Том сам себе пожал плечами и продолжил наблюдать за звездами.
***
Близилась полночь. Рокот цикад из кустов на том берегу речушки медленно нарастал, сверчки уныло тренькали свои одинаковые мелодии, а вода под их ногами тихо и размеренно журчала…
И тут его бросило в жар.
Случилось это неожиданно, мгновенно. Еще секунду назад Том просто лежал на траве, любуясь природой, а тут вдруг схватился за сердце и стал задыхаться, покрываясь потом и начиная дрожать.
Несса сразу же кинулась к нему, перевернула с бока на спину и стала кричать его имя:
- Том! Том, очнись! Белфер! Кто-нибудь, позовите Белфера!..
Ее голос утопал в шипении реки.
Разрываемый болью и бесчисленными конвульсиями, он закрыл глаза и увидел.
Бам!
Он налетел на огромный камень, торчащий из самого дна яростно ревущей реки и режущий злобные волны напополам. Отвратительно хрустнули под руками ребра, а череп, стукнувшись о твердую ребристую поверхность, почти раскроился напополам. Но он жил.
Бам!
Снова боль, снова рокот реки становился еще ужаснее, а страдания невыносимыми. Но он жил, несмотря ни на что. И вопросы задавать было некогда.
Хрясь!
Сломалась вторая нога, перед глазами плясали кровавые круги.
Он не без усилий загнул левую руку за спину и со всех сил вцепился в рукоять тролльского ножа, чье острие выглядывало у него из груди на добрую половину. Легкие пронзила режущая боль.
Впереди замаячили силуэты зубчатых скал, походящих на частокол, направленный прямо на него. А за ними – водопад.
- Том!
Он закричал и вскочил с места, судорожно глотая ртом воздух. Кажется, отпустило.
- Черт! – громко воскликнул он, и из его рта вырвался бурный поток ругательств Альмы, множество из которых он даже не понимал.
- Ты в порядке? – с блестящими от слез глазами Несса схватила его за плечи, глубоко впиваясь в них ногтями. – Боги, я так испугалась.
- Да, спасибо, - он коротко кивнул и присел. – Просто мимолетный приступ. Все просто… превосходно.
Конечно, он врал. Скорее самому себе, чем ей.
Она вдруг кинулась ему на шею и крепко обняла. Он опешил, даже не успев подумать над своим видением, которое, как ему казалось, было правдиво. Раньше с ним подобного не случалось. Ну,… ни того, ни другого.
Поняв всю неловкость ситуации, и заметив смотрящих на них людей, секунду назад спешивших к нему на помощь, Несса, краснея, отстранилась и мягко ему улыбнулась.
Он хотел было улыбнуться в ответ, но тут его снова постигло озарение. Весьма мрачное.
На левой руке принцессы, где-то в области подмышки виднелось маленькое темно-синее пятно. На мгновение он убедил себя, что это лишь блик, но реальность тут же влепила ему мысленную оплеуху.
Нельзя не верить в то, что истинно, постоянно говорила ему Альма.
Все эти грустные взгляды, постоянное молчание, какой-то бессмысленный пост, во время которого даже банальный хлеб нельзя есть! А теперь это пятно.
Он медленно сделал шаг назад в сторону клинка, закопанного в землю. Улыбка Нессы медленно сползла с ее лица. Он понял, и она это видела.
Том мельком глянул на луну, продолжая медленно пятиться назад. Еще не полная, значит, есть время. Завтра-послезавтра все начнется. Он вздрогнул. Крики, смерти, кровь… Снова.
Он посмотрел на стражников, грудившихся позади Нессы. Неужели они не знают? Неужели не могут связать одно с другим?
- Не надо, Том, - умоляла принцесса. – Прошу! Я никому не сделала ничего плохого!
По спине пробежали мурашки. Точно так же говорила она, та маленькая девочка из его деревни. Она клялась, что никогда не делала ничего плохого, а потом убила двадцать три человека.
- Довольно! – раздался громкий голос принца, пробивающегося сквозь толпу солдат.
Он закрыл собой сестру и яростным взглядом уставился на Тома.
Среди королевских особ проклятья были не такой уж и редкостью, но все они легко снимались снадобьями и зельями либо полуночными обрядами гадалок, однако иногда встречались и необратимые. Порой такие проклятья могут долго передаваться из поколения в поколение, пока род полностью не прервется.
Чтобы заклятье стало необратимым, ведьма – обычно, проклинают только ведьмы – жертвовала собственной шкурой и сама бросалась в костер, чтобы никто не нашел ее трупа и не решился вытащить из головы формулу проклятья. Но ведьмы в основном были эгоистичными и себялюбивыми и не жертвовали собой ради какой-то маленькой обиды. Человек, разозливший ведьму до такой степени, должен был сделать нечто очень, очень серьезное.
- Я вижу, ты уже догадался, в чем тут дело, - тихим голосом начал принц, куда-то подевав всю свою спесь и возвышенность. – Несса уже родилась такой, и отец ничего не смог сделать. Сколько бы колдунов и магичек не зарились на наше золото, никто так и не смог снять заклятье.
Том кивнул. С даром к магии должны родиться, а передается это преимущественно по женской линии. Ведьмы – настоящие ведьмы – никогда бы не рискнули явиться в королевский двор и рискнуть собственной жизнью ради какой-то девчонки.
- Поэтому я и попросил тебя остаться здесь.
- Чтобы скормить ей, что ли? – он знал, что поступает неправильно, но слова сами сорвались с языка.
Несса заплакала, спрятав лицо в ладони. Том тихо чертыхнулся, давая себе мысленную затрещину. Идиот, она ведь действительно ни в чем не виновата!
- Нет! – гневно воскликнул принц. – Я видел, как ты буквально воскрес из мертвых! Видел, как полностью уничтоженное тело становится нормальным всего лишь за пару недель! Старик сказал, что ты, может быть, маг… И я подумал: если ты такое вытворяешь без сознания, то что же ты сможешь сделать, придя в себя? Может, сможешь помочь? Так ответь мне: это так?
Том облизал засохшие губы.
- Не маг я, - успокоившись, он грустно покачал головой. – Я каждый день уже это твержу, почему не веришь? Но я знаю кое-что…
Глаза Джерарда, сына Бройта и Термии, кронпринца королевства Шайр наполнились надеждой. Какой-то солдат позади радостно крякнул.
- Так ты… поможешь?
- Я-то? – Том закусил губу, пытаясь унять дрожь в коленях. – Конечно!
Часть 2
Где-то снаружи громыхнула молния. Море волновалось, и каждая маленькая и беспокойная волна отдавалась в каютах дикой качкой и приступом тошноты. С каждым днем погода становилась все хуже и хуже, вода темнела, превращаясь в какую-то жижу из пыли, грязи и чистого гнева. На палубу выходить было опасно: ветер порой набирал такую силу, что сдувал и взрослого мужчину так, словно он был не тяжелее пушинки на цветке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
