Мы с подозрительно настроенной Ульяной тоже взялись за вечерние хлопоты. Пока в печи томился гусь и репа, с тыквой. Я собрала по двору яйца кур и гусынь. Сараи закрыла на колышек, посчитав спящих животных. Гусей оказалось двадцать штук и плюс семь гусят — видимо, недоглядели, когда гусыня под зиму садилась на гнездо. Куриц сто с лишним. Коней нам с пастбища пастух сам привел и спросил, не хотим ли мы телочку для детишек будущих завести. Он оказался и коровьим сторожем. Еще и за овцами приглядывал с помощью своих четырех собак.
Насчет коровки пообещала подумать, но спросила про козу. Тот наморщился и сказал, что эту животину ленивые молодки держат.
Пришлось сказать, что козье молоко лучше новорожденным подходит. Тот губы пожевал и сказал, что коза только у старосты есть, а козла нет. Под зиму должны на ярмарку съездить и мне лучше у Радима заказать живность.
Лошадкам воды надобно было снести и посмотреть что еще им надо сделать. Только Марьяша за целый день без матери соскучилась и на мне мертвым грузом повисла.
Весело на разный лад щебетала:
— Мама, мама.
Я едва не забыла, что сегодня все хотели в бане попарится. Послала Ульяну истопить. Сама двор обошла и встала возле заросшего огорода. Видимо, муж здесь давно и ничего не делал. Я нашла лишь несколько перьев чеснока, который был посажен когда-то давно, да дикую травицу.
— Марьяш, давай лопух с тобой нарвем. Завтра мы в нем сырые лепешки напарим, — заинтересовала я дочь.
Малышка пошла с огромными листами бороться, а я улыбалась. Растение было выше Марьяны и она выглядела как воин, который полез на дракона.
Улыбнувшись, я влезла в заросли крапивы и каннабиса, которые скрывали меня с головой. Из них зимой можно ткани наткать и бумагу сделать для отправки писем брату. Оберег будет хороший.
Трава жгла и кололась, но я была очень терпеливой. К тому моменту, как солнце окончательно зашло за горизонт, я имела несколько вязанок длинных стеблей, а дочка принесла мне обрывки лопуха и колючки на своей одежде.
Посмеялась над ее довольным, но потрепанным видом.
— Умница моя, — поцеловала свою победительницу.
Пока мужа не было, я попыталась придумать что-то с местами для сна. Негоже мальчику с девочками спать. Но кроме как пеленку между ними повесить, ничего не сообразила.
Радим вернулся с Митаром.
Голос мальчишки был явно недовольным. И мне становилось не по себе от этого. Что он мог наговорить про меня мужу?
— Мы в баню, — на пороге появился лишь ученик и потребовал от меня чистое полотенце и сменную одежду.
— Вы вместе будете? — спросила я.
— Ну не с тобой же, — буркнул подросток и сбежал с крыльца в темноту ночи.
Жаль. Я думала, что сегодня вновь буду спинку мужу массировать. Как-то одиноко стало. Но я надеялась на предстоящую ночь. Муж не сможет убежать от меня на супружеском ложе.
Но после ужина Радим не появился в комнате. Лишь Митор постучал в дверь и сказал что Хозяин не придет сегодня ко мне.
— Может, заберешь хотя бы свою дочь? На печке места немного, знаешь ли, — недовольно добавил паренек.
— Радим точно не придет? — удивилась я, а внутренне возмутилась.
Почему он решил пропустить наши ночи? Все ведь хорошо было. Или муж меня за истерику мальчика наказывает?
— Точно. Не нужна ты ему сейчас, — громко протопал парень по деревянным полам.
Мне будто камень на грудь бросили после этих слов.
Расслабилась. Привыкла, что с этим человеком мне легко и хорошо. Счастливой себя почувствовала. А теперь "не нужна".
— Знаешь, он может вторую жену взять, — сообщила я подростку в спину. — Появится вторая Хозяйка, я уйду сама.
Забрала ребенка, поманила за собой Ульяну в комнату. Уложила обеих, а сама у окна встала и новый вышитый мешочек с песком стала мять. Сердечко от тоски страдало и от неизвестности болело.
— Пойду, найду его, — решила я.
Выскользнула в сени и встретилась с Митором.
— Ты куда? Спать иди, — рыкнул парень и встал на моем пути.
Неприязнь поднялась в моей душе. Страшный, недобрый огонь обжог мои мысли. Я глаза закрыть успела, чтобы с силой своей ничего не натворить, а вот рот не успела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не тебе, дитя, мне препятствием быть. Я лишь нави покорная буду, — холодный, замогильный голос прорвался сквозь мое восприятие.
Сила брата колдуна кипела в моих жилах и требовала выхода. Его голос говорил моими губами, мои же слова.
Парень будто к месту прирос, а я двинулась во двор. Здесь, холодный воздух остудил мои щеки, а влажная земля под ногами вытянула мою злость.
— Где же ты, Радим? Что случилось?
Во дворе я не обнаружила мужчину, поэтому вернулась домой.
Походила по светелке, ощутила что мне нужно чужое тепло. Походила еще и пошла доставать кожанные ленты для плетения.
Чувствую, что я сегодня не усну.
Разложила свое рукоделие и принялась за дело. Ремешок к ремешку, быстро складывается обережный символ, узелочек к узелку, красиво получилось.
Под маслянной лампой, да за работой кропотливой, ясность в голову приходит.
Мой муж бороду не стрижет и волосы распустил из-за строительства церкви. В обед нельзя работать. Может, и сон с женой под запретом?
С печи слез Митор и, тяжко вздохнув, подошел ко мне.
— Масло сжигаешь попусту. Все хорошо будет.
Я улыбнулась. У мальчика тоже волосики длинные. Сейчас с мужниным подарком закончу и маленькому сплету. Руки привыкшие к работе споро выплетают очелье.
— Митор, а расскажи мне как вы раньше с Радимом жили? Вижу, что не бедствовали и мастера вы умелые. Просто хочу о муже побольше узнать, а он молчит, будто воды в рот набрал.
Тут паренек усмехнулся и по-лисьи улыбнулся.
— А мне что будет с того? — прищурился он.
— Хочешь, амарат завтра с медом сготовлю? — предложила я.
Марьяша эту кашку любит, а мед с ложки всегда слизывает быстрее чем успеваешь уследить.
— Я тоже ремешок хочу, — немного обидчиво произнес Митор, смотря на почти готовое рукоделье. — И с бусиками тоже.
Я улыбнулась. Все же любит он украшать себя как и большинство будущих женихов. Привлекать к себе взоры богов богатыми узорами — молодежная забава.
— Что ж, — я сделала последний моток и подрезала концы мужниного подарка, — Сделаю и тебе.
Митору я и сама собиралась плести, поэтому рада что получу за это нужное мне. Сложила ремешки нужной мне длины. Дала на выбор бусики мальчику, тот радостно выбрал себе четыре штуки и подсел ко мне, пока я ряды набирала.
— Я с Радимом несколько лет уже живу. Он молчит почти всегда, но бабам он нравится. В городе, да селах на него молодки и не только, заглядываются. А уж когда он свои товары показывает, то все местные на него, как на идола какого смотрят. Околдовывает он их что ли?
Мальчишка пожевал губу, потом посмотрел на меня и почему-то покраснел. Взгляд отвел, будто пожелал скрыть что-то нелицеприятное о своем мастере.
— Ты рассказывай, как слова ложаться, — тихо шепнула я приговорку и прищурилась разглядывая скованного собеседника.
Тот стал расслабляться. Интерес во взгляд вернулся и он даже ногами на лавке заболтал.
— А как вы хозяйство ведете раз вас почти всегда дома нет? Не уж то куры месяц без зерна проживают? — натолкнула я парнишку на нужную мне тему.
— Нет, за всем старостины девки смотрят и Желанна. Она здесь приглядывает чтобы во дворах мусор и сухостой не собирали, а иначе быть беде. Еще Левша захаживает, но она все на обед и ужин с котелками бегала.
Тут парень побледнел, будто только осознал о чем сказал и как сильно это отразится на его прежней жизни.
— Левша она такая, ко всем ходит. Баба молодая и вдова, — как-то неуверенно добавил он.
А я усмехнулась. Боится меня что ли Митор? Или он опасается моей реакции на полюбовниц мужа?
— Надеюсь, со мной Левша больше мужу не понадобиться, — улыбнулась я и вплела первую бусинку в рисунок очелье.
— Нет! — обрадовался мальчишка тому что не сделал ничего осудительного. — Радим счастливым ходит. Улыбается тебе и даже говорит с тобой. Обычно он "да — нет" кивает или просто разворачивается и уходит, когда не желает разговаривать. Левша за ним сейчас не ходит. Да и, Хозяин ее в дом больше не пустит.
