— И я его убила, — сказала я, снова почувствовав себя ужасно несмотря ни на что.
— Он не умер, — сказал он. — Он бессмертный, как ты и предположила. Это Бог. Лебедь Туонелы возродиться через несколько дней и вероятно будет жаждать мести, так что, если мы выживем, нам надо к этому готовиться.
— А Ловия?
— Она богиня. Ты бы не смогла убить её, даже если бы попыталась. Только сам Мор может убивать богов. Думаю, что именно поэтому он разрешил им всем жить здесь. Чтобы присматривать за ними. В особенности за своей бывшей женой.
Ловия что-то говорила о том, что они расстались, но тогда я не очень-то внимательно слушала, так как уже была перегружена информацией.
— У Мора есть бывшая жена? Как же это, мать его, современно.
Расмус пожал плечами, сбросив с одного из них немного снега.
— Наверное. Но вообще-то она демон. Точнее полудемон. Этот брак был устроен её отцом, Рангаистом, демоном, который правил Туонелой во времена Древних богов. Он хотел, чтобы его плоть и кровь стала частью новой правящей семьи.
Взгляд Расмуса сделался тёплым и сентиментальным, и он слегка улыбнулся.
— Знаешь, твой отец был одержим всем этим. Ему нравилось разбираться в запутанных семейных связях и в политике этих мест. Но для меня всё это немного похоже на мыльную оперу.
Я чуть не засмеялась. Мой папа любил историю, а вся мировая история напоминала мыльную оперу. Так что я и не ждала, что Страна мёртвых в этом смысле будет отличаться.
— Если тебя это не интересует, тогда что привело тебя сюда снова? — спросила я. — Это не очень-то похоже на прогулку по парку.
— Вечная жизнь, — ответил Расмус просто, а в это время снежинка застряла у него в волосах. — Бессмертие. Мне нравится находить здесь заклинания, новую магию и травы и уносить их обратно домой, но я не буду притворяться и говорить, что я не хочу обрести могущество в конечном итоге. Которое заключается в вечной жизни. Разве не все этого хотят? Включая твоего отца?
Я с трудом сглотнула. Мысли о бессмертии и разговоры о могуществе заставляли меня чувствовать себя неловко.
— Ты уверен, что мой отец хотел стать бессмертным? Может быть, он просто хотел пожить подольше?
— Может. Но я не стану притворяться и говорить, что я здесь не за этим.
— Я думала, ты отправился сюда, чтобы помочь мне освободить отца, — медленно произнесла я, покосившись на него.
Его лицо осталось невозмутимым и выражало мальчишескую наивность, в которой я уже начала сомневаться.
— Так и есть. Не забывай, что он мне тоже как отец. Я сделаю все, чтобы ему помочь.
Мне хотелось в это верить.
— Значит, ты не кинешь нас ради того, чтобы добыть магию, которая сделает тебя бессмертным?
Он приподнял одно плечо.
— Я обещаю, что не кину никого из вас. У меня чёткая миссия — вернуть Торбена Хейккинена домой. Но однажды, я вернусь сюда. Каждый раз, когда я попадаю сюда, я понемногу приближаюсь к цели, приобретаю всё больше союзников. Если я смогу попасть в Библиотеку туманов и достать Книгу рун, тогда всё свершится. Говорят, что магия в руках умелого шамана может сравниться с силой Богов.
Взгляд его голубых глаз сделался жадным, и впервые за время нашего пребывания здесь, я начала слегка его опасаться.
«Не теряй бдительности», — сказала я себе.
Но затем в уголках его глаз появились морщинки, и я поняла, что он только что услышал мои мысли. Чёрт, как же я это ненавидела.
Я сделала глубокий вдох.
— Ты, и правда, думаешь, что мой отец всё ещё жив?
Расмус развернулся, засунул руку в передний карман своего кожаного рюкзака цвета красного дерева и вынул камень Авроры, который всё также переливался самыми разнообразными оттенками зелёного и фиолетового. Вообще-то, он стал сиять ещё ярче, чем в коттедже, словно его подключили к розетке.
— Он пока что жив, — сказал Расмус, а затем поднял камень в воздух. — Смотри.
Падающий снег вдруг начал менять цвета, имитируя цвета камня. Сияющие снежинки зелёного, фиолетового, голубого и розового цветов начали падать на наши пальто, и воссоздали целую ледяную радугу на палубе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Увидев это, я засмеялась и снова ощутила такой же трепет и восторг, что я испытывала в детстве, когда каждая новая вещь казалась мне волшебной. Расмус тоже смеялся, и неловкость между нами оказалась погребена под сверкающим разноцветным снегом.
Я сняла митенку, чтобы почувствовать снег рукой. Желто-розовая снежинка, сияющая, как маленький светлячок, приземлилась на мою ладонь. Она нагрелась на моей коже, но не растаяла, а осталась сиять на ней. Я обратила внимание на то, какой изящной и замысловатой она была, какими идеальными были все её углы, создававшие настоящее произведение искусства.
Я едва не высказалась какой удивительной была природа в любом из миров, как вдруг у нас за спинами раздался громких всплеск.
Я ахнула и развернулась, а Расмус быстро убрал камень в рюкзак. Он тихонько прошёлся по палубе, и я последовала за ним. Разноцветный снег всё ещё падал, а мои сапоги начали скользить.
Море ещё больше покрылось рябью, и даже несмотря на падающий снег, казалось, что вокруг были всё те же вечные сумерки. Было сложно что-либо разглядеть среди волн, но Расмус уже был на взводе.
— Ханна, — сказал он мне низким и тихим голосом, не сводя глаз с поверхности. — Меч всё ещё у тебя?
— Да, а что?
Я переложила его в руку без митенки и схватилась за рукоять. Та была на удивление холодной, и я как будто бы срослась с ней.
Неожиданно что-то похожее на небольшой камень ударило меня по голове, упав сверху.
— Что за чёрт?
Я посмотрела наверх, как вдруг что-то опять прилетело мне прямо в лоб с лёгким треском, после чего упало на палубу. Я опустила глаза и увидела пару небольших костей, прикреплённых к черепу, размером с мой мизинец. Я взяла в руки меч и потрогала их кончиком лезвия, как вдруг что-то опять ударило в меня.
Я взглянула на Расмуса, который вытянул руку вперёд. Крошечный скелет упал с неба и приземлился прямо на его ладонь, после чего спрыгнул с неё на палубу, словно был живым.
— О, Господи, — тихонько вскрикнула я. — Это… лягушка?
Ещё больше скелетов лягушек начали падать с неба. Некоторые из них ударялись о мой меч, другие врезались в палубу. Большинство скелетов рассыпáлись от ударов, но некоторые умудрялись спрыгнуть с лодки в воду.
Мы столкнулись с очередным волшебным, хотя и жутким, явлением, однако Расмус не впечатлился им так же, как снегом. Его рот вытянулся в мрачную линию.
— Она здесь, — сказал он угрюмо.
По тону его голоса я поняла, что кто бы она ни была, она была совсем не доброй.
— Ловиатар? — спросила я почти с надеждой. Вообще-то мне нравилась дочь Мора с её черепом оленя. Ну, то есть, до того, как она захотела нас убить.
Он решительно покачал головой.
— Я пока не буду называть её имени.
«Значит… Волдемортша?» — подумала я, как вдруг вода за правым и за левым бортом начала вздыматься и на палубу полетели капли. У меня по спине пробежал холодок, и я ещё крепче вцепилась в меч.
— Что там в воде, Расмус?
Он ничего не ответил. Как вдруг позади нас раздался большой всплеск, и когда я развернулась, я увидела, как что-то темное, длинное и блестящее появилось над поверхностью и исчезло в глубине.
О, Господи.
О, Господи.
Огромная морская змея.
Прямо под нашей лодкой.
— Расмус, — повторила я, и мой голос прозвучал выше на пару октав. — Скажи мне, что там в воде.
Неожиданно лодка вздрогнула, накренилась, и мы оба полетели вниз, потеряв равновесие.
— Если что-то залезет на лодку, руби! — крикнул Расмус, после чего достал из своего пальто цепочку с голубым камнем и намотал её на кулак.
«Что-то?» — подумала я, как вдруг это что-то ударило о дно, от чего я полетела вперёд и врезалась в борт лодки. Я крепко схватилась за борт и начала вглядываться в чёрную воду, с ужасом представляя, что я могла увидеть внизу.
