— Привет, Ченс, — я улыбаюсь, пытаясь смотреть на него, а не на другую дверь грузовика.
— О, твой голос сегодня звучит бодрее. Счастливые нотки, которые я различаю, звучат оттого, что ты меня видишь? — он тянется к ручке на моей рубашке, чтобы подписать чек.
Я кошу глазами, всматриваясь в заднее стекло грузовика. Я удивлена, что Оливер до сих пор не вышел.
— Итак… все еще работаете в отеле? — я симулирую равнодушие.
— Да, последний день. Оливер, вероятно, выкопает все лунки, пока я вернусь туда. Он сегодня работает с какой-то дополнительной энергией, хотел бы я сказать то же самое о себе.
Фейерверки взрываются у меня внутри, думая о том, что у Оливера дополнительная энергия из-за меня.
— Не сомневаюсь, что это из-за той горяченькой официантки из отеля, которая постоянно приносит ему холодные напитки. Я предложил остаться и покопать, но он настаивал на том, чтобы я поехал за растениями. Он решил вымазаться в чем-то другом, чем настоящая грязь, — посмеивается Ченс, загружая багажник.
Фейерверки гаснут. Я могла бы легко отделаться от комментария Ченса по поводу официантки, в конце концов, уверена, он думает, что все мужчины похожи на него, но не могу понять, почему Оливер послал Ченса за растениями, зная, что я здесь.
— Ты говоришь так, будто Оливер монах.
— Мог бы быть. Не имею права сказать почему, но могу сказать, что у него не было секса… много лет. Поэтому, естественно, он готов взорваться и эта официантка — определенно та искра, которая ему необходима.
— Мне не нужно было это знать, — я пытаюсь говорить обиженно относительно еще одного дерзкого комментария Ченса, но правда заключается в том, что мне действительно нужно это знать. Дерьмо! До меня доходит, насколько, вероятно, Оливер близок к тому, чтобы сдаться, особенно после того, что я с ним сделала в субботу вечером, или точнее сказать не сделала.
— Да, но не упоминай об этом при нем. Он очень чувствителен к этой теме, — говорит Ченс, загружая последнее растение.
— Потому что ты знаешь, что у меня есть привычка обсуждать сексуальную жизнь людей, особенно тех, которых знаю меньше недели. — Я качаю головой, пытаясь не переигрывать с выражением лица «почему я должна говорить об этом с Оливером».
— Справедливо замечено, — Ченс улыбается. — Счастливо оставаться, красавица.
Я хочу рассердиться и рассказать о том, какие мужчины все одинаковые, но это у меня был оргазм тем вечером. Черт, я попросила о нем! Острая боль разочарования появляется оттого, что я позволила себе приоткрыть двери души и допустить мысль о том, что Оливер отличается от других, что он сможет увидеть меня, а не мои шрамы.
***
Оливер
Я не могу припомнить, когда в последний раз мне хотелось летать. Наверное, поэтому я чувствую себя так, будто я застрял и потерялся. Когда я перестал убегать от моего прошлого, но еще не увидел будущего, время остановилось. Я слышал, что это называют «жить одним днем», но я думаю, что нужно ценить этот день. Поэтому для меня, смотреть на часы и предвкушать что-то в будущем, даже если это всего лишь на несколько часов вперед, это явный прогресс. И опять-таки, я сам себе ставлю диагноз и сам лечу свое испорченное сознание. А это экономия денег.
— Что, черт возьми, происходит с тобой сегодня? — спрашивает Ченс. — Ты обогнал меня в работе на несколько кругов и все еще полон энергии.
— Я всегда обгоняю тебя на несколько кругов в работе, — посмеиваюсь я.
— Да, но не так. Ты что-то принимаешь? Мне следует волноваться? Или мне тоже следует это принимать?
— У меня были хорошие выходные, это все.
— Хорошие — это когда была скидка на твой любимый скотч, или когда у тебя хорошая компания, — Ченс опирается на ручку лопаты, застрявшей в земле, пока я продолжаю обгонять его в работе.
— Я встретил одну из своих соседок, и мы ходили есть мороженое.
— Соседку женского пола?
— Да, я уверен, что слово «она» употребляется для определения женского пола, — смеюсь я.
— Ну, черт, Оливер, она горячая?
— А как насчет «она милая, веселая, чем она занимается»? А не «она горячая»?
— Ты прав, как я могу быть таким нечувствительным. Она хорошо выглядит? Чем она занимается в постели?
— Я думаю, разговор закончен, и я тоже на сегодня закончил.
Я забрасываю инструменты в кузов грузовика и хватаю бутылку воды.
— Ладно, хорошо. Просто скажи, она бы мне понравилась? — Ченс снимает перчатки и вытирает пот со лба.
— Ты осознаешь, что для этого много не нужно? Как я понял, две груди и влагалище — обычно единственное обязательное требование. Кроме тех случаев, когда ты слишком много выпил, тогда и трансвестит с ватой в лифчике вскружит тебе голову или головы.
— Пошел ты! — он пытается выглядеть обиженным, но это бесполезно.
Даже Ченс не может испортить моего головокружительного настроения сегодня, поэтому я смеюсь.
— Прости, мужик, я не смог устоять. Ответ на твой вопрос — да. Что-то подсказывает мне, что она, несомненно, тебе понравится.
Я не пытаюсь скрыть правду, а, скорее всего, пытаюсь защитить хрупкие и неопределенные отношения с Вивьен еще на некоторое время.
— Когда я с ней познакомлюсь?
Мы оба садимся в грузовик.
— Если я и покажу ее, то только тогда, когда наступит время.
— Покажешь? Что это значит? Черт, Оливер, она несовершеннолетняя?
— Да, ты поймал меня. Решил добавить изнасилование несовершеннолетних в список изнасилований семи Конрад.
Бл*дь! Не могу поверить, что я только что это сказал.
— Оливер…
— Не нужно, пожалуйста, просто забудь, что я это сказал. Хорошо? Просто… не нужно.
Ченс кивает, и мы проезжаем остаток пути в тишине.
***
Мы не обменялись номерами, поэтому я не могу позвонить ей, но так как я смертельно хочу ее видеть, постучать в ее дверь кажется мне самым подходящим вариантом.
— Одну минуту, — я слышу ее приглушенный голос. — О, боже, что ты здесь делаешь? — кричит она с обратной стороны двери. Я полагаю, что она смотрит в глазок.
— Ну, если бы я был Богом, я бы ответил «Я здесь, потому что я везде, дитя мое», но, так как я на самом деле им не являюсь, то скажу «Я здесь, чтобы видеть твое прелестное личико», — я широко улыбаюсь перед глазком.
— Уф! — стонет она. — Ты можешь просто сказать, что ты здесь, чтобы увидеть меня?
— Окей. Я здесь, чтобы увидеть тебя.
Дверь открывается, и я вижу занавес черных волос, закрывающих ее лицо, когда она смотрит вниз.
— Увидел меня? А теперь можешь прийти на следующей неделе?
