беда дня, в трех метрах от кучи милиционеров, заставили судорожного сжаться мышцы таза молодого мужика. А сто будет в тюрьме? Сашок затосковал от открывающихся перед ним нерадостных перспектив.
В входную дверь громко застучали.
— Ирка, дверь открой, не слышишь, что ли?
Ответа от супруги не было.
— Ты где там затихла?
Тут Сашок вспомнил, что жена опорола на работу, она работала почтальоном в отделении связи. В дверь продолжали долбить, уже, похоже, двумя руками. Почесав объемное пузо под затертой майкой, хозяин квартиры поплелся открывать.
— Здорова, Сашок! Есть че? — за дверью стояли два местных «синяка» — Сивый и Колек, что с семи утра начали свою нелегкую вахту по поиску любых горючих жидкостей и любых материальных ценностей, что можно было обменять на ту же горючую жидкость.
— Не, нету ничего. Вчера двести грамм беленькой дома было, в обед употребил, чтобы нервы успокоить, и все. А Ирка денег не дает, говорит — пять дней до получки, а денег уже нет.
— Так ты учи ее — недовольно буркнул Сивый.
— Я учу.
— Хреново учишь, я вот бывало…
Сивый заткнулся. Хотя он свою бабу учил, но много лет назад перестарался — жена от побоев умерла, Сивому дали восемь лет, из которых он отсидел шесть. Квартира отошла к государству, как положено по закону. Хорошо, что к моменту освобождения «узника совести», мать его еще была жива, успела прописать сынулю к себе.
— А че с нервами? — Колек как самый молодой, отличался острым умом.
— Так меня менты приняли, двое суток прессовали…
— Че, реально?
— Да отвечаю. За грабеж приняли. Я соседа с верхнего этажа по пьяне отоварил, ну они меня и под пресс пустили. Двое суток без перерыва лупцевали.
— Ну ты в несознанке? — авторитетно поинтересовался Сивый.
— Да я держался сколько мог, но они уже по беспределу меня колоть начали, да еще и опознание провели, и вещи мне домой подкинули. Короче, я понял, что здоровье дороже и явку написал, иначе сказали, что не выпустят.
— Вот волки позорные— Сивый хотел сплюнуть черед дыру от выпавшего зуба, но воздержался, и сменил тему: — Ну тогда точняк, надо выпить.
Саша прислушался к себе. Вчера у него было ощущение царившего на душе счастья, не смотря на все жизненные перипетии, а сегодня такого чувства нет. И самое главное, вчера он чувствовал себя богатым, и очень ждал, когда Ирка наконец уберется на свою работу, не мешая Сашку насаждаться жизнью. А почему вчера он чувствовал себя богатым? Какая-то мысль крутилась в голове, но прищучить ее Александр не мог. Рука инстинктивно потянулась почесать за зудевший афедрон, коснулась обнаженной кожи. Блин, вчера же Ирка сказала, что у него трусы на заду порвались, а он забыл их переодеть. Если мужики сейчас это увидят, может быть ничего и не скажут, но всем знакомым опишут в подробностях. Саша, пятясь задом, отошел вглубь комнаты, нащупал на стуле брюки и быстро стал их натягивать. В кармане что-то звякнуло. Сашок с удивлением достал из кармана две связки ключей. Одна была от квартиры, а вот вторая…
— Блин, мужики, пошли, я знаю, где взять денег.
Оставив друзей у ворот гаражного кооператива, Сашок быстро двинулся в сторону материнского гаража. Показывать корешам свои сокровища он не собирался.
— Возьму четыре банки, три продадим кому ни будь, а четвертую я домой отнесу, чтоб Ирка заткнулась наконец, что я алкаш и только из дому готов все тянуть — бормотал под нос новоявленный миллионер. Будущее Александру рисовалось легким и приятным.
— Сегодня выпью с пацанами, кайфану немного, ну а завтра…
Кузнецов плохо представлял, что будет завтра, но не сомневался, что все будет хорошо.
— Если отнести десяток банок в ЖЭК или хоть председателю гаражного кооператива, то может быть фиктивно на работу и не возьмут, но вот характеристику хорошую точно выдадут. — Погружался в мечты Александр: — А самому можно на рынке или возле гастронома тушенкой торговать, банки большие, как раз двух банок в день хватит, чтобы Ирке рот заткнуть. Две банки для Ирки, а еще одну — себе. Братанов поить то я больше не буду, сильно жирно им будет, да и другие желающие на халяву набегут. А если самому пить, то надолго хватит. А может и две банки на водяру пускать…Я мужик или нет? Что я на себе экономить буду?
Насвистывая «Мурку», Саша провернул ключи в замочных скважинах и потянул на себя чуть заедающую дверь. Первой его мыслью было, что он просто ошибся гаражом. Просто открыл не тот гараж, как в комедии с этой как ее, во Брыльской! Сейчас оглянусь по сторонам и увижу свой гараж. Но сколько Александр не вертел головой своего гаража он не видел, вернее видел, но разум не хотел осознавать, что счастливого будущего у Кузнецова больше нет.
С третий раз взглянув на номер бокса, и поняв, что это не игры разума, Саша, обессилено, пал на колени и воздев обрюзгшее лицо к серым, безжалостным небесам, заорал обращаюсь к мировой Сущности:
— С-у-у-у-ка!!!
— Кузя! Ты что упал? — верные друзья, замерзнув стоять у распахнутых ворот, пошли по следам Александра и нашли его в состоянии, близком к помрачению рассудка. Их друг, тридцатипятилетний мужчина, давясь, как ребенок с трудом сдерживаемыми рыданиями, долго не мог объяснить, что с ним стряслось. Наконец Сизый найдя на полке гаража старый домкрат, продал его не задорого какому-то автолюбителю и сбегал в сторону частных домов, принес оттуда коричневую бутылку пахнущего сивухой «Сучка». После второй, Саша, занюхав порцию лекарства рукавом, и смахнув слезу с щетинистой щеки, рассказал братанам о постигшем его горе.
— И что ты думаешь?
— Да не знаю я, но найду паскуду, на ремни пошинкую — самогон обжог пищевод и заставил кровь быстрей бежать по венам, Саша чувствовал в себе силы порвать любого.
— Это мент сделал, по любасу! — сделал экспертное заключение Сивый: — Я, когда у хозяина был, там опер часть вообще по жесткому беспределила, отвечаю.
— И че делать теперь? — Сашок на миг растерялся, встречаться вновь с тем душным ментом не хотелось категорически: — Я бы его завалил, но я итак под следствием…
Так это, надо «заяву» писать на мента, пусть он сука, парашки то хлебнет, как я — завелся Сивый.
— Да кому писать? Они же все одна
