я? – округлила глаза Бояркина. – Почему я?
– Как самый близкий человек ты…
– Близкий человек? – перебила Марина. – Но мы же расстались! Ты и это не помнишь?
– Расстались?! Когда мы расстались?!
– Да где-то около недели назад. Ты же ушёл от меня. Ты же снял квартиру.
– Я снял квартиру?! – поразился Дмитрий. – Какую квартиру я снял?
– Я не знаю. Однокомнатную, наверное, – пожала плечами Марина. – Но вещи свои ты давно забрал.
– Я забрал вещи?
– Да, – невозмутимо ответила Марина. О том, что несколько минут тому назад она упрекала Подлесного за то, что тот без уважительных причин не ночевал дома, она, по всей видимости, забыла.
До ухода Бояркиной Дмитрий так и не сумел выйти из ступора. Какова всё-таки эта Маринка! Использовала ситуацию в собственных интересах! Однако почему она это сделала? Неужели так сильно желала избавиться от него, что прибегла к столь беспардонному обману? Неужто из-за того, что он не ночевал дома? Что Степанищева тут ни при чём, уже установлено, а утверждать, будто он провёл ночь с другой какой-нибудь женщиной, в общем-то, никаких оснований нет. Единственное основание для подобных подозрений – сам факт его неявки домой на ночлег. Какая она всё-таки подлая – использовала приключившееся с ним несчастье (Дмитрий имел в виду, естественно, потерю им памяти, забыв на какое-то время о собственной лжи), чтобы бросить его, далеко не чужого ей человека!
