А это ещё кто такая?
— Ханна, — сказал мне Расмус, с почтением указав на женщину. — Это Велламо, Богиня моря.
Женщина обратила своё внимание на меня. От неё исходило невероятное ощущение изящества и силы. Её движения были очень размеренными, и в то же время она так пристально смотрела на меня, что я перепугалась до чертиков. Неужели, у меня ещё остались силы бояться?
— Ханна, — вымолвила Велламо низким голосом. — Расмус призвал меня и моих русалок, чтобы защитить вас. Ты обещаешь выполнить свою часть сделки?
Я сглотнула и приподнялась на локтях.
— Зависит от того, в чём она заключается. Я же не должна буду отдать вам своего первого ребенка или что-то такое?
Она не улыбнулась.
— Расмус пообещал мне золотое платье, сотканное из лунного куутарского шелка, — она умолкла и теперь перевела взгляд на него.
И я была готова поклясться, что её глаза сверкнули ледяным гневом.
— Хотя в последний раз, когда я оказала Расмусу услугу, он не принёс мне ни платья, ни чего-либо другого взамен.
Расмус с беспокойством отвёл глаза. Она же снова обратила на меня свой проницательный взгляд.
— Надеюсь, что с твоей помощью он наконец-то выполнит своё обещание. В любом случае, ты мне теперь тоже должна.
— Не раньше, чем вы проводите нас до материка, — быстро сказал Расмус, словно он на полном серьёзе мог указывать Богине. — Чтобы мы смогли добраться до Сумеречной реки и продолжить свой путь.
— Я сделаю то, что обещала, — ответила Велламо монотонным низким голосом. — Но если вы не выполните свою часть сделки, в следующий раз Пожирательница проглотит вас целиком, и я скормлю ваши кости своим русалкам. Ясно?
— Ясно, — сказали мы с Расмусом в унисон.
— Ну, хорошо, — сказала Велламо. — На обратном пути, после того как ты найдёшь своего отца, оставь платье на берегу у входа в Мёрзлый тлен.
— Подождите, вы знаете о моём отце? — спросила я, с трудом поднявшись на ноги.
Вся эта мокрая одежда весила целую тонну.
Велламо слегка кивнула.
— Расмус рассказал мне о ваших поисках.
— И вы не будете пытаться нас остановить?
Лёгкая полуулыбка заиграла в уголке её полных белых губ, но потом исчезла.
— У меня нет причины останавливать вас. Я Богиня моря. Дела смертных меня не касаются, по крайней мере, не в этом мире. Проблемы моего брата редко становятся моими.
— Брата? — спросила я.
— Шурина, — сказала она, приподняв подбородок. — Мой муж, Ахто — Бог океанов и брат Туони.
— Туони?
— Мора, — прошипела она.
Затем она развернулась и, сверкнув жемчужинами, исчезла за бортом лодки, нырнув в воду с едва слышным всплеском.
Значит, у Мора было ещё одно имя? Это делало его чуть более интересным.
Но только чуть-чуть.
Я посмотрела на Расмуса, приподняв брови.
— Так вот чем ты занимался, пока я сражалась с морскими змеями и чуть не утонула?
— Я призывал, — сказал он, засунув медальон обратно в пальто. — Тот факт, что ты умеешь махать мечом, не делает меня бесполезным.
Последнее слово прозвучало резко, как будто это было его больное место.
— Я и не говорила, что ты бесполезен, — сказала я ему.
— Неважно, — сказал он, направившись к носу лодки, где ранее стояла Велламо. — Русалки окружили наше судно. Они будут защищать нас, пока опять не начнётся река.
Я подошла к нему и встала рядом. Ночь уже полностью спустилась, и хотя над чёрной водой кое-где висел туман, на бархатном небе начали проглядывать звёзды. А под ними перемещалась вода и переливающиеся пузыри в форме русалок, наших сопровождающих, плывущих под водой и подражающим звёздам на небе.
Я не знала, что это было такое: полное изнеможение, тот факт, что я чуть не умерла несколько раз за день, или разница во времени между нашими мирами, но я почувствовала, как у меня на глаза начали наворачиваться слёзы. Всё было таким устрашающим и таким прекрасным, и я хотела быть рядом со своим отцом, чтобы разделить всё это с ним. Больше, чем когда-либо, я хотела, чтобы он был сейчас здесь.
— Она, кажется, не удивилась тому, что мы едем за моим отцом, — сказала я, всхлипнув. — Но хотя бы она не сказала нам, что он мёртв.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Он не мёртв, — тихо сказал Расмус. — Ты это знаешь.
Я тяжело сглотнула и стерла ладонью слезу.
— Я уже не знаю, чему верить. Я даже не знаю, где я. Не знаю, кто я.
— Ты Ханна Хейккинен, — сказал мне Расмус. Он протянул руку и завёл прядь мокрых волос мне за ухо. — И ты потрясающая.
Я почувствовала, как мои щёки вспыхнули, так как я считала себя какой угодно, но никак не потрясающей.
— Я не потрясающая. Я никто. Я просто пытаюсь вернуть своего отца.
— Видишь, как сильно ты его любишь? Разве это не потрясающе?
Я сделала глубокий вдох, и мы оба погрузились в молчание. Я начала обдумывать его слова, а лодка тем временем плыла все дальше в темноту ночи.
ХИЙСИНСКИЙ ЛЕС
Меня разбудил громкий царапающий звук. Некоторое время я не могла понять, где нахожусь, но затем я это почувствовала. Ужасно неприятные ощущения разом обрушились на меня, начиная с ощущения твёрдой железной палубы, на которой я заснула, под своей спиной, и, заканчивая мокрой замерзшей одеждой, покрывающей моё тело, ноющими от боли мышцами и тем, что я не писала уже довольно долгое время.
Застонав, я подняла голову и увидела Расмуса, стоявшего на носу лодки и смотрящего вперёд.
— Где мы? — спросила я сонным голосом.
— Вам обеспечен безопасный переход по Великому внутреннему морю, — размеренный низкий голос наполнил воздух. Велламо.
Значит, всё это был не сон.
Я заставила себя встать на ноги и слегка покачнулась из-за тяжёлого мокрого пальто. Я чувствовала себя ужасно, но одного вида Велламо было достаточно, чтобы отвлечься.
Она стояла на заснеженном берегу, а её длинное бледно-голубое платье, казалось, срасталось с ним, и я не могла точно сказать, где кончалась она, а где начинался снег. Её новый головной убор был ещё более эффектным, чем тот, в котором я видела её ранее. Рыбьи кости и жемчужины торчали из её короны из перьев, а посередине была гигантская раковина. Её воздушное платье было мокрым и перемещалось по телу так, словно вода обладала разумом и обнимала каждый её изгиб, а серебряные и золотые раки-отшельники скользили по ней словно живые украшения. На её плечах покоились два осьминога, которые составляли единое целое с платьем и завершали её образ.
Как и в прошлую ночь, она сияла изнутри, но в тусклом свете туманного утра, её свечение казалось более приглушённым.
Железная лодка пристала к берегу рядом с Сумеречной рекой, которая разрезáла замёрзшую землю тёмной движущейся полосой и исчезала в тумане. У нас за спинами осталось широкое пространство тёмного моря. Я содрогнулась и наказала себе не оглядываться, как будто Пожирательница могла вернуться за тем, что она упустила.
— Мы выполним наше обещание, — сказал Расмус Велламо, после чего взял свой рюкзак, перепрыгнул через борт лодки и с плеском приземлился на мель.
— Куда ты собрался? — спросила я его, когда он начал рассекать воду тёмной реки и шёл так, пока она не начала доходить ему до пояса.
Он не ответил мне, а только опустил руки в воду, как будто собирался снять штаны.
— Эй, рыбки-рыбки, — сказал он елейным голосом и со странной ухмылкой на лице.
Я посмотрела на Велламо, приподняв брови.
— Что он делает?
Велламо устремила на меня свой пристальный взгляд, её радужки сверкали самыми разнообразными оттенками голубого.
— Он занят.
Она подошла к кромке воды и встала рядом с носом лодки.
— И это очень кстати. Мне надо попросить тебя об одолжении.
— Хорошо, — сказала я ей.
Я хотела взглянуть на Расмуса, чтобы понять, что там происходило, но её взгляд не отпускал меня.
— Я сделаю всё, что в моих силах.
— Замечательно. Когда-то давно Туони забрал одну из моих русалок, чтобы держать её у себя в качестве питомца. По крайней мере, это моё предположение. Насколько я знаю, она уже может быть мертва. Так часто бывает с теми, кто попадает к Мору. Если ты случайно встретишь русалку, когда ты доберёшься до Сумеречной окраины, пожалуйста, сделай всё возможное, чтобы освободить её.
