было не так страшно. Это как в детстве — прячешься под одеяло в надежде, что монстры пройдут мимо.
Мысль о монстрах снова вернула панику.
Спокойно. Вдох-выдох, вдох-выдох.
Я позволила темноте проникнуть в легкие. Она скользнула в них сухим холодом, словно морозный воздух в безветренную погоду. Неожиданно успокоила, заполнив тишиной, и погрузила в нирвану, из одиночества которой выдернул голос Арвена:
— Иина?
— Я тут!
Рядом со мной упал пылающий факел, озарив пространство неровным подрагивающим светом. Он окончательно вернул меня в реальность.
— Стой на месте, сейчас помогу тебе подняться.
— Угу, — щурясь от света буркнула я.
Конечно, разве у меня есть выбор? Задрав голову, я посмотрела наверх: надеюсь он там лестницу собирает, а не ищет камушек завалить вход.
Пронзенная светом темнота неохотно отступила, подобрав свой плащ.
Сквозь тихое потрескивание огня послышался шепот. Осторожный, вкрадчивый. Что-то звало из темноты, толкая вперед, будто тянуло невидимую нить, вплетенную в мою грудь. Зов был настолько сильным, что подняв факел, я сделала неуверенный шаг, даже не пытаясь сопротивляться. Видимо, когда раздавали благоразумие, я простояла в очереди за любопытством.
В тусклом свете выступила стена со знакомыми фресками.
Мне пришлось подойти ближе, чтобы рассмотреть их: сеть мелких трещин покрывала рисунки, местами штукатурка вспучилась, казалось, тронь ее — и она осыплется.
Вот сплетенье двух тел то ли в порыве страсти, то ли в борьбе, непонятно. Над ними двое: один в греческой тоге, другой в знакомой фривольной юбочке.
На следующей был изображен человек, судя по одежде — мужчина. В тунике до колен с закрепленной на плечах накидке и высоких башмаках с ремнями. Правая сторона плаща скрывала упертую в бок руку, а ее край был переброшен через левое плечо. В левой, открытой руке человек держал витой посох.
А вместо лица — выжженное пятно, такое же, как на мозаичном полу руин. Забавно.
Осторожно я прикоснулась подушечками пальцев к вспученным бугоркам — ощущение, будто под ними мягкая шероховатость ткани, потянулась к руке нарисованной фигуры — она была теплая, словно живая.
Интересно, кто же ты такой?
Тяжело ворочаясь, из глубины сознания всплыло имя забытого бога, пыльным комком прошло сквозь гортань, оставив на языке прогорклый вкус.
— Лиалас?
Мой голос взорвал тишину, отражаясь эхом, и затерялся где-то под потолком. По стенам, ломаными венами, пробежали яркие дорожки света. Он рассыпал тьму осколками, открывая покинутый зал.
Я повернулась и замерла.
Передо мной стоял зверь. Четыре лапы с торчащими когтями держали мощное тело, покрытое густой шерстью, на короткой шее — огромная голова с небольшими ушками, а между ними, на лбу, маленький костяной рог.
Мгновенье мы удивленно смотрели друг на друга, а потом я заорала:
— Медведь!
Глава 8
— Уэ-р-р! — утробно ответила помесь медведя с единорогом и сделала шаг. Когти клацнули по камню в унисон с моими зубами.
От неожиданности факел выпал из моих дрожащих рук и откатился в сторону медведя. Я отшатнулась в другую. Моя спина ударилась о стену, одновременно с этим сзади послышался тихий хруст. Так трещит лед весной, когда река пытается прорвать его оковы.
«Упс», — подумала я прежде, чем на голову посыпались пыльные хлопья, запорошив меня серой крошкой с макушки до пят: «Прощай, историческое наследие, больше тебя никто не увидит, да и меня похоже тоже».
В носу засвербило, я чихнула. Подобно мячику для пинг-понга звук несколько раз отбился от стен и затерялся где-то в высоте. Что-то больно ударило меня по макушке, скользнуло по руке, а затем, упало на пол с глухим стуком.
Медведеединорог замер, несколько раз тряхнул головой, разгоняя пыльный туман, и уставился на мои ноги, вперив взгляд в одну точку. Мне показалось, что во взгляде зверя мелькнуло изумление.
Ну да, окорочка не сочные, но зачем же так удивляться? Не нравятся — не ешь. С недоумением я опустила голову: что его так заинтересовало? Не прелестями же он любуется, в самом деле.
На полу лежала длинная, витая палка. Откуда она взялась, ведь еще мгновение тут ничего не было?
Не теряя животное из виду, я медленно подняла ее. Какое-никакое оружие, хотя судя по всему, бывшему владельцу она явно не помогла. Светлое дерево согрело мою ладонь, как живое. Умирать не хотелось.
Дрожащими руками я неловко выставила ее наподобие пики и угрожающе качнула концом, наведя на зверя. Он не спешил атаковать, потихоньку поворачивал голову из стороны в сторону, будто оценивая меня и решая, как поступить.
Эта медвежья заминка дала возможность мельком рассмотреть врезанный в скалу зал. В него вело четыре входа… или выхода? Две дверных арки находились под потолком, там по каменному своду плелись искусно вырезанные ветви огромного дерева, его ствол спускался по стене между проходов и нырял каменными корнями в другие две арки, видимо, ведущие вглубь горы. Когда-то с верхних проходов в зал полукругом опускались лестницы, кое-где до сих пор торчали остатки каменных опор и валялись разбитые плиты ступеней. С левой стороны сохранилось несколько пролетов. Именно с них-то мне повезло скатиться, сунься я в правую арку, парой ушибов не отделалась бы.
Мы с медведеединорогом внимательно изучали друг друга: я — нервно сжимая палку, он — тщательно принюхиваясь.
Стараясь уйти от него, я сделала шаг влево, зверь не пошевелился. Медленно, со скоростью улитки на параде, я засеменила в сторону уцелевшей лестницы. Зверюга с интересом наблюдал за моими нелепыми телодвижениями своими черными глазами, не пытался приблизиться.
Я практически добралась до места, когда сверху опустилась веревка и по ней скользнула знакомая фигура.
— Иина, стой. Не шевелись, — прошептал Арвен, увидев зверюгу.
Но едва он попытался подойти ко мне, медведеединорог приподнял верхнюю губу, угрожающе зарычал, а затем, сорвался с места и встал между нами. Это было неожиданно!
Я в нерешительности замерла за его спиной. Показалось, что странная зверюга защищает меня, словно вышколенная собака.
— Тише, тише, — с робкой неуверенностью, как можно спокойнее, я обратилась не то к зверю, не то к Арвену. — Никто никого трогать не будет.
Зверь обиженно обернулся, мол, я-то чего, это он с саблей приперся, и преданно заглянул мне в глаза. Меня поразил живой, осознанный взгляд, словно медведеединорог принял меня за хозяйку.
С протянутой рукой я обошла его, закрывая собой мага. Огромная голова нырнула под мою ладонь, между пальцев проскользнули жесткие ворсинки. Я осторожно почесала непонятного медведя за ухом, а затем отступила, тот двинулся следом. Что это с ним? Вроде животные не страдают маниакальностью.
— Сидеть! — неожиданно даже для себя скомандовала я
