— Надеюсь, наши бойцы успели похоронить труп до захода солнца, как того требуют обычаи?
— Никак нет.
— Тогда где он?
— В морге!
— Что? В каком, к шайтану, морге?!
— В Каратульском, в Башане морг еще не действует.
— Ты в своем уме?!
— Я не понимаю вас!
— Не понимаешь? Дежурный по отряду доложит о происшествии начальнику отряда, тот либо сам заявится сюда, либо пришлет кого-нибудь из заместителей. Тебе это надо? А узнав, что труп в морге, Умаров здесь расследование назначит.
— Но зачем все это начальнику отряда?
— Умарову время подошло полковника получать. И сейчас он будет из всякой мелочи шум поднимать, показывая, как примерно руководит отрядом.
— Вы противоречите сами себе.
— Что?!
— Если начальник отряда хочет вовремя получить очередное звание, ему как раз шум и не нужен. Ну, возможно, приедет, проверит заставу, у нас все в порядке, и с трупом поступили, как того требуют инструкции. Гораздо хуже было бы, если мы не доложили, а он каким-то образом узнал бы о лодке и трупе. Вот тогда, к вам в первую очередь, возникли бы вопросы, почему не доложили о происшествии.
Эргаш немного успокоился. В принципе заместитель был прав. Все знали, что подполковник Умаров в каждой заставе держал своего человека, и тот настучал бы об утопленнике. Лейтенант же опередил события.
— Ладно, Юсуф, — улыбнулся он, — извини, я погорячился, ты все верно сделал, только надо было сначала спросить моего разрешения на обращение к вышестоящему начальнику.
— Больше такого не повторится.
— Но и понять тебя можно. Ведь ты же не хотел испортить мне настроение в такой радостный день.
— Так точно.
— Хорошо. Пойдем ко мне, отметим рождение сына, а завтра с утра, если не прибудет начальник отряда или его люди, съезжу сам в Каратул. И в штаб зайду, и в морг. Надо все же по традиции похоронить этого несчастного афганца.
— Тогда вам следует взять с собой пару солдат.
— Да. Идем?
— Я вообще-то не пью!
— Даже за моего сына?
— Эх, за это Всевышний простит, — махнул рукой лейтенант.
— Он, — поднял глаза к небу капитан, — просто не заметит этого.
Рассмеявшись, офицеры прошли в дом начальника заставы.
Утром, после завтрака, захватив двух подчиненных, тех, кого отводил с поста, обеспечивая «коридор», начальник заставы поехал в морг.
Патологоанатом находился на месте. В своей комнате.
— Салам, доктор! — поприветствовал капитан Ахмедова.
— Салам, господин капитан! Что привело вас ко мне?
— Сюда вчера доставили труп, обнаруженный моими подчиненными.
— Было такое дело, — кивнул Ахмедов.
— Вы делали вскрытие?
— Ну раз привезли, то сделал.
— И от чего умер несчастный?
— Он захлебнулся. Вода обнаружена в легких. Сильные повреждения носят посмертный характер.
— Ничего подозрительного?
— Что вы имеете в виду? — изобразил удивление профессор.
— Двое моих бойцов, что несли службу на левом, восточном фланге зоны ответственности заставы, видели, как перевернулась лодка, и поведение одного из ее пассажиров показалось им крайне необычным.
— Ваши люди видели, как лодка опрокинулась?
— Да.
— Вы сказали, один из пассажиров, значит, в ней был не один человек?
— Двое. Они вышли от афганского берега, шли вдоль него, затем, когда поднялась волна, лодку вытянуло на середину реки, где она и опрокинулась.
— Я так и думал, что это афганец. Это хорошо.
— Что же хорошего?
— Не надо держать труп в морозильнике, дожидаясь, пока его хватятся родственники. Знаете, как неприятна процедура опознания? В случае же с афганцем все упрощается. Мы не обязаны держать тело.
— Значит, его можно похоронить?
— Не просто можно, нужно. Вот только кто возьмется за это? Мне одному не под силу, да и не надо.
— Мы похороним. Не волнуйтесь, я взял с собой двух солдат, вывезем на кладбище и похороним.
— Отлично, капитан!
— Следовательно, я могу забрать труп?
— Конечно.
— Хорошо. Скажите, вы составили заключение о вскрытии?
— Само собой. Без этого нельзя.
— Я могу взглянуть на него?
— Пожалуйста.
Ахмедов передал специальный бланк начальнику заставы, тот внимательно прочитал его и спросил:
— Значит, внутренности, извините, вы уничтожили?
— В городе органы такого трупа были бы переданы в медицинское учебное заведение для студентов, у нас же такого нет, посему они утилизированы.
— Каким образом?
— Сожжены. С составлением акта.
— А что вы скажете на то, что один из пассажиров лодки вел себя необычно?
— Скорее всего, это вызвано страхом. Вероятно, лодка потеряла управление, если ее понесло на середину. В этой ситуации возможны любые реакции людей, оказавшихся в подобном положении.
— Но этот человек мог находиться и под наркотическим опьянением?
— Мог, конечно.
— И вы не обнаружили следов наркотиков?
— Молодой человек, искать в трупе наркотики не мое дело, и мне совершенно безразлично, в каком состоянии был погибший, — вздохнул Ахмедов.
— А если правоохранительные органы потребуют выяснить это?
— Такого на моей практике еще не было. Да и в наших условиях невозможно провести обследование трупа на наличие в его органах наркотика. И с какого бока этим трупом вдруг заинтересуются правоохранительные органы? Или вы полагаете, что придет запрос с афганской стороны?
— Разве это невозможно?
— Очень маловероятно. И потом, откуда знать афганцам, что труп их любителя поплавать по Пянджу во время бури выбросило на наш берег? Утонул и все!
— Наверное, вы правы. Я не из праздного интереса задал эти вопросы. Все же труп обнаружен солдатами моей заставы. О происшествии доложено в штаб, возможно внутреннее расследование.
— Ну тогда не торопитесь хоронить покойного. У меня в морозильнике места свободного много. Труп афганца не помешает.
— Нет, мы его похороним, как этого требуют традиции нашей веры. Просто мне важно было узнать ваше мнение, мнение профессионала.
— Вы его узнали.
— А могу я взять заключение для отчета перед командованием?
— Оригинал — нет, он останется у меня. Копию — пожалуйста.
— Хорошо, меня устроит копия.
— Подождите, если ксерокс еще работает, это не займет много времени.
Ксерокс работал, Ахмедов сделал копию заключения и передал ее капитану.
— Что-нибудь еще, офицер?
— Труп!
— Зовите своих солдат. Саван у вас есть?
— Простыня есть.
Капитан вышел, вернулся с двумя бойцами.
Ахмедов провел их в морозильник, открыл камеру, выкатил каталку с обезображенным трупом.
— Да, видок у него еще тот, и захочешь — не узнаешь, — скривился Эргаш.
— И не таких привозят, правда, последнего, по-моему, года два назад, — ответил патологоанатом.
Капитан кивнул бойцам на труп:
— Забирайте и в багажник. Поместится.
Солдаты подняли труп, вынесли из морозильника. Следом вышли Ахмедов и Эргаш.
— Ну и работа у вас, доктор, — проговорил капитан, — врагу не пожелаешь! Слышал, раньше вы заведовали кафедрой в медицинском университете.
— Заведовал.
— Неужели для ученого не нашлось работы в Душанбе?
— Здесь моя родина, капитан. И здесь мне лучше.
— Ну да, конечно, родина есть родина. Благодарю вас. Значит, то, что осталось после вскрытия, вы уничтожили?
— Да. Копия акта утилизации вам тоже нужна?
— Не знаю, но вы на всякий случай сделайте ее.
— Хорошо. Ваш номер?
— Что?
— По какому номеру вам позвонить? Сообщить, что копия готова?
— Ах да, посещение вашего морозильника немного выбило из строя, записывайте.
— Введу в телефонную книгу.
Эргаш продиктовал номер и сделал копию акта.
— Еще раз благодарю, до свидания.
— Это вам спасибо, избавили меня от ненужного балласта. До свидания.
Профессор проводил отъехавший «УАЗ» взглядом. Прикурил сигарету, подумал: «И чего вдруг такой интерес проявил к трупу начальник заставы? Ну и что, труп вынесло в зоне ответственности заставы. Мало ли что выбросит река на берег? Служебное расследование? Причина? Пограничники не стреляли, не убили нарушителя и даже не пытались перехватить лодку. Нет, капитан, тебе гораздо больше известно об этом трупе, нежели ты хочешь показать. Но что? Вот на этот вопрос однозначно ответить трудно. Может быть, специально пропускали лодку с наркотой, а она возьми и опрокинься? Но и тогда нет повода паниковать. Непонятно. Ну и шайтан с ним! Забрал труп — и то уже хорошо, а то пришлось бы просить людей похоронить тело. А бесплатно это никто не сделает. И все же капитан знает что-то такое, заставляющее его контролировать даже труп».
Ахмедов выбросил сигарету, вернулся в свою комнату-кабинет.
