— Когда ты рассказала ему о видениях, как он отреагировал?
При слове «видения» моя голова плывет, и я кладу руку на приборную панель, чтобы успокоиться. — Он поверил мне.
— Что ты видела? — спрашивает Фоксфайр.
— Волка. — Что-то мелькает в пустыне, пока я смотрю в окно. Койот или какое-то другое дикое животное? Гаррет где-то там, бежит в своей другой форме. На мгновение ощущаю вкус горячего, сухого воздуха, проношусь мимо кактусов, бегу на четвереньках. Я — хищник, могучий, не ведающий страха. Неуловимая луна висит под горизонтом, но мою кожу покалывает, когда она зовет меня, приказывая измениться…
— Ты только что сказала «оборотень»? — Вздох Фоксфайра возвращает меня.
— Нет, — качаю я головой, ошеломленная. У меня только что было видение? — Что я только что сказала?
— Ты сказала, что Гаррет — оборотень. По крайней мере, по-моему, ты так сказала. Ты была как бы не в себе.
Черт. — Эм… так называется его мотоклуб. «Оборотни». У них волчья тема. Клуб «Эклипс» (прим. перев. — затмение). Лунные татуировки. Такая фишка. — Пожалуйста, пожалуйста, поверь мне.
— Ладно, как скажешь.
Я молчу, сосредоточившись на дыхании. Постепенно пустыня сменяется городской застройкой и потоком машин. Я закрываю глаза, борясь с головокружением.
— У тебя болит голова? — спрашивает Тесс.
— Немного.
— Ты выглядишь немного больной, иначе я бы взяла тебя на поиски квартиры прямо сейчас.
Я ёрзаю на месте. Хочу ли я уехать из своей квартиры? Не иметь Гаррета в качестве соседа? Нет. Он сегодня облажался, но и я тоже. Было ли когда-нибудь еще доказательство того, что я урод?
— Мне это не нравится, Эмбер. — Фоксфайр хмурится. — Гаррет кажется мне плохим.
— Все в порядке, — говорю ей. — Думаю, теперь он будет держаться от меня подальше. — Не обращаю внимания на боль в сердце. Я едва знаю этого парня. Мне должно быть все равно, если больше никогда его не увижу.
— Просто отвези меня домой, — голос срывается на полуслове. Я не могу лгать себе. Годы в приемной семье, и у меня никогда не было безопасного места, которое могла бы назвать домом. Место, где могу быть собой, семья, которая принимает меня такой, какая я есть.
Вот почему время, проведенное с Гарретом, было таким особенным. На несколько коротких часов я почувствовала, что принадлежу ему.
Глава 5
Гаррет
«Я добралась до дома, не благодаря тебе. Подумала, что ты должен знать».
Читаю сообщение Эмбер, когда вхожу в свой многоквартирный дом. Секунду раздумываю над ответом, но затем пишу сестре.
«Ты почти сутки не писала. Перезвони мне поскорее».
Убираю телефон в карман, пока не раздавил его в руке. Женщины. Может, это и хорошо, что в моей стае одни мужчины.
Волк рвется наружу, когда прохожу мимо припаркованной машины Эмбер. С трудом его удерживаю. Несколько часов бега, погони за кроликами, а я все еще на взводе. Все из-за одной женщины. Я улавливаю ее сладкий запах на лестничной клетке и готов к буйству.
Пара.
У меня нет другой причины так себя вести. Раньше у меня никогда не возникало проблем с моим волком. Но одно свидание с Эмбер — и я почти потерял контроль. Готов сорвать с нее одежду, повалить ее на землю и трахнуть до бесчувствия. Хуже того, клыки удлинились, готовые навсегда пометить ее своим запахом. Сделать своей, чтобы ни один волк не подумал о том, чтобы ее забрать. Проблема в том, что она человек. Спаривание с ней означало бы отказ от моего положения альфы. Альфа спаривается с альфой. Люди далеки от альфы настолько, насколько это вообще возможно. Хотя с человеком-экстрасенсом все может быть иначе. Если бы у нас родились доминантные волчата с экстрасенсорными способностями, это было бы грандиозно. Но стая не будет ждать, пока мы увидим, как выглядят наши щенки. Если они почуют, что у вожака есть слабость, другой доминантный волк вступает в игру. Танк. Или Джексон Кинг, одинокий волк, владеющий многомиллиардной технологической компанией «Секьюер».
Нет, я должен сопротивляться Эмбер. Для ее и моего блага. Черт, я мог причинить ей боль. Я теряю самообладание рядом с ней, готов вцепиться зубами в ее плоть, лишь бы она знала, кто на нее претендует.
Есть такое обозначение для волков, которые теряют контроль: лунное безумие. Волк берет верх, поглощенный желанием спариться; чем доминантнее волк, тем он опаснее.
Я — альфа. Самый доминантный волк из всех, кого знаю, за исключением, может быть, папы. Понятно, что мой волк хочет Эмбер. Для того чтобы не сойти с ума, мне придется либо требовать ее, либо держаться как можно дальше.
Я поднимаюсь по лестнице. Целую ночь бегал, пытаясь утомить своего волка, прежде чем придется снова приблизиться к Эмбер. Не повезло. Зверь сходит с ума, когда открываю дверь в холл. Не говоря уже о моем либидо. Эрекция болезненно давит на джинсы.
Дверь Эмбер открывается. Ее имя срывается с моих губ, но выходит миниатюрная женщина с волосами цвета радуги. Одной рукой она аккуратно закрывает дверь, а другой придерживает большую пушистую сумочку и идет по коридору. В последний момент она поднимает глаза, когда я прохожу мимо нее.
— Ты! — Она останавливается, упирает руки в бока и пристально смотрит на меня. — В чем твоя проблема?
— Что, прости? — Обычно волк рычит на вызов моему авторитету, но дамочка пахнет Эмбер. — Кто ты? — говорю я, узнав ее по клубу.
— Фоксфайр. Подруга Эмбер. Я забрала ее с горы, где ты ее бросил, — тычет она пальцем мне в грудь.
В горле вибрирует рык. — Дорогая, тебе нужно отступить.
— Тебе нужно держаться подальше от моей девочки. Ты и твоя банда оборотней…
— Что? — я почти рычу.
Она вскидывает руки. — Как бы ни называлась твоя банда. Волки или оборотни, или как угодно. Да хоть тупоголовыми придурками, мне все равно. Оставь Эмбер в покое. — С последним криком она уходит, оставляя меня дрожать от желания измениться и разорвать на кусочки угрозу для моей стаи.
Эмбер выдала мой секрет. Я доверял ей, а она тут же рассказывает об этом своей подруге, которая потом кричит об этом на весь мир.
— О черт, нет. — Я подхожу к двери Эмбер, крепко сжимая кулак. Она хочет увидеть большого плохого волка? — Эмбер? Открой.
Если она снова выйдет через пожарную лестницу, то пожалеет.
Аромат ванили и сладкого апельсина.
— Открой дверь, Эмбер.
— Что ты собираешься делать? — Я слышу стук ее сердца даже сквозь дерево.
— Открой сейчас же. Раз… два…
Замок со щелчком открывается. Ее лицо бледное и осунувшееся.
— Мудрое решение. — Я прохожу мимо нее в гостиную.
Она следует за мной.
Я останавливаюсь, сжимая кулаки, как будто это поможет удержать волка в узде. Я не знаю, что, черт возьми, делать. Не хочу угрожать ей последствиями того, что человек узнает наш секрет, — смертью. Я пущу себе пулю в лоб, прежде чем позволю кому-либо причинить вред этой прекрасной женщине.
— Ты нарушила данное мне слово.
Она стоит, сгорбив плечи, опустив глаза в пол.
Поза покорности щелкает во мне выключателем. Член становится твердым, как камень, несмотря на мое разочарование. Неподдельный гнев сменяется похотливым желанием раскрасить ее задницу в красный цвет. Прямо перед тем, как наклоню ее и оттрахаю сзади.
— Я не хотела говорить ей, — шепчет она. — Я погрузилась в видение и… это просто вырвалось. Я сказала ей, что это название твоей байкерской банды.
Беспокойство частично ослабевает. Я переосмысливаю то, что сказала Фоксфайр, и все понимаю. Тем не менее не хочу, чтобы кто-то думал, что мы — волки, будь то название банды или настоящее животное. — Ну, у нас не банда. Что ты ей скажешь, когда она узнает, что мы не называем себя так даже в шутку?
Она сжимается еще больше. Обычно она не была такой трусихой, но я чувствую стыд в ее запахе. Она искренне сожалеет.
Волк урчит, когда я рыщу вокруг нее. — Я не думаю, что ты понимаешь. Оборотни не позволяют людям знать о своем существовании. Это обычная практика — устранять любые угрозы нашему секрету.
