Вообще, она, конечно, дура, тут без вариантов, но дура не безнадежная, все же кое-что с контрольной смогла, молодец. Если уж честно, то я ждал, что будет хуже. Предлагая Кире работу, я готовился к тому, что, оказавшись на кухне, она будет вскидывать руками и говорить: «но у меня же маникюрчик».
Бабушка моя, папина мама, царство ей небесное, спросила бы, не хочет ли она еще и вон той метлы под зад отведать. Ух, грозная была бабка, но я ее все равно любил. Все свое раннее детство я провел рядом с ней.
Баба Аня была женщиной упрямой и простой. Она, в отличие от меня, застала то время, когда у отца не было еще денег. Он не родился богатым, а мама не была звездой с пеленок. Им обоим пришлось всего добиваться своими силами.
Сначала они были одноклассниками, самыми обычными, из простых семей. Мама, талантливая от природы, сразу поступила в театральное, не с пятого, а с первого раза. Она для этого много занималась и училась. Бабушка всегда говорила, что вот она — леди, а не мамзель напомаженная. Я тогда мало понимал, что это значит.
Бабушка жила в доме, в элитном дачном поселке, не терпела слуг. За огромным забором держала огород и сама в нём копалась, меня тоже привлекала. Говорила, мол, сегодня ты богат, а завтра все может быть не так. Прислугу не любила, а еще любила макароны с тушенкой, и я их тоже как-то полюбил. В общем, веселая она была, так вот именно баба Аня мне велела жениться на девушке, способной меня больного не бросить и хоть что-то у плиты состряпать. Позаботиться, подставить плечо в трудным момент, да и просто выслушать.
— Если она ничего не умеет, это, конечно, очень плохо, — говорила бабушка мне и неважно, что мне тогда лет восемь было. — Главное, Ванечка, чтобы она не боялась, чтобы пыталась. Готовить и ты вон можешь научить. Смотри какую шарлотку мне помог сделать, молодец же!
В общем, чувствую Кира бабушке бы понравилась. Думая об этом, я умылся и ушел на пробежку. Пока бегал, продолжал размышлять о Кире. Мне вдруг стало интересно, где это она пропадает. Вот правда, вроде про полное отсутствие денег не врет, явно не тусуется ни где и по магазинам не ходит, но где она бывает? Что делает после универа?
Я решил с этим разобраться и даже, чтобы ее не бесить, вернулся пораньше, закинул в микроволновку два упакованных в кафе завтрака (Когда-нибудь я перестану есть что попало и начну питаться правильно… хотя кому я вру? Только если женюсь) и пошел в душ.
Когда вышел, Кира уже встала, сонная наливала чай, положив завтраки на тарелки и действительно устроив сервировку — разложила салфетки, ножи, вилки, как в ресторане, право слово. Глупо, но, черт побери, мило.
Еще она вся такая сонная, в мягком на вид халате, что напялила прямо поверх пижамы, с нечесаным узлом волос на макушке. Стоит, зевает, и вовсе не мамзелька…
— Доброе утро, дорогая, — говорю ей шутливо, мысленно еще добавляя «женушка».
Кажется, меня уже даже не бесит мысль о нашем возможном браке, а вот она яд не сцедила в кружку, не успела.
— Ты там что, в ванной поскользнулся и головой ударился? — поворачивается ко мне, скептически выгнув бровь.
— «Привет, Ваня, я тоже рада тебя видеть», — кривляясь, произношу вместо ответа, забавляясь. Взял пустую кружку и поставил перед ней. — Сплевывай.
— Что? Ты больной?! — ошарашенно восклицает она.
— По твоей вине, — отвечаю сквозь смех. — Яд сплевывай, змея ты моя ненаглядная.
— Да иди ты…
— А еще, — не даю я ей возмущаться, — я предпочитаю завтракать на кухне, а не в столовой, она тут, кстати, есть, потому что я не хочу сидеть как в ресторане, я просто хочу тыкать в свою еду вилкой.
— Спасибо, что не в людей, — шикнула Кира и поставила на стол чай. — Тыкай в свою еду чем хочешь…
— Кстати, ты сегодня задержишься? — спрашиваю я, сделав глоток чаю. — Это я просто хочу понять, когда ждать шарлотку.
На самом деле я хочу просто знать, есть ли смысл за ней следить сегодня.
— Задержусь, — бурчит она, — но к восьми будет тебе шарлотка.
— И исправленная контрольная.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Изверг.
— Змея.
— Мажоришка, — рычит она.
— Приятного аппетита, — говорю я ей с улыбкой и возвращаюсь к еде. Все-таки она чертовски милая, когда злится, а препираться с ней мне даже весело.
Кухню покидаю первым, бросая уже привычное:
— Посуду я помою, не опоздай на пары.
— Таблетки выпить не забудь, — парирует она, и мы расходимся.
Когда вредная блондинка уходит, я выглядываю, чтобы взглянуть на нее, уже причесанную и в костюме. Рогозина, и правда, хороша внешне, и самое главное, посуду помыла, не оставила мне.
— Коза, — с улыбкой произношу вслед закрывающейся двери и звоню отцу.
Он отвечает почти сразу.
— Ты не одолжишь мне сегодня водителя с машиной? — спрашиваю без лишних церемоний.
Отец у меня человек занятой и лучше задавать ему сразу конкретные вопросы.
— Что-то случилось?
— Нет, просто за Кирой хочу присмотреть, нужна незнакомая ей машина и чтобы не я за рулем сидел, а то еще увидит…
— Присмотреть? — спросил отец удивленно.
— Ну пап, она где-то вечерами пропадает, похоже подрабатывает, хочу понять где. Что тут плохого?
— Кажется, она тебе нравится, — говорит отец настороженно.
— Кажется, ты именно этого хотел, — напоминаю я со смехом.
— Хотел, но теперь мне это не нравится.
— Водителя ты мне не дашь?
— Дам, напиши к какому времени он тебе нужен.
— Спасибо, сейчас посмотрю, когда у нее пары заканчиваются.
— Как ты себя чувствуешь?
— О, не поверишь, отлично. Заботами Киры.
Говорю, а сам смеюсь: эта змея кого хочешь заставит поправиться, такая вредная. Но сегодня я узнаю ее тайны и, возможно, вечером у меня будет еще один повод над ней посмеяться. Так-так, что же ты скрываешь, Кира — дочь банкира?
Глава двадцать первая
о подозрительных машинах и плохих новостях
Кира
От утреннего общения с Зацепиным в душе царил раздрай. На учёбу приехала в смешанных чувствах и кашей в голове. Какой-то мажор этот неправильный. Питается не в ресторанах, сервировка ему не нужна, при этом берет свои вещи и ценит. Не похоже, что бездумно тратит отцовские деньги и вообще хоть как-то от него зависит. Может, подрабатывает?
И тут меня осеняет…
«Я весь день работал. Работал и ещё раз работал» — точно! Он столько раз это повторял, а я пропустила мимо ушей. Не обратила внимания. И кем он работает? Чем занимается, если из дома выходить не нужно? Удалённо?
Чёрт… почему меня вообще беспокоит подобный вопрос? Зачем вообще думаю о мажоре больше чем следует? Может, потому что временами он бывает… милым? Нет, Зацепина сложно назвать милым. Он скорее гад редкостный, садюга и изверг. Но есть в нём что-то харизматичное и притягательное.
Возле аудитории меня поджидает хмурая подруга и… Игорь. Господи, ему-то что нужно? Нет, я признательна за прошлый раз, он здорово меня выручил: кажется, сокурсница Зацепина была решительно настроена, чтобы выпытать у меня его адрес. Но как-то я не хотела больше с ним пересекаться.
– Привет, красавица, — Игорь ни капли не стеснялся присутствия Алины, хотя мне казалось, они больше чем просто друзья.
— Привет, — натянуто улыбнулась и посмотрела на подругу. — Как дела? Ты чего такая?
— Потом, — недовольно отозвалась подруга и отвернулась, доставая телефон.
— Как добралась в прошлый раз до дома? — не унимался Игорь, снова забрасывая мне руку на плечо.
— Спасибо, хорошо, — произнесла я, высвобождаясь. — Слушай, не хочу показаться грубой, но мне не очень нравится твоё внимание, и на более тесное знакомство я не настроена.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— О-о!.. — насмешливо протянул Игорь, вскидывая руки. — Какая же ты колючка. Но спасибо за прямоту. Ты классная, — парень подмигнул и отправился в свой корпус, слава богу.
Алина сидела в аудитории, уткнувшись в методическое пособие по банковскому делу и кредитам. Я села рядом и достала из рюкзака нетбук.
