Посмотрел, как он весело бултыхается, добавил крупу. Ее можно было не жалеть, в корабле было достаточно. а то сохранишь до плесени. Не Плюшкин же!
Теперь положим веток и можно подождать. Заодно более тщательно и не торопясь осмотреть кухонные запасы с корабля. Там я осмотрел наиболее важные, а остальные просто сгреб в одну большую тряпку. Было некогда, зато сейчас времени хоть сколько!
Я подозревал и даже видел кое-что и поэтому не стал оттягивать. Вдруг и в сегодняшнюю похлебку можно положить? Облагородить так сказать.
Отложил соль, ну это я уже видел. У меня и своей хватило. Как никак самый ценный для человека минерал. Правда, у меня соль была неочищенная морская, да еще и грязная, а тут каменная, специально подобранная для пищи. И, о радость, помимо щепотки соли в растительной тряпочки, мне досталась еще четвертьведерная деревянная емкость соли. Специально туда положили от сырости и влажного воздуха. Ведь она особенно от них портится. Вот и положили для сохранения и для меня.
Тряпочка по-соседству оказалась наполнена смесью перцев и прочих пряностей. Ой, как я обрадовался этой находке. Ведь только на днях горевал по поводу специального раствора для шашлыка. Во всем процессе приготовления шашлыка это наиболее тонкая и важная часть. А как ты сделаешь раствор без специй? Не волшебник еще.
Даже засвистел от веселого настроения нечто бравурное и хомяческое, типа «О дайте, дайте мне свободу и большой кусок мяса».
После этого громоздкий сухарь со следами масла и соуса уже не так сильно впечатлил. То ли от того, что я его видел и заранее предполагал, то ли эмоции сдулись. Впрочем, судя потому, что кусок животного масла в пергаменте меня тоже не обрадовал, налицо было эмоциональное истощение. Или, опять же, масло оказалось бараньим, вонючим было, с моей точки зрения, даже когда оно оказалось свежим. А сейчас масло стало не только вонючим, но и приторно-старым. Бр-р.
Ладно, в любом случае, у меня появилось около несколько десятков килограмм пищи. И хотя сущенное мясо и совершенно необработанное зерно никак было не сравнить, но на ближайшие дни я от голода не умру!
Попробовал похлебку, пришел к выводу, что крупы условно готовы, а, значит, похлебка сварилась. Мясо все равно буду варится еще раз. Жирный стал бульон и достаточно.
Аккуратно налил из миски в чашку, пожалев, что в корабле не было поварешки. Хотя, возможно, для античности такая посуда еще и не существовала?
А-а, мне уже все равно! Положил в чашку с похлебкой часть сухаря. Все-таки давно я не ел горячее первое! М-м! пусть это лишь похлебка, то есть по мне, суп со всем, что есть. Но ведь горячий, жирный, с солью и немножко перцем! И даже с хлебом, хоть и с условным.
И стол был очень своеобразным — притащенный пень от спиленного в прошлом году кем-то дерева. Как таковой, столом он был идеальным — ровная плоскость с приличной поверхностью, куда спокойно ставилась чашка, ложка и немного хлеба в виде сухари. И ничего, что последний быстро перекочевал в чашку. Натюрморт уже состоялся.
В эту бочку с медом, однако, попадала большая ложка с дегтем. Поставить ноги во время обеда было некуда. Я уж и под себя подворачивал, ив левую — правую сторону вытягивал. Все равно к окончание трапезы ноги у меня жаловались на боль и неприличное притеснение.
И пусть. Немножко полежал, отдыхая от сытной сегодня пищи и от жаркого в полдень солнца. И поторопился, перечисляя в голове текущие заботы:
Во-первых, надо прямо сейчас создать рыболовную снасть, типа удочку. Все комплектующие есть. Или хотя бы суррогаты, но ведь есть. А отсюда,
Во-вторых, сходить на рыбалку и поймать хотя бы пару небольших рыбок. А в оптимуме — сделать рыболовство эффективным ремеслом. Чем еще заниматься на безлюдном острове в бескрайнем морском просторе.
Ну, и в-третьих, просто для напоминания себе же, потом построить лачугу. Пусть из досок, но с надежной и прочной крышей.
Успеешь? Конечно, нет! Ведь что интересно. когда работал заведующим кафедрой, крутился так, аж подметки рвались на ходу. Теперь пенсионер, правда, омолодевший, на безлюдном острове, а все одно, ничего не успеваю. Может, это я такой дурной и надо просто меньше работать? Ха, а чего тогда есть? Или многие так живут и работают, но не нянькают, потому как и не знают другой жизни. И только гнилой интеллигент типа меня мусорит атмосферу отчаянными воплями?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Плюнул, немного обозленный на себя и отправился решать первую задачу. Мы будем строить крупную стройку социализма, скажем, э-э-э, БАМ, условно и одну прекрасную удочку. В рамках СССР примеры несопоставимы, то в рамках жизни отдаленного отшельника даже очень.
Удочка обычная, простая состоит из двух многосоставных частей — удилища и непосредственно снасти. С удилищем проще. Берешь прут — сухой и длинный, но прочный. Если нечего делать и хочешь повыделываться — делаешь многосоставными с различными прибабахами типа катушки. Не хочешь, — значит, и так сойдет. Потому как с точки зрения многофункциональной, то есть ловли рыбы, это никак не сказывается.
А вот со снастью намучался. Ибо даже самая простая и примитивная предполагает весьма сложное устройство с многими разнообразными деталями. Имея, как и большинство цивилизованных мужчин, опыт создания удочек, прежде всего, начал с крючка. Ибо это без него и снасть не снасть, особенно на безлюдном острове.
В нормальной стране как решают эту проблему? Идут в магазин и покупают крючок сообразно поставленных задач. Тут государства нет, а. может и самого человечества, спаси господи. Есть только я и моя кузня. А кузнец из меня еще тот. Хоть чего скую. А может и ничего.
Впервые в жизни зажег горн. Кое-как и как попало. Не говоря уже о времени самого процесса. Хорошо хоть само изделия имело возможность допуска в размерах и объеме. Но и тогда в примитивном варианте это была изогнутая проволока, заостренная дополнительно. Рыбу ловить с его помощью тоже было можно, хотя и уже с определенной трудностью.
А большего, как показал кузнечный молот и примитивные клещи, я еще не мог. Ковал, старался, несколько раз слегка обжегся и чуть не покалечился, но крючок был безобразным. Пожалуй, впервые я порадовался одиночеству на острове. А то ведь не то что приобрели, даром бы не взяли.
Ну, ничего, лиха беда начало. Один крючок, очень не функциональный, но ведь есть! А раз имеется возможность критиковать, то это, помимо прочего, еще и подтверждает наличие какой-то материальной базы.
Успокоив себя этим, кое-как закалил в речке только что выкованный крючок. За одно хоть немного облегчил страдания обожжённых рук. И переключился к последующей проблеме — леске.
В современной цивилизации XXI века априори подразумевается, что леска капроновая. Островная жизнь, однако, радикально подкорректировала понимание материальной культуры. Здешняя леска представляет собой кое-как переплетенные нитки, до этого извлеченные из веревки растительного происхождения (какой конкретно так и не понял). Оба процесса, естественно, были проведены мною. Но если расплести трехметровую веревку с помощью терпения и такой-то матери я сумел быстро. То обратное действо — плетение лески из примерно несколько ниток заняло оставшуюся часть дня. Почему такая нечеткость? Да потому что не баба я! Извините, не представительница прекрасного пола. И практику плетения хоть человеческих кос, хоть якорных веревок не имею! Тем более лески.
Окончательный вариант товарного образца лески выглядел безобразно. Но прочность ее оказалась до статочной — я, как ни старался, порвать леску не сумел, а потому постановил работу считать оконченной. А себя — условно реабилитированным.
Вот и все мои планы. Светлая часть дня закончилась, и только костер пламенем освещал меня и мои пессимистичные думы. За что бы я не брался, пусть даже элементарное и простое, не успеваю. Что за черт!
При свете костра выстругал примитивную деревянную лопату, вырыл новое ложе — старое осталось вместе с кострищем на побережье, устлал его еловыми лапами, сверху охапками травы, сколько хватило сил. И, напоследок, подкормив напоследок костер, рухнул на ложе.
