Одно из писем, отправленных из Сиднея, заканчивается словами: «Прощайте! Я отплываю в добром здравии, как и вся команда моих кораблей. Мы предприняли бы еще шесть кругосветных экспедиций, если бы это могло доставить нашей стране пользу или радость!» Это не были последние слова, которые он написал, но мы вполне можем их воспринимать как его прощание не только с друзьями, но и с человечеством.
Время мчалось вперед. Срок, назначенный для прибытия на Иль-де-Франс, прошел. Наступил 1789 год и начал счет своих дней. Но ничего не было слышно о Лаперузе. Во Франции возрастала тревога, и в особенности, мы можем быть в этом уверены, тревожилась женщина, которая прекрасно знала, где именно в Порт-Луи должны встать на якорь корабли, если они появятся из дымки океана. Она страстно желала, чтобы новое посещение мест, знакомых и приятных, пробудило воспоминания, которые придадут крылья скорости и пришпорят отсрочку. Но не приходило ни слова поддержки или ободрения, и слабый румянец надежды сменился бледностью отчаянья на щеках любви.
В 1791 году уже никто не надеялся увидеть возвращение экспедиции. Но нельзя ли что-то узнать о ее судьбе? Разве могла она исчезнуть без следа, словно облако в летнем небе? Нельзя ли получить хотя бы намек, найти какие-нибудь обломки, перехватить молву у тех далеких островов,
Где морским желудям и ежам, пеной буруны прикрыв,Легенды древних лагун шепчет коралловый риф?[26]
Франция переживала тогда сильнейшее в своей истории социальное потрясение. К чести Национального собрания нужно отметить, что среди многих буйных прожектов и кипящих страстей оно нашло время и проявило желание организовать новую экспедицию для отыскания следов тех, чье исчезновение тяжким грузом лежало на сердце нации. Соответствующий декрет был принят 9 февраля 1791 года.
Для этой цели выбрали два фрегата, которые переименовали в «Поиск» и «Надежду». Командование первым кораблем и экспедицией в целом доверили Брюни Д’Антркасто. Он уже бывал в тех широтах, где должен был проводиться поиск, служил одно время губернатором Иль-де-Франса и во время экспедиции в южные моря дал название архипелагу к востоку от Папуа — Новой Гвинее, который сейчас носит его имя.
Флерье снова составил инструкции, основываясь в первую очередь на последнем письме Лаперуза, которое мы упоминали выше. Он указал, что следы исчезнувшей экспедиции с наибольшей вероятностью могут быть обнаружены по соседству с теми побережьями, которые намеревался исследовать Лаперуз. Флерье особо отметил, что огромный участок южного побережья Новой Голландии до сих пор абсолютно неизвестен: «Ни один мореплаватель не посещал эту часть моря; исследования и открытия голландцев, англичан и французов начались с южных берегов Земли Ван-Димена».
Во второй раз французскому мореплавателю приказали исследовать южное побережье Австралии, и если бы Д’Антркасто придерживался плана, составленного для него, он совершил бы те открытия, которые через время прославили Гранта, Басса и Флиндерса — что и Лаперуз мог бы сделать, если бы трагедия не прервала его труды.
Не нужно напоминать, что инструкции, полученные Д’Антркасто, четко указывали: его главной задачей является сбор сведений о пропавших соотечественниках, а не географические открытия. Но даже если и так, разве не любопытно, что французы заинтересовались изучением южного побережья Австралии, когда англичане еще и не думали об этом, что они намеревались поразить две цели одним выстрелом — экспедицией, спланированной со знанием и заботой, поддержанной государством, во главе которой поставили исключительно толковых мореплавателей, — и при этом все их усилия пошли прахом?! Их третьей попыткой была экспедиция Николя Тома Бодена во время консульства Наполеона, и снова по большому счету неудачная. Словно некая высшая сила предопределила этим берегам быть открытыми и заселенными британцами!
Полная история экспедиции Д’Антркасто до сих пор не рассказана. О ней написали два толстых тома, однако многие неизданные документы содержат подробности, которые благоразумно утаили от публики. Когда раскрывается вся правда, становится очевидно, что жестокая борьба, которая погрузила Францию в пучину крови и слез, происходила не только на суше.
Карта плавания Лаперуза
Корабли не посетили Сидней. Почему?! Можно было бы ожидать, что экспедиция, отправленная для поиска следов Лаперуза, наведается в Ботанический залив в первую очередь и, собрав там все доступные сведения, внимательно последует курсом, который он начертал для себя. Но складывается впечатление, что европейское поселение обошли стороной намеренно. Почему? Неопубликованные документы могли бы ответить на этот вопрос.
Не было исследовано и южное побережье Австралии — великий шанс был упущен. Ботан-Бопре, картограф Д’Антркасто, начертил несколько превосходных карт, особенно юго-западного угла континента, которые спустя десять лет вызвали искреннее восхищение Флиндерса. Залив Эсперанс в Западной Австралии назвали в честь одного из кораблей этой экспедиции. Однако оттуда, испытывая нехватку пресной воды, Д’Антркасто пошел напрямую к южному берегу Тасмании, а затем к Новой Зеландии, Новой Каледонии и Новой Гвинее. Контакт с единственным европейским поселением в этой части света — судя по всему, намеренно — не был установлен.
Д’Антркасто умер, когда его корабли были в море к северу от Новой Гвинеи. Он тяжело заболел, вначале бредил, потом погрузился в беспамятство — описание его смерти в опубликованном рассказе об экспедиции невозможно читать без чувства ужаса, при том что во всей полноте его страдания не раскрываются. Жан Мишель Кермадек, капитан «Надежды», также умер — на Новой Каледонии. После их кончины корабли устремились во Францию настолько поспешно, насколько было возможно. Голландцы задержали французов в Сурабае на несколько месяцев как военнопленных, и в Европу участники экспедиции смогли вернуться лишь в марте 1796 года. Их задание не было выполнено.
Пять французских капитанов, которые в этот период привели экспедиции к берегам Австралии, потерпели неудачу. Лаперуз утонул, де Лангль был убит, Д’Антркасто мучительно умер на корабле, Кермадек испустил дух, едва высадившись на берег, и пятый, Боден, умер в Порт-Луи по пути домой.
Анри Руссо. Портрет Андре Мари де Шенье (
1762–1794).
1889 г.Но даже не это будет последним грустным штрихом трагического полотна. Во Франции жил молодой поэт, которого глубоко тронула судьба Лаперуза. Сейчас Андре Шенье считается одним из изящнейших мастеров поэзии, обогативших французскую литературу. Его стихотворения изучают и ими восхищаются во всем мире. Он написал начерно и частично завершил длинную поэму под названием «Америка», в которой есть печальные строки о тайне моря, тогда еще не раскрытой. Мы упоминаем эти строки потому, что и самого поэта ждал трагический конец, хотя и отличный от судьбы воспетого им героя. Своими сочинениями и дружескими связями он вызвал гнев тиранов красного террора. В марте 1794 года его молодой гений пал жертвой гильотины.
