«Рассчитан на более коренастых немертейцев», — подумал Атлантида.
— Ну что ж, Андро, как даму я пропускаю тебя вперед.
— А если этот ход никуда не ведет?
— Ведет, ведет… Если воздух поступает, значит, ведет! Пусть на выходе окажется хотя бы маленькое отверстие, а уж я расширю его бластером.
Он подсадил сначала ее, потом залез сам. Предусмотрительно закрыл за собой крышку. Теперь их как будто и не было никогда в «мастабе». Ход был облицован сероватым местным камнем, похожим на земной известняк. Пол шел практически горизонтально. Ползти было удобно. Однако ползти — это не ходить. Вскоре Андро выбилась из сил. И тогда Атлантида пожалел, что пропустил ее вперед. Теперь им было уже не поменяться местами. Пришлось немного отдохнуть.
— На планете точно нет никого, кроме тебя и этой странной парочки — Кресс и Ноэля? — спросил он.
— Никого. Ты же видел. И что за странные вопросы?
— Дело в том, что мне показалось… будто по защитному куполу ударили мегаснарядом. Я конечно, в военном деле менее силен, чем в археологии, но… Этот взрыв не похож на природный катаклизм. И если ты по-прежнему настаиваешь, что на планете никого нет, кроме вас троих, вернее, нас четверых, то остается предположить, что обстрел произвели твои друзья. Или что нашу милую планетку захватили галактические пираты.
— Что за ерунда! Ты увлекаешься детскими геймами про пиратов?
— У вас дефицит энергии, информационные сети — дрянь. Вы, дорогие мои, лакомый кусочек. Разумеется, здесь нечего брать, кроме груды черных горшков. Но зато можно устроить прекрасную базу.
— Ты забыл про военный спутник Лиги Миров. И забыл про Ройк. Там масса военных, куча техники, прекрасная Служба безопасности. Им поставляют самое совершенное оружие. Им разрешено иметь даже ортогелиевые дезинтеграторы. И потом, пересадочная база тоже рядом. Пираты ни за что не обоснуются у нас — их вычислят через пять минут, а через десять уничтожат вместе с половиной планеты. Ведь здесь нечего беречь, кроме природы, которая не представляет особой ценности, учитывая наличие десятков таких же планет в Малом Магеллановом облаке. А люди ценят лишь уникальные экземпляры. Он должен был согласиться, что ее рассуждения логичны и версия с пиратами не выдерживает критики. И все же он предпочел бы свою версию, чем обстрел купола Ноэлем и Кресс. Почему-то эти двое были ему симпатичны. А вот Андро — не особенно.
Наконец они доползли до конца туннеля. Крышка открылась довольно легко — девушка сама с нею справилась. И бывшие пленники оказались среди холмов, покрытых нежной светлой зеленью. Красноватая «городская» стена возвышалась в сотне метров от них. Столб пыли все еще поднимался над тем местом, где произошел взрыв.
«Это не вентиляция, — решил Платон, — а тайный ход. Кто-то пробирался по нему к колодцу… Но зачем?»
Они уселись на траву. После пыли подземной ловушки дышалось удивительно легко. Андро отерла лицо платком, но лишь размазала пыль по щекам и лбу. Теперь она походила на звездного рейнджера перед началом полевой операции на планете земного типа. Атлантида отцепил от пояса флягу и протянул Андро. Та сделала осторожный глоток.
— Я думала, что это брага…
— Вода. Чистейшая вода. Брага у меня в другой фляге.
Он отвинтил крышку от маленькой фляжки, глотнул.
— Ого, металлическая! — Изумилась археологиня. — Это ж такая редкость! — Она взяла у Атлантиды флягу, подержала и тут же вернула. Ее любопытство тут же исчезло.
— Археологическая находка. Обнаружил ее во время раскопок на одной из планет. Разумеется, она не принадлежала ни к одной из местных культур, всего лишь потеря какого-то древнего астронавта. Поэтому я с легким сердцем взял ее себе.
— По-моему, вы все делаете с легким сердцем.
— Напротив! Статьи профессора Брусковского ложатся мне камнем на грудь. Спасает текила.
Андро усмехнулась:
— Такие люди, как Брусковский, почему-то всегда на поверхности.
— Твое «почему-то» совсем неуместно. Они закономерно на поверхности и никогда не тонут. — Она рассмеялась его грубоватой шутке. — А теперь, милая моя Андромаха, давай договоримся вот о чем. Ноэлю и Кресс мы ничего не рассказываем про этот ход. Нас попросту не было в храме. Мы были за стеной и потому уцелели во время взрыва.
— Почему мы не должны им говорить о том, что были в «мастабе»?
— Мне кажется, они что-то скрывают, — уклончиво отвечал Атлантида. — И мне хочется выяснить, что именно.
— Они нам поверят? Ведь мы собирались именно на раскопки.
— И передумали. Решили прогуляться по окрестным лесам.
— Откуда тогда эта пыль?
Да, в логике ей не откажешь.
— Тогда нам придется умыться. Здесь нет поблизости какого-нибудь ручейка?
— Есть не только ручеек, а настоящая речка. Но нам придется не только помыться, но и постираться.
Последнее замечание Атлантиде не понравилось — он предпочитал, когда за него это делают стиральные автоматы. Но такового под рукой не оказалось. Андро повела его к реке.
— Тебе дали неправильное имя, — сказал Платон. — Тебя надо было назвать Ариадной.
— Плохое имя. Ариадну бросил любовник.
— Андромаха лучше?
— Конечно. Ее хотя бы любил Гектор.
Он вновь отметил про себя, что его новая знакомая чересчур сентиментальна. С такими лучше не заводить интрижек. Они все принимают всерьез. И могут однажды утром, обнаружив в кармане пиджака билеты на межзвездный лайнер, всадить разряд бластера в лоб. Или в глаз… Почему-то оскорбленные любовницы обожают попадать лазерным лучом именно в глаза.
Жаль. Тем более жаль, что у Андро такие длинные стройные ноги.
3
Речка была как земная. Именно такими представлял Платон реки на Старой Земле. С пологими, заросшими тростником берегами, с розоватыми цветками кувшинок на темно-зеленой воде, с серебристыми шатрами плакучих и в (какие-то местные деревья, очень похожие на ивы). Какие реки на Земле-дубль, Атлантида узнать не успел. Проспекты доказывали, что очень красивые, но кто теперь верит рекламным агентам: свои потрясающие пейзажи они создают, не отходя от компьютера. Им ничего не стоит на каменные аллеи Пелора насадить цветущие сакуры со Старой Земли и выдать этот пейзаж за Ольстер-23 через год после бомбардировки.
— Я здесь часто купаюсь, — сказала Андро и указала на золотистый песчаный пляж, как будто нарочно устроенный самой природой. — У меня даже маленький контейнер в кустах припрятан. С пивом, консервированным мясом и печеньем.
— Замечательно. — Платон сразу же ощутил зверский голод. Или, как говаривали древние, голод коршуна. — Надеюсь, у тебя нет предрассудков, и мы можем искупаться вместе? Люди, занимающиеся археологией, порой перенимают обычаи предков. Надеюсь, ты не стесняешься наготы?
— О нет! — она засмеялась и принялась стаскивать комбинезон.
Фигурка у нее оказалась очень даже ничего: тонкая талия и весьма аппетитная попочка. И равномерный загар удивительного оттенка. Так и хотелось коснуться… Да и не только коснуться…
Она кинулась в воду и прервала его приятные наблюдения.
— Надеюсь, здесь не водятся пираньи? — запоздало поинтересовался Атлантида, погружаясь в поток вслед за нею.
— Здесь есть рыбки, амфибии и даже пресмыкающиеся, похожие на маленьких земных аллигаторов. Кстати, совершенно бесстрашные. Они иногда пребольно кусаются.
Платон попытался рассмотреть, не плавает ли подле какая-нибудь из этих тварей. Но темно-зеленая вода была совершенно непрозрачной, даже собственное тело угадывалось с трудом. Аллигатор наверняка такого же оттенка, как вода. Археолог стремительно поплыл к берегу.
— Я пошутила! — крикнула вслед Андро. — Здесь нет ни крокодилов, ни змей.
Но назад в воду Платон не полез. А девушка еще минут десять резвилась в реке, пока он в цифровой бинокль, фиксирующий любое движение, наблюдал за поверхностью воды.
— Тебе в самом деле стоит опасаться за свое мужское достоинство, — заметила Андро, наконец выбираясь на берег, — любой хищник сочтет его лакомым кусочком.
Признаться, он не ожидал подобной шуточки от смущавшейся, как старая дева, археологини. Явилось желание столкнуть ее в речку, поплескаться в воде, а потом…
И она, казалось, ждала чего-то подобного. Но эти подозрительные слезы, этот дрожащий при любом неосторожном слове голос… нет-тут ясно стоит знак: «заминировано». Платон привык не осложнять себе жизнь.
И археолог занялся стиркой своего комбинезона. Девушка явно обиделась. Она даже не пыталась этого скрыть — резко передергивала плечами, демонстративно втягивала носом воздух. Как будто Атлантида пообещал жениться на ней и нарушил слово. А что было-то? Самый невинный поцелуй в «мастабе». И вот нате — куча фантазий.
Однако ленч она все-таки приготовила, разложив по пластиковым коробочкам свои припасы. Мясо оказалось очень даже ничего (заменитель, но вполне приличный), а вот срок хранения печенья кончился лет двадцать назад. Мимо закусывающих археологов проползла по песку какая-то тварь, похожая на наложенные друг на друга краями две пластиковые желтоватые миски, из-под которых высовывались многочисленные мохнатые светло-коричневые ножки.
