Но даже не это будет последним грустным штрихом трагического полотна. Во Франции жил молодой поэт, которого глубоко тронула судьба Лаперуза. Сейчас Андре Шенье считается одним из изящнейших мастеров поэзии, обогативших французскую литературу. Его стихотворения изучают и ими восхищаются во всем мире. Он написал начерно и частично завершил длинную поэму под названием «Америка», в которой есть печальные строки о тайне моря, тогда еще не раскрытой. Мы упоминаем эти строки потому, что и самого поэта ждал трагический конец, хотя и отличный от судьбы воспетого им героя. Своими сочинениями и дружескими связями он вызвал гнев тиранов красного террора. В марте 1794 года его молодой гений пал жертвой гильотины.
Я буду обвинителем ветров и этого завистливого моря,Которое, быть может, нас уже лишило Лаперуза…
Так начинается поэма. Непостижима тень трагедии, покрывшая эту несчастную экспедицию. Людовик XVI, ее зачинатель, Лаперуз и де Лангль, командующие, Д’Антркасто и Кермадек, отправленные на поиски, Андре Шенье, увенчанный лаврами поэт, — каждого их них настигло дыхание Фурии в черной мантии!
Глава IX
Открытие капитана Диллона
Тайна, связанная с судьбой Лаперуза, околдовала мореплавателей всех стран. Каждый корабль, который отправлялся в Тихий океан, надеялся получить какие-либо вести или найти следы экспедиции. Время от времени появлялись слухи об этом. Один сообщал, что видел обломки кораблей. Другой говорил, что встретил туземцев, одетых во французскую форму. Третий утверждал, что нашел крест святого Людовика на одном из островов. Однако после расследования элемент правдоподобия во всех этих историях улетучивался. Флиндерс, отправившись в 1802 году на север из Порт-Джексона, тщательно осмотрел Барьерный риф. Возможность обнаружить какие-либо следы Лаперуза, как он писал, «всегда присутствовала у меня в уме». Но никаких определенных сведений получено не было.
Новая французская исследовательская экспедиция пришла в Тихий океан в 1817 году под командованием Луи де Фрейсине, который был лейтенантом в экспедиции Бодена 1800–1804 годов. Главной целью не был поиск сведений о Лаперузе, но и этой задаче, естественно, было уделено самое пристальное внимание.
В связи с этой экспедицией можно упомянуть в высшей степени причудливое обстоятельство. На борту «Урании» была женщина — единственная представительница своего пола среди сотни членов экипажа. Мадам де Фрейсине, супруга командующего, поступила на корабль в Тулоне, переодевшись корабельным юнгой. Газеты писали, что ее муж был сильно удивлен, когда узнал, что его жене удалось попасть на борт под видом юнги. Однако Араго, один из ученых в составе экспедиции, в своих «Мемуарах», опубликованных в 1837 году, рассказывает — и нам легко в это поверить! — что Фрейсине было прекрасно известно, кем был «молодой и красивый» юноша. Муж потворствовал ее попаданию на корабль, потому что она хотела сопровождать его в плавании, но власти запретили бы ей, если бы узнали. Она носила мужскую одежду, пока корабли не покинули Гибралтар. Араго сообщает, что степенный вице-губернатор британцев, когда увидел ее, улыбнулся, «и это, возможно, была первая за десять лет улыбка, которая осветила его черты». Если это правда, то дерзкая выходка маленькой леди принесла некоторую пользу! Однако официальные лица на корабле смотрели на даму в брюках ледяным взглядом, и с этого времени она посчитала благоразумным вернуться к женским одеяниям. Ее уже не приняли за юношу, когда французы посещали Сидней, и, разумеется, о присутствии мадам не упоминается в официальной истории экспедиции.
Мы достигли, наконец, акта драмы, когда завеса приподнялась и тайна объяснилась. В 1813 году корабль Ост-Индской компании «Охотник» («Хантер»), совершая рейс из Калькутты в Сидней, подошел к островам Фиджи. Команда узнала, что на одном из островов архипелага живет несколько европейцев. Одни потерпели кораблекрушение, другие дезертировали со службы, но все они приспособились к жизни в новых условиях и полюбили ее. «Хантер» нанял группу этих людей, чтобы собирать сандаловое дерево и трепангов, а одного из младших офицеров, Питера Диллона, назначили командиром группы. Произошла стычка с туземцами, и всех европейцев убили, кроме Диллона, пруссака по имени Мартин Бушарт и матроса Уильяма Уилсона. После столкновения Бушарта наверняка убили бы, если бы он остался на острове, поэтому он упросил капитана «Хантера» доставить его к первой же земле, мимо которой будет проходить корабль. Соответственно, Бушарта, фиджийскую женщину, его жену, и его товарища ласкара[27] высадили на острове Тикопиа.
Через тринадцать лет Питер Диллон на собственном корабле «Святой Патрик» шел из Вальпараисо в Пондичерри, как вдруг различил на горизонте Тикопиа. Любопытство заставило его сделать остановку, чтобы разузнать, жив ли еще его старый приятель Мартин Бушарт. Он отклонился от курса, и вскоре две пироги отошли от острова и доставили на борт Бушарта и ласкара; оба были в добром здравии.
Диллон случайно увидел, как ласкар обменивает старинную серебряную гарду[28] шпаги на несколько рыболовных крючков, которые предложил один из матросов «Святого Патрика». Он заинтересовался и начал задавать вопросы. Он спросил пруссака, откуда взялась гарда. Бушарт рассказал ему, что когда он впервые попал на остров, то видел у туземцев не только эту гарду, но и несколько фарфоровых тарелок, железные болты, серебряную вилку, несколько ножей, чайные чашки, бусы, бутылки, серебряную ложку с гербом и монограммой и шпагу. Он спросил у туземцев, где они взяли все эти вещи, и они ответили, что обменяли их на Манниколо (или Ваникоро) — группе островов в двух днях плавания на пироге от Тикопиа, в архипелаге Санта-Крус.
«Тщательно осмотрев эту гарду, — пишет Диллон, — я обнаружил, или мне показалось, что я обнаружил, выгравированные на ней инициалы Лаперуза. Это пробудило во мне первые подозрения и помогло быть более точным в своих вопросах. Затем, через Бушарта и ласкара, я расспросил туземцев о том, каким образом к их соседям попали все эти серебряные и железные предметы. Они поведали мне, что, по рассказам обитателей Ваникоро, много лет назад к их островам подошли два больших корабля. Один стал на якорь возле острова Уану, а другой — возле острова Пайу на небольшом расстоянии от первого острова. Через некоторое время, и до того как пришельцы успели пообщаться с туземцами, внезапно налетел жестокий шторм и выбросил оба корабля на берег. Корабль, который стоял возле Уану, сел днищем на подводную скалу.
