дай ключ, – на ходу бросила она.
Дядя Патрос задумчиво посмотрел на девочек.
– Странно, мне казалось, те двери вообще не запираются, – протянул он. – Может быть, у вас просто не хватило сил, чтобы открыть их?
– Да нет же, пап. – Шани уселась в одно из кресел и сложила руки на груди. Эльда беспокойно топталась рядом. – Жук попробовал при нас, а уж у него-то руки сильные. Так у тебя есть ключ?
Дядя нахмурился.
– Вообще-то твоя мама сегодня уехала так неожиданно, что не оставила ключи. Я сейчас посмотрю в её кабинете, подождите.
Девочки остались в гостиной. Эльда хотела присесть, но ей не сиделось. Она видела, что Шани происходящее тоже не нравится. Сестра сидела молча, положив ногу на ногу.
Дядя вернулся ни с чем. Он почти виновато развёл руками, усаживаясь на своё любимое место у камина:
– Простите, чариты. Видимо, тётя в спешке увезла ключи с собой.
– А запасных нет? – вырвалось у Эльды.
– Запасных нет, – покачал головой Патрос. И добавил, заметив их вытянувшиеся лица: – Да не расстраивайтесь вы так, тётя вернётся, и двери снова откроются. Займитесь пока чем-то другим…
– Прекрасно! – тут же вскочила Шани и быстро направилась к лестнице. – Я буду у себя.
Дядя повернулся к огню и задумчиво уставился туда невидящим взглядом. Похоже, что-то сильно озадачило его. Эльда продолжала стоять на месте, не зная, что ей теперь делать. Выйти из замка она не могла – домашний арест никто не отменял, библиотека закрыта, а в её комнате не было ни одного учебника.
Эльда решила найти Пестью и попросить её помочь справиться с непослушными волосами. Это дело тоже было важным! Она направилась было к двери, но случайно задела ногой один из маленьких столиков, на котором обычно стояли фрукты.
Движение как будто вывело дядю из оцепенения.
Он вздрогнул и посмотрел на племянницу:
– А, чарита… Ты всё ещё здесь?
– Да, дядя, но уже ухожу.
– Есть чем заняться, кроме библиотеки? – зачем-то уточнил он.
– Думаю, да…
– Ну-ну, – он махнул рукой, вновь отворачиваясь от неё.
«Все сегодня какие-то странные», – подумала Эльда, покидая гостиную. И золотые искры внутри чаронита согласно подмигнули ей.
* * *
Эльда пошла на кухню. В большом помещении обычно хозяйничала Хуга – пожилая громкоголосая получара в неизменном голубом поварском колпаке. Фартуки Хуги тоже всегда были голубыми. Пестья иногда работала с Хугой на кухне перед обедом и ужином, а в остальное время выполняла другие поручения хозяев. Она помогала тёте и сестре с плетением, занималась уборкой, накрывала на стол и убиралась после трапезы – дел в замке хватало. Эльда постоянно удивлялась, как получары всё успевают всего лишь втроём.
Хуга не услышала, что кто-то вошёл в кухню, потому что громко пела, помешивая в кастрюльке половником.
Камень мой заветный, поскорей проснись,
Искорка живая, сердцу отзовись,
Я тебя уважу, прикоснусь рукой,
Обещай мне счастье, силу и покой…
– Здравствуй, Хуга, – сказала Эльда.
Женщина вздрогнула, отчего голубой колпак немного съехал набок.
– Это вы, чарита Эльда? – слегка поклонилась она. – А я и не слышала, как вы вошли. Замучилась сегодня. Если вы насчёт обеда, то сегодня он будет попозже.
– Нет, я не насчёт обеда, – успокоила её девочка. – Я Пестью ищу. Не знаешь, где она?
– Как же не знать, – всплеснула руками Хуга, вновь возвращаясь к своему занятию. – Укатила с чарой Корини в город сегодня утром. А я тут прямо разрываюсь одна.
– А зачем тёте понадобилась Пестья?
– Вот и я говорю, чарита, зачем?! Вы ж знаете, что в Истарке у чары Корини есть другой дом, а в том доме – десяток ничем не занятых слуг. И зачем там ещё одна бездельница?! А я сегодня с утра кручусь как белка в колесе, чтобы всё успеть за двоих.
Эльда опять задумалась: всё сегодня шло не так, как она рассчитывала. Выходит, Пестья уехала, а Хуга слишком занята для того, чтобы помочь ей с плетением. Ну не Жука же просить об этом, в самом деле. От мысли о том, как Жук пытается расчесать ей волосы, Эльда немного развеселилась.
– А как называется тот дом, что в городе? – спросила она у Хуги. – Тоже Червон-Камень?
– Нет, что вы, чарита. Никак он не называется. Дом как дом, хотя, конечно, большой и красивый. Я слышала, там сейчас ремонт. А имена дают только старинным родовым замкам. Таким вот, как этот. Червон-Камень, – имя замка Хуга произнесла с особенной интонацией, как будто само его звучание вызывало у неё уважение.
Эльда пожала плечами.
– По-моему, звучит не очень, – честно сказала она.
Хуга ответила, нарезая овощи для супа.
– Очень или не очень оно звучит, а всё же лучше, чем просто дом без имени.
– Почему?
– Имя – это уже часть истории, понимаете, чарита? – обернулась к ней кухарка. – Послушайте только, какие имена: Семиглав, Искрон, Энград, Сатеррин…
– Как-как ты сказала? – насторожилась Эльда.
– Что?
– Вот это, последнее слово? Сатеррин?
– Да, Сатеррин, красиво, правда? – улыбнулась Хуга. – Понимаете теперь, о чём я?
– Нет, постой, – девочка лихорадочно соображала. – Сатеррин – это что, тоже замок?
– Конечно, разве вы не слышали? – удивилась кухарка. А потом она вдруг перестала резать овощи и внимательно посмотрела на Эльду. – Простите, чарита, я не подумала. Я была уверена, что вы знаете…
– Знаю что? – нетерпеливо переспросила Эльда. Хотя уже догадывалась, каким будет ответ.
– Сатеррин – родовой замок семьи Сатерра, вашей семьи, – негромко произнесла Хуга. В кастрюльке на огне что-то закипело, и кухарка бросилась туда.
Эльда ахнула:
– У меня есть свой замок?
Хуга помедлила, прежде чем ответить.
– Вы бы лучше расспросили об этом тётю или дядю, – осторожно сказала она. – Боюсь, как бы мне чего не напутать… Я-то ничего в этих делах не понимаю…
– Хуга, милая, – подскочила к ней девочка. – Ты прекрасно всё понимаешь, я уверена. А тётя с дядей почти ничего мне не рассказывают. Хоть ты не отталкивай меня, расскажи про замок.
– Ох ты, – расстроенно покачала головой Хуга. Она явно не ожидала, что получится такой разговор. – Да я ведь почти ничего не знаю, чарита. Только то, что, когда ваш отец покинул Острова, он передал всё имущество в руки Совета. Всё по закону сделал, да. И чаронит передал, и драгончую, и замок тоже. Так что я не знаю, кто там сейчас живёт и чей он теперь – Сатеррин…
Эльда подумала, что за последние два дня она узнала о своей семье больше, чем за все двенадцать лет жизни.
– Ну а где он хотя бы
