Я взяла зубную щетку, выдавила пасту. А может быть, не ехать? Пожалеть мамины нервы. Ага, и угробить свои.
Меня осторожно похлопали по плечу.
Мама с работы вернулась?!
Я подняла глаза на зеркало, перед которым стояла. За моей спиной никого не было.
– Мама?!
Я выбежала из ванной, метнулась в прихожую. Нет, ни куртки маминой, ни сапог, и дверь еще с вечера заперта мною на цепочку.
Нет! Нет, нет! Ни за что здесь не останусь! Это уже серьезно: кто мог похлопать по плечу, тот может и взять за горло. Тут уже не до шуток!
Я бросилась в свою комнату, нашла небольшую дорожную сумку, побросала туда смену одежды и кое-какие необходимые в дороге вещи, нашла листочек со схемой маршрута и расписанием электричек, вынула из заветной коробочки имеющиеся у меня деньги – их вполне хватало на небольшое путешествие. Немного подумав, я прихватила с собой и телеграмму.
Оставалось написать маме записку. Я попросила прощения, сказала, что не могу больше выносить творящихся со мной кошмаров, сообщила, что еду к бабушке Ане, и попросила не волноваться.
Спускаясь по лестнице, еще раз позвонила в квартиру тети Ксени, но мне опять никто не открыл. Что ж, ладно, решение уже принято.
Выйдя на улицу, нос к носу столкнулась со Стасом.
– Ника! – бросился он ко мне. Я демонстративно обошла его, намереваясь продолжить свой путь.
– Ника, постой! Извини меня, пожалуйста, ты все не так поняла, – бормотал он, пытаясь меня догнать, но я только ускорила шаг.
– Ника… Нам надо поговорить! Это серьезно! Это тебя касается!
Ага, конечно, уж не Папы Римского. Сейчас начнет разглагольствовать, что я несовременная, неправильная и что так жить нельзя. Пошел он!
А Стас, похоже, заметил мою дорожную сумку:
– Постой, Ника, ты что, уезжаешь? Остановись, тебе нельзя уезжать! Куда ты собралась?! Ника, да выслушай же! Ты совершаешь непоправимую ошибку…
Тут я не удержалась и обернулась:
– Непоправимую ошибку, Стасик, допустил вчера ты. Можешь теперь не стараться, я уже увидела, что ты собой представляешь.
Я бы, может, еще что-нибудь ему сказала, но тут к остановке, метрах в двадцати впереди, подъехал автобус. Поэтому, не тратя больше времени на Стаса, я помчалась туда и успела вскочить в закрывающуюся дверь.
Деревня под названием Холмище
Позже оказалось, что если бы я опоздала на этот автобус, то опоздала бы и на электричку. А так – успела в самый раз, и долго тряслась в полупустом вагоне. Напротив меня уселись две тетки с большими сумками и завели бесконечную болтовню. Поневоле я их слышала, и вскоре оказалась в курсе всех их семейных проблем, а также проблем их родственников, друзей, родственников друзей и друзей родственников. А еще я поняла, что милые тетушки живут в селе Сорокино, в которое и я и направлялась. Потому что до деревни Холмище не шел ни один вид транспорта, и мне предстоял туда пеший путь от Сорокина, ближайшего населенного пункта.
Впрочем, может быть, информация неточна? Вдруг туда все же идет какая-нибудь шальная маршрутка?
Я дождалась, когда женщины сделают паузу, и спросила:
– Прошу прощения, а вы мне не подскажете – нельзя ли никак доехать от Сорокина до Холмища?
Тетки переглянулись, лица у них вытянулись.
– До Холмища? – переспросила одна. – Шутишь, что ли?
– Почему шучу? Я просто первый раз туда еду, дороги не знаю, вот и спрашиваю.
– Интересненько! И зачем ты туда едешь, если не секрет?
Вот уж сплетницы, подумала я, все им расскажи! Им, наверное, так скучно в этой глуши, что они любому происшествию рады.
– Не секрет, – пожала я плечами. – К бабушке еду.
– Ух ты! К какой такой бабушке, как ее зовут?
– Анна Семенюк, – припомнила я фамилию из телеграммы.
– А, эта… Хорошая у тебя бабушка, детка.
– Так что, идет туда какая-нибудь маршрутка или автобус?
Вторая тетка нахмурилась:
– Да, девочка, ходит там одна маршрутка. Иногда. Из Холмища может подвезти, если посчастливится ее встретить на дороге. Но в Холмище она тебя не повезет, и не думай.
– Это почему? – удивилась я.
– Да вот так.
Понятненько, значит, до Холмища придется пешком топать. Я не стала уточнять причину странных рейсов маршрутки, кивком поблагодарила женщин и уставилась в окно. Они тоже дальше ехали молча, если не считать того, что одна из них что-то прошептала на ухо второй и та согласно кивнула. Но это меня уже не касалось.
Выйдя из электрички на небольшом полустанке, я пересела в автобус, который шел через село Сорокино. Мои соседки ехали туда же, и между ними вновь завязалась болтовня.
Я старалась их не слушать, а больше смотрела в окно. Степь, холмы, перелески, покрытые рыхлым талым снегом… Интересно, почему деревня называется Холмище? Я сразу представила себе такие сказочные бревенчатые избушки на склонах огромного холма, больше похожего на террикон. Скорее всего деревня действительно стоит на холме, вон сколько их тут, потому ее так и назвали.
– Эй, сороки, вылезайте, вот и ваше Сорокино! – перебил, наконец, теток веселый голос водителя, и автобус остановился.
Да уж, мелькнула мысль, не знаю, как насчет Холмища, а с происхождением названия Сорокино теперь все понятно.
Выйдя, я оказалась на небольшой остановке у поворота дороги, за которым тотчас же скрылся мой автобус. Сама дорога делила деревню на две неравные части: по левую сторону шли обычные деревенские домишки, по другую красовался стройный ряд коттеджей. Видимо, это был дачный поселок.
Пока я оглядывалась, большинство пассажиров, вместе со мной вышедших из автобуса, уже успели исчезнуть из поля зрения. На остановке оставалась лишь одна из моих говорливых соседок. Она поставила свои сумки на землю и весело махнула рукой мальчишке, выехавшему из-за угла на велосипеде. Приблизившись, он спешился:
– Давай, мам, сумки довезу.
Спохватившись, я подошла к ним:
– Подождите! Подскажите, пожалуйста, как до Холмища добраться? В какую сторону идти?
– До Холмища? – вытаращился пацан.
– Вон туда иди, – тетка махнула рукой в сторону какой-то улочки. – А как выйдешь из деревни, там будет дорожка, которая ведет в монастырь.
– Мужской! – прыснул мальчишка. – Прямо туда и иди!
– Ну чего ты болтаешь, балбес! Монастырь женский, можешь и туда зайти, не прогонят.
– Ну нет, уходить в монастырь я пока не собираюсь, – улыбнулась я. – А до Холмища-то как?
– А если обогнуть монастырь, увидишь, там река делает изгиб. Иди вдоль нее, вниз по течению, она тебя до Холмища твоего и доведет. Вот только…
– Что?
– Да так, ничего, – ответила женщина после паузы. – Просто… далеко это, километров пять до монастыря, а от него – все двенадцать, если не пятнадцать. Вот и выходит, что двадцать километров тебе топать придется, а скоро смеркаться начнет, как бы не заблудилась, дорог там нет, а болото есть. Ты лучше попросись в монастырь переночевать, тебя пустят.
Я поблагодарила и пошла в указанном направлении. Разумеется, ни в какой монастырь я заходить не собиралась, еще не хватало. Дойду, что мне какие-то двадцать километров?
Монастырь я увидела издалека. Пара высоких куполов с потемневшими от времени крестами и несколько неказистых серых строений были обнесены старой каменной стеной, похожей на крепостную. Желания войти в эту мрачноватую обитель не возникало, скорее, наоборот. Старинный, наверно, подумала я, выбирая, с какой бы стороны его обогнуть. Дело в том, что дорожка, по которой я шла, вела прямиком к воротам монастыря, а дальше пути не было. Дальше шел перелесок да кустарники, и полная неясность впереди.
Но как-то ведь добираются жители Холмища до своей деревни, не сидят же они там безвылазно! Хоть маленькая тропинка, да должна быть. Но в сгущающейся темноте я не смогла ее найти, поэтому обошла монастырь слева, едва не набрав в сапоги через верх талого снега. Где-то здесь должна быть река…
Речку я увидела, пройдя немного через эти заросли и все же промочив ноги. Теперь оставалось просто идти вдоль ее течения, но это оказалось не так просто. Через полчаса ходьбы я уперлась в такой глухой кустарник, что моя отчаянная попытка проломиться через него потерпела фиаско. Я попыталась идти по самому берегу, вдоль кромки воды, покрытой тонким льдом, но берег впереди оказался заболоченным. Тогда я решила вернуться и поискать другой путь.
Не стану описывать всех своих злоключений. Я пару раз находила нечто похожее на дорожку, но она терялась в зарослях, и трижды я чудом не провалилась в болото. Стало совсем темно, и я поняла, что дальше испытывать судьбу попросту глупо. Если я все же провалюсь в болото, кто меня спасет? К тому же я промокла, замерзла и ужасно устала. Оставалось одно из двух – либо продолжать эти бесполезные попытки, либо действительно постучаться в монастырь, может, пустят погреться.
И я повернула обратно к монастырю. Его купола чернели на фоне темно-синего неба, оконца верхнего этажа приветливо светились. Теперь монастырь не казался мне таким уж хмурым и неуютным. Вот только пустят ли?
