— Нет. Но им нравится время от времени вытаскивать на свет какие-нибудь свои старые традиции. Ну, они просто так привыкли.
— И вы разрешаете подобное? — Мэдселин с вызовом поглядела на него.
— Иногда лучше оставлять все как есть, — осторожно объяснил святой отец. — Эти люди исполняют свой долг по отношению ко мне, а их другие… занятия достаточно безвредны. — Он улыбнулся, глядя на нее добрыми честными глазами.
— А что это за… занятия, в которых они участвуют? — спросила Мэдселин.
Отец Падрэг положил руки ей на плечи и повернул в сторону внутреннего дворика.
— Ничего ужасного, — улыбнувшись, заверил он ее. — Они празднуют смену сезонов, при этом танцуют и поют. А в День поминовения усопших облачаются в маски и фантастические костюмы. Это забавно.
Они дошли до ворот и остановились.
— А леди де Вайлан позволяет им это?
— Леди де Вайлан — весьма проницательная женщина и понимает натуру этих людей. Сама она набожная и всегда показывает блестящий пример жителям деревни, однако сознает, что было бы недальновидно не разрешать им отправление столь невинных обрядов. — Он произнес эти слова со всей серьезностью, словно пытаясь убедить Мэдселин не вмешиваться в жизнь крестьян. — Пойдемте, я расскажу вам одну из местных легенд.
Они завершили прогулку на крепостной стене. Сильный ветер едва не сдул Мэдселин, и у нее даже перехватило дыхание. Она плотнее укуталась плащом и посмотрела на залив. Тяжелые серые волны разбивались о прибрежные скалы. Несколько рыбачьих шлюпок покачивались возле пустынного берега, огибавшего крепость широкой полосой песка.
— Если вы посмотрите туда, — отец Падрэг показал в глубь острова, где темнел лес, — то увидите озеро.
Мэдселин слегка прикрыла ладонью глаза — утреннее солнце ослепляло ее. Примерно в миле от крепости, на опушке леса, она увидела блеск воды.
— Вижу, — кивнула она, стараясь перекричать ветер.
— Его называют Лин Ду. Черное озеро.
Мэдселин повернулась к священнику, придерживая волосы, чтобы те не закрывали ей лицо.
— Но оно не кажется черным.
— Вы правы. Такое название оно заслужило из-за своенравного характера.
— А что у него за характер? — содрогнулась Мэдселин отнюдь не из-за свежего прохладного утра.
— На это может ответить только Господь, миледи. — Он потер свой чисто выбритый подбородок. — Люди говорят, что озеро мстит грешникам.
Мэдселин скептически уставилась на озеро.
— А как оно это делает? — Она даже не потрудилась скрыть сомнение в своем голосе.
— Давным-давно некий великан родом из датчан привел сюда отряд разбойников и убил нескольких жителей деревни. А потом утонул в этом озере. — Хотя священник рассказывал все это совершенно бесстрастно, Мэдселин была готова поклясться, что сам он верит каждому своему слову.
— Если это и правда, — медленно произнесла она, — то вполне возможно, что речь идет о простом совпадении. Многие тонут, потому что далеко не все умеют хорошо плавать.
Священник добродушно улыбнулся.
— Возможно… — он немного замялся, — однако деревенские жители верят в силу озера.
— Сомневаюсь, что я пробуду здесь достаточно долго, чтобы разобраться в этом деле, — вздохнула Мэдселин.
Глядя мимо нее, отец Падрэг протянул руку в сторону.
— Подобные вещи не всегда так просты, как вы думаете, дитя мое… Однако мне пора идти к леди де Вайлан. Она обвинит меня в том, что я сбиваю вас с пути Господнего, если я стану дольше задерживать вас. — Он засмеялся каким-то внутренним смехом, явно развеселившись от своих последних слов.
Мэдселин не могла понять, почему так получилось, но перед ее глазами внезапно возникло суровое, неулыбчивое лицо Эдвина. Может быть, годы, проведенные в мыслях об отмщении, наложили отпечаток и на этого доброго человека? Ее немного разозлило, что краткое упоминание Изабеллы о прежней жизни Эдвина вообще как-то задело ее. И она решительно выбросила из головы все мысли об этом англичанине.
— Ребенок, конечно, еще мал, но он не идиот, и я не желаю, чтобы ты с ним так сюсюкала. — Изабелла свирепо посмотрела на девушку, попытавшуюся развлечь Филиппа.
— Рад слышать ваш бодрый голос, миледи, — с этими словами отец Падрэг подошел к камину, чтобы согреть руки.
— В тот день, когда я перестану кричать, Бог и примет мою душу, — невесело рассмеялась леди де Вайлан. — Ну вот. — Она пронзила их обоих немигающим взглядом. — Я так понимаю, добрый отец Падрэг постарался объяснить вам нашу жизнь?
— Мне было очень интересно, — тихо ответила Мэдселин. — Надеюсь, мне удастся в скором времени посмотреть и другие ваши земли.
— Глядя на вас, можно подумать, что вам их уже показали.
До Мэдселин вдруг дошло, что у нее, вероятно, растрепаны волосы, и она попыталась привести свои буйные пряди хоть в какое-то подобие порядка, однако Изабелла резким движением руки остановила ее бесплодные попытки.
— Бросьте. На мой взгляд, слегка взъерошенные волосы вам идут. Бланш! Подай бутыль с вином и чаши.
Мэдселин заметила мрачное выражение на лице Бланш, когда та направилась к двери.
— Похоже, Бланш не ладит с Джоанной. Они не слишком близки друг к другу?
При упоминании о Джоанне лицо Изабеллы немного смягчилось.
— Они были близки, но, с тех пор как у Джоанны появился ребенок, Бланш почувствовала, что ею… пренебрегают. — Хозяйка дома расстроено вздохнула. — Немного послушать нравоучений от церкви ей не помешало бы.
Отец Падрэг вкрадчиво улыбнулся, проигнорировав удивленно поднятую бровь Изабеллы.
— У девушки собственная голова на плечах, так же, как у ее матери. Кровь всегда даст о себе знать, леди де Вайлан, вы ведь сами всегда так говорите.
— Да, я бы очень хотела, чтобы ее мать сейчас была здесь. — С этими словами Изабелла крепко ударила по столу.
— А где она? — отважилась спросить Мэдселин.
— Умерла, — услышала она решительный ответ. — Десять лет назад. Во время родов, — потише добавила Изабелла и вся как-то ссутулилась. — Она приехала со мной из Нормандии, когда я выходила замуж. Как я ее отговаривала выходить замуж за этого образину!.. Хватило бы мне тогда упорства настоять на своем — до сих пор была бы с нами.
Священник наклонил голову и медленно покачал ею.
— Вы ничего не могли сделать, Изабелла, и сами это понимаете. Мари и Ульф любили друг друга. — Он с нежностью посмотрел на женщину. Потом протянул руку и сочувствующе сжал ей плечо. — А Ульф сделал для девочек все, что смог.
— А кто это — Ульф? — смущенно выдохнула Мэдселин.
