превосходит концентрацию сервалов вблизи нефтезавода; количество кошек, которых Мирмович насчитала у маленького мусорного бака, намного превышает число сервалов на квадратный километр южноафриканской саванны. Неудивительно, что домашние кошки сильно отличаются по своей социальной организации от равных им по размеру диких представителей кошачьих.
Сервал
У львов плотность популяции в отдельных случаях достигает таких же высоких показателей, как и у некоторых представителей малых кошек, но при этом она всегда значительно ниже, чем у бездомных домашних кошек. На первый взгляд может показаться, что это противоречит предположению, что социальное поведение у львов и домашних кошек связано с высокой плотностью их популяций.
Однако львы и другие большие кошки во много раз превосходят по размерам представителей мелких видов кошачьих, им необходимо больше ресурсов: пищи, воды, укрытий, пространства, — а поэтому и жить им приходится довольно рассредоточенно. Кроме того, добыча больших кошек тоже гораздо крупнее. И поскольку мыши значительно превосходят по численности таких животных, как, скажем, зебры, на каждый квадратный километр площади приходится меньше кошек, которые охотятся на крупную добычу.
По этой причине сравнивать львов с сервалами совершенно бессмысленно. Чтобы понять природу львиной социальности, нужно сравнивать их с другими крупными кошками. Тогда мы увидим, что у львов популяция гораздо плотнее по сравнению с их сородичами, что, конечно же, является следствием изобилия дичи на африканских равнинах.
Но и здесь есть одно исключение. Местами численность леопардов тоже бывает довольно высокой. Почему же тогда они не объединяются в прайды? Ответ опять же сводится к защите. На открытых просторах африканских саванн прайд леопардов вряд ли выстоит в схватке с прайдом более крупных львов. Поэтому им не остается ничего другого, как жить поодиночке и затаскивать добычу высоко на дерево, подальше от приземленных львов и гиен[33].
Хотя другие кошачьи лишены преимущества жить с нами под одной крышей и питаться тем, что мы им предлагаем или выбрасываем на свалку, их жизнь тоже определяют самые разные обстоятельства. Если доступность пищи приводит к изменениям в социальной организации домашних кошек, то подобной же гибкости можно ждать и от остальных видов.
И некоторые намеки на то, что так оно и есть, в самом деле имеются. Размер львиного прайда варьирует в зависимости от доступности пищи и достигает своего минимума в таких районах, как пустыня Калахари, где еды крайне мало. По некоторым утверждениям — впрочем, ничем не подтвержденным, — ныне вымершие берберийские львы, которые обитали на севере Африки, никогда не жили в прайдах.
Не внесли ясности в этот вопрос и наблюдения за африканскими степными кошками. Из-за своей склонности к уединенному образу жизни эти скрытные существа чрезвычайно редко становились предметом изучения. В единственном на сегодняшний день исследовании ученые с помощью радиопередатчика следили за шестью кошками, обитавшими в окрестностях небольшого поселения в центре Саудовской Аравии, где помимо всего прочего располагались научно-исследовательская биостанция, ферма и верблюжья доильная установка. В округе было много свалок и мусорных куч, куда в изобилии сваливали все от объедков с пикника до козлиных туш. Дикие кошки регулярно наведывались туда, но в контакт друг с другом не вступали и уж тем более не образовывали никаких колоний[34]. Эти наблюдения показывают, что для африканских степных кошек, в отличие от их домашних сородичей, богатство пищевых ресурсов — еще не повод объединяться в социальные группы.
Тем не менее существует вероятность, что не все дикие кошки следуют примеру саудовской шестерки. Сто лет назад британский натуралист дважды наблюдал за африканскими степными кошками, которые жили по соседству друг с другом — можно сказать, колонией — в норах, оставленных фенеками или другими животными. В одном случае скопление кошек было обнаружено в районе, где кишмя кишели песчанки. Отсюда напрашивается вывод, что кошки перешли к нехарактерному для них совместному проживанию из-за обилия потенциальной добычи. Конечно, не стоит сильно полагаться на скудные деталями свидетельства столетней давности. И все же они позволяют предположить, что социальность африканских степных кошек зависит от доступности пищи, в точности так же, как у их домашних сородичей и львов.
Жаль, что мы так плохо знаем историю происхождения африканских степных кошек, ведь именно от них произошли наши питомцы. Мы привыкли думать, что умение объединяться в стаи — черта домашних кошек, которая развилась у них за последние несколько тысяч лет, уже после того, как они стали жить с человеком (мы подробнее остановимся на этом в седьмой главе). Но, если дикие кошки тоже имеют такую склонность, значит, социальное поведение домашних кошек — это вовсе не средство их адаптации к жизни с человеком, а как раз наоборот: такое стремление жить в группах при изобилии пищи могло стать главной предпосылкой для их одомашнивания. Поскольку точные сведения отсутствуют, я буду до конца книги придерживаться традиционной теории о том, что социальность развилась у домашних кошек в процессе эволюции, но мы должны понимать, что в любой момент может появиться информация, которая изменит наши представления.
В отличие от львов большинство представителей кошачьих считаются одиночными животными, которые сближаются только для того, чтобы спариться, а в остальное время избегают друг друга и не очень-то ладят при встрече. Во многом это правда — известно, например, что самцы оцелотов убивают соперников, — но недавние открытия внесли некоторую ясность в этот вопрос. Те виды кошачьих, которые предпочитают одиночный образ жизни, не всегда ведут себя агрессивно, если нет недостатка в пище.
Пумы — наглядный тому пример. Эти кошки живут поодиночке, за исключением периода, когда котятам требуется материнская забота. Так, по крайней мере, нам казалось. Ученые из Национального парка Гранд-Титон в Вайоминге отследили передвижения пум при помощи радиоошейников и обнаружили, что, убив оленя, эти животные, как правило, делятся добычей со своими сородичами. Во время исследования каждая из 13 пум хотя бы раз трапезничала вместе с другой особью. Фотоловушки с датчиками движения, которые разместили рядом с тушами оленей, запечатлели, как пумы мирно соседствуют друг с другом, пусть изредка шипя и пофыркивая.
Возможно, такая неожиданная социальная терпимость объясняется размером жертвы. На севере Америки пумы обычно охотятся на оленя, а такую добычу одной кошке не осилить даже за несколько дней. Исследователи полагают, что пумы действуют из взаимно-альтруистических соображений: сегодня ты угощаешь меня мясом, а
