— Ты сама не своя! Где твоя чуйка? Ты же своей аппетитной попкой все атаки предвидишь, предслышишь и предчувствуешь! А что сейчас? Поймала звезду и считаешь, что уже всё можешь? Что тренировки тебе уже лишние? Кого угодно победишь?
— Игнат, ты бываешь хуже папы, честное слово, — обливаясь потом, почти рычу от злости. — У всех бывают плохие дни! Я что уже и устать не могу?
Оборотень сверкнул желтыми глазами и внимательно на меня посмотрел, принюхался.
— Не обманывай тренера, — фырчит, — нет у тебя плохих дней.
— Балбес! Вы оборотни вообще, хоть чего-то стесняетесь? — Я покраснела до корней волос. — Я не о тех днях. Просто дома напряг.
— Слышал, — недовольно скривился он. — Как еще Чернов не явился по мою душу, не представляю даже.
— Ты же не думаешь, что я сдам тебя папе?! — Ужасаюсь я.
— Старший может быть очень убедительным.
— Ну не будет же он меня пытать, право слово! Игнат, это же отец!
— Это он тебе отец. А мне он хозяин. Я ему клятву верности на крови давал.
— Я тебя не выдала. И всё. Закрыли тему. Давай еще спарринг?
— Нет, Жасси. Ты не в состояние. У тебя эмоциональный раздрай. Иди отдохни. Сходи в кино с подружками, устрой себе вечер в тёплой кровати с любимой книгой и горячим шоколадом. Пореви от души, пообнимайся с мягкой игрушкой… Тебе очень надо стабилизироваться эмоционально. Ты на грани срыва.
— А спорт разве не поможет?
— Не сейчас. Вот проревешься, опустошишь мысли и душу, и тогда приходи. Заполним твою пустоту положительной энергией. Сейчас же ты не боец. Ты псих с гранатой и неизвестно, то ли себя взорвать хочешь, то ли все вокруг разнести.
— Мда… такт вообще не твой конек, Игнат. — Сокрушенно качаю головой, оставляя спортзал. Начну с душа. И, наверное, пойду в кафе, голод уже в голове отдаётся болезненными вспышками. — До встречи, сэнсэй, — прощаюсь с оборотнем и уже хочу уйти, как ловлю в след его вопрос:
— Это правда, про жениха…?
— Правда, — еле слышно сознаюсь и спешу покинуть зал. Мне совсем не понравился злой блеск в глазах оборотня. Вот, категорически не понравился.
— Чернова! Снова прогуливаешь! Отчислят тебя и папочкины деньги не помогут! — злопыхает одногрупница, встреченная мною на выходе из универа.
— Расслабься, Кать, у меня и своих денег достаточно, чтобы готовый диплом купить. Это ты до сих пор у родителей просишь на сигареты. Кстати, завязывай уже курить, воняет от тебя, как от пепельницы, ей богу. И зубы желтеют.
— Сучка, думаешь, ты самая фердепердозная? Альфа-самка, которую все любят и все хотят? Да ты дура и прогульщица! Нихрена не умеешь, кроме, как с тренером в спортзале обжиматься! Или думаешь, дала Игнату Аркадиевичу, так он тебе поможет из универа не вылететь?
— Ох, какие слухи обо мне ползают по альма-матер, — рассмеялась я, обходя стройную девушку. Я бы назвала ее красивой, не кривись ее милое курносое личико в такой мерзкой гримасе. — Что я думаю, тебе не узнать, Катька, потому что я ДУМАЮ! А ты этого делать не умеешь, в принципе. Иди учись. У тебя большое будущее настоящего толстожопого очкаристого бухгалтера. А я пожалуй прогуляюсь… кофе выпью… к морю схожу… моя душа явно нуждается в релаксации…
— Зазнайка!
— Жасмина Кирилловна? — Прерывает наш диалог приятный мужской голос. Мы обе поворачиваемся, чтобы узреть высокого красивого мужчину, лет эдак за тридцать на вид. Катька впала в ступор, разглядывая презентабельный образец мужественности и достатка. А я скептически выгнула бровь.
— А вы сомневаетесь, что это я? — Мой голос спокоен, хотя и сквозит в нем раздражение. — Или не ожидали меня увидеть под университетом, где собственно и поджидали моего появления?
— Простите, — несколько стушевался незнакомец с таким вполне узнаваемым лицом.
— За что? — Притворно удивляюсь я. — За то, что считаете меня дурой? Я похожа на дуру, которая сейчас поверит в случайность нашей встречи? Или я похожа на человека, который не знает о ваших намерениях?
— Может быть, поговорим с вами без свидетелей? — Теряется мужчина. — Я думаю, что Кирилл ввел вас в заблуждение на мой счет. Я не…
— Вот именно! Вы «НЕ»! Не приближаетесь ко мне! Не претендуете на меня! Не отдавали распоряжение своей блондинистой собаке напасть на меня со спины! Что еще вы «НЕ»?
— Кажется, я подобрал не очень удачное время для близкого знакомства с вами, — смотрит мне в глаза испытующим взглядом. Мужик, я дочь трёхсотлетнего демона! Неужели ты пытаешься обмануть мою бдительность?
— Однозначно, время не подходящее. И место! И девушка для вас не подходящая!
— Жасмина Кирилловна, я прошу вас, — почти взмолился стоящий передо мной демон, — давайте поговорим наедине? — И глазами косит на Катьку, что всё еще стоит рядом и ахреневает, почему я пытаюсь отвадить такого обалденного мужчину. — Пожалуйста. Я не сделаю дочери Чернова ничего плохого. Я же не самоубийца…
— Я не настроена на диалог, если вы не заметили.
— Я заметил, — вздыхает демон. — Это из-за протеже вашего отца? Нежеланный жених? Брак по расчету родителей всегда тяжело принимается девушками.
Рядом охнула Катя, прикрыв рот ладошкой.
— Ну, спасибо вам. Теперь кроме траха с физруком, мне еще и принудительный брак припишут. Я вижу вас второй раз в жизни, а вы уже принесли кучу проблем! Пожалуй, я вас разочарую. И даже отвечать на ваше предположение не буду. Чтоб не вводить в заблуждение еще больше. Оставляю вас в надежных руках Екатерины. Думаю, она вам расскажет много интересного обо мне, чтоб отбить у вас раз и навсегда желание ко мне приближаться.
— Жас… — попытался меня остановить демон, но я только рукой вильнула, освобождаясь от его попытки взять меня под локоток.
— Нет. — Вот и всё, что я ему оставила напоследок. Твердое отрицание. Папа, надеюсь, ты мной доволен. Я не поверила плохому, сильному дяде и не ушла с ним на поиски приключений. Упрекнуть меня отцу будет не в чем.
***
— Добрый день. Чего желаете? — Доброжелательно интересуется вежливая девушка — официантка.
— Еды, — раздраженно откидываю от себя рюкзак и снимаю пуховик. Набираю полную грудь воздуха и выдыхаю, — извините. Тяжелый день. Картошку по-селянски, салями ассорти, сырную тарелку. Большую порцию горячего шоколада. И чернослив с орехами в вине, — перечисляю я и по глазам девушки вижу, насколько мой заказ не входит ни в какие рамки приличий. — Не делайте такие глаза, — пытаюсь оправдать свой аппетит, — говорю же, день тяжелый, я ела последний раз вчера утром…
— Да я ничего и не говорю, — теперь уже официантка смутилась. Повисло неловкое молчание. — Извините, через пару секунд опомнилась девушка, — Что-то еще?
— Да, слона на вертеле, я что, похожа на Обеликса?!
— Я не…
— Да ладно, — уже совсем пришла в себя и устыдилась собственному хамству. — Не берите в голову. Какая-то я нервная стала в последнее время. Извините…
— А хотите, — вдруг решается девушка и полушепотом мне предлагает, — я могу вас выслушать. Кажется, у вас непростой период и выговориться будет полезно.
— А вам это зачем? — С подозрением осматриваю совсем засмущавшуюся официантку.
— Ну… я на психоаналитика учусь. Мне будет полезен такой опыт…
— Ясно, — расслабила я свою неугомонную бдительность, и присмотрелась к бейджу официантки, — нет, Анна, мои проблемы психоанализ не решит. А вот вам может после моей исповеди понадобиться специалист узкого профиля, — я добродушно рассмеялась, — так что давайте не будем рисковать вашим душевным покоем. Просто принесите мне заказ, только чернослив оттуда вычеркните, я перехотела.
Девушка умчалась за заказом, а я осталась. Сижу за столиком у окна и обозреваю унылую картину. Будний ноябрьский день. Светло-серое низкое небо, готовое просыпаться на город первым снегом. Люди, хмурые, недовольные, сутулые, уставшие, кутаются в пуховики, дублёнки и шубки, бредут по своим делам, не замечая ничего вокруг. Грусть наваливается на меня и раздирает изнутри.
