Поэтому, хоть кокос и не входит в число первостепенных задач экспедиции, раз уж тихоокеанский в Тарквинею попал, мы и этим не пренебрежём. И по срокам выигрыш, потому как быстрее этот на Горгады попадёт, чем тихоокеанский с Кубы, и разнообразие генетическое нашим кокосам уж точно не повредит. Не за ними отправлялись, но до кучи возьмём и их. В известном нам реале тихоокеанские кокосы на атлантическое побережье Америки так и не попали, а попали туда только южноиндийские – сперва португальцы их с юга Индии вокруг Африки в Гвинейский залив завезли, а уж оттуда испанцы забросили их в Вест-Индию, из которой они и распространились по всем американским тропикам. В шестнадцатом веке, короче, нашей уже эры. Мы до юга Индии пока ещё не добрались, но кокосы – вот они, уже и на Маврикии нам попались, наверняка индонезийские, потому как индийским сюда самостоятельно попасть ни ветры не позволяют, ни течения. А учитывая, что и тихоокеанские с Филиппин происходят, которые с Индонезией рядышком, выходит, что все наши атлантические кокосы филиппинско-индонезийского происхождения будут. Кто-нибудь что-нибудь против этого имеет? Вот и мы – тоже ничего. Наташка говорила, что там как раз и есть их наибольшее генетическое разнообразие, Индия нервно жуёт свой бетель в сторонке, так что наш вариант уж всяко не хуже реального португало-испанского получается. Сами испанцы не те? Ну, извините, романско-вестготских испанцев у нас для вас нет. Есть только вот эти наши, иберийские. Зато лет на тыщу семьсот раньше тех даже сюда добрались. Лопают себе жареную дронтятину, заедают сладкими плодами дронтовой сапоты, запивают кокосовым соком и абсолютно не жужжат.
На Капщине кокосовая пальма, конечно, хрен приживётся, климат там для неё холодноват, но на Сан-Томе и на Горгадах – в самый раз. Особенно Горгады важны, где и засушливый климат не боящихся морской соли кокосов требует, и место проходное туда, в Америку – хоть в Вест-Индию, хоть на Бразил, где тоже кокосы не помешают, особенно на атолле Рокас. Да и в Вест-Индии хреново обеспеченных водой коралловых островов хватает. Те же Багамы, например. Есть и у южного побережья Карибского моря острова, по климату схожие с Горгадами, и там тоже без кокосов хреново. Если бы тихоокеанских через эдемских фиников и ольмеков не заполучили, кокос и сейчас был бы в числе наших главных целей, потому как он и сам по себе того стоит. Полинезийцы вон на что только ту кокосовую пальму не используют! Ну так зато и живут вполне для своего каменного века прилично даже на коралловых атоллах. А у нас вся Вест-Индия, не говоря уже о Бразиле, по ним явно соскучилась, так что давно пора Востоку поделиться с нами этим ништяком.
Есть, конечно, у кокосовой пальмы и один минус – технику безопасности с ней колонистам изучать придётся, потому как и нагребнуться со ствола можно, когда лезешь за орехами позеленее для питья, и спелым орехом, когда он падает с пальмы, получать по жбану как-то тоже дружески не рекомендуется – ага, а ты не стой под стрелой. Но плюсы явно перевешивают, и хотя в нашем современном мире дураки, раззявы и просто фатально невезучие гибнут от падающих им на башку орехов ежегодно, пока никто ещё из-за этого от использования кокосовой пальмы не отказался. Подозреваю, что и в шестнадцатом веке случаев с летальным исходом хватало, но разве помешало это кокосу распространиться по всей тропической части Атлантики? Хрен с ними, с дураками, раззявами и неудачниками, без таких только лучше, и уж точно не стоят они того, чтобы из-за них от такого ништяка отказываться. Тоже, млять, дополнительный фактор естественного отбора на разумность и осмотрительность. А ты не рождайся дураком и раззявой, вредно это по жизни.
![]()
– Мы этого краба-переростка вместе с кокосами к себе ненароком не завезём? – забеспокоилась Ирка, которую вчера изрядно напугал здоровенный пальмовый вор.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Не должны, если не повезём целенаправленно, – прикинул Серёга, – В нашем мире португальцы, а потом и голландцы, плавали вокруг Африки сюда и обратно не одно столетие и кокосами на обратный путь запасались почти всегда, но в тропиках Атлантики пальмовый вор так и не завёлся.
– Вообще-то он довольно вкусным оказался, – заметил Мерит, – Может, и к нам его завезти смысл есть? А то что-то нашего сухопутного краба я не видел ни на Горгадах, ни на Капщине.
– Да, европейский большой краб водится только севернее Горгад. Но зачем нам этот пальмовый вор, когда во всех тёплых морях полно лобстеров? И кстати, он не краб, а рак-отшельник, просто брюхо своё рачье под себя подгибает, поэтому и похож с виду на краба. От него больше проблем, чем толку – сильный, кусачий и любит воровать жратву. Прямо в дом за ней может забраться запросто среди ночи.
– А почему его тогда у вас пальмовым вором назвали, а не просто вором?
– Его и грабителем у нас называли. А пальмовым вором его назвали по ошибке – долгое время думали, что он сам срезает клешнёй кокосовые орехи с пальмы, спускается и поедает их. Орехи он в самом деле любит, но вскрыть их скорлупу сам не в состоянии, а поедает расколовшиеся. И обычно те, что упали сами. По наклонному-то стволу он до них добраться может, а по вертикальному выше шести метров не залазит.
– А почему думали, что он вскрывает орехи сам?
– Часто видели, как он состригает клешнёй со скорлупы внешний слой волокна. Это он делает – оно ему нужно, чтобы выстилать им свою нору. А твёрдую скорлупу ему не вскрыть, поэтому ищет расколотые или хотя бы треснувшие. Если найдёт, то ореховой мякотью наестся, если нет – будет другую пищу искать. В принципе ест всё, что съедобно. А унюхивает жратву издалека. Из-за этого и в человеческое жильё забраться норовит. Так ладно ещё если мелкий…
– А если такой, как вчера? – невесело хохотнула Ирка.
– Это ещё не самый крупный был. Самые крупные опасны и для кошек, и даже для небольших собак. Могут и человеку палец сломать, если ухватят за него.
– И как же с ними тогда?
– Тебе же всё равно дубинка от дронтов нужна будет, – напомнил ей Володя, – И его тем же и туда же, если попадётся.
– Или из револьвера пристрелишь, – подсказал Мерит, – Это мне стрёмно, народ засмеёт, а тебе – нормально.
– Да это только первое время, – хмыкнул я, – Народ их как распробует, мужики всех крупных быстро на закусь переловят, а мелкий тебя скорее испугается, чем ты его.
– В нашем мире и переловили в основном, – подтвердил геолог, – Дошло до того, что на Маврикии и на Мадагаскаре вообще исчезли, а не Сейшелах была запрещена ловля тех, которые размером с ладонь и мельче. Крупнее – можно, ну так их и мало, поскольку вылавливают, а такие, как этот вчерашний – уже редкость. Максимальный размер – это уже обычно выращенные в неволе специально напоказ туристам. Ну, в смысле, ловят его самого крупного, какого найдут и доращивают уже в неволе. А уж в дикой природе такого там встретишь разве только каким-то чудом. За такими – только на необитаемые острова вроде небольших тихоокеанских атоллов, на которых постоянного населения нет. Скоро и здесь с ними будет примерно так же.
– Хвала богам! – его дочурка поёжилась, представив себе этот бронированный шагающий мини-танк с клешнями, да ещё и показанных ей руками размеров, – Такого и в самом деле из револьвера пристрелить не стыдно! – мы рассмеялись.
Всё это деликатесное мясо всевозможных ракообразных по вкусу между собой схожее, и надо быть ну уж очень тонким гурманом, чтобы различать его. Что крабы, что раки, что креветки, что омары с лангустами, что вот этот пальмовый вор, которого вчера мы продегустировали в одном довольно крупном экземпляре и в парочке поменьше – мне особой разницы как-то не почувствовалось. Вся она на мой взгляд – только в большей или меньшей внушительности чисто внешнего вида. Практически крупняк при равных прочих предпочтительнее просто в силу удобства разделки – есть ради чего означенной разделкой заморачиваться, когда интересует результат, а не сам ритуал. И если в этом смысле – это да, матёрый пальмовый вор реально один из самых крупных ракообразных. Ну так в том ведь всё и дело, что не единственный, а "один из". Есть же лобстеры всевозможные, те же омары с лангустами, в том же примерно типоразмере. На вкус ничем не хуже, но водятся там, где и положено водиться ракообразным, то бишь в море, на сушу не вылазят и на ней не хулиганят. Ну так и нахрена нам сдался этот членистоногий диверсант? Был бы смысл в его массовом использовании, его бы в нашем мире на фермах разводили. Но почему-то ни о каких фермах пальмового вора даже Серёга при всей его туристической эрудиции не наслышан. В ресторанах в качестве местного экзотического блюда подают отловленных диких, и даже относительная редкость крупных экземпляров так и не сподвигла никого на их разведение. Видимо, не окупается морока с ним, так что ну его на хрен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
