— Роб в капюшоне? — нахмурился Вэйлорд.
Это прозвище он уже слышал. И не раз.
— Да, так они сказали. — Князь кивнул. — Путники спросили разбойников, кто же из них тот король? Каждый из двух дюжин лихих людей по очереди ответил, что это он. И смеялись при этом. Старший путник заявил, что денег у них нет и платить нечем. Тогда один из разбойников сказал, что если бы каждое слово каждого человека было правдивым, то не было бы в мире места разбою и палачам. А сам Первобог спустился бы на землю и обнял бы всех на радости такой. Они обыскали путников и никаких ценностей не нашли. Убедились, что не лгут пилигримы. Тогда разбойники завязали им глаза и куда-то повели. Те уж подумали, что на смерть. Но оказались в пещере обжитой, где даже плач младенцев слышен был и песни матерей.
— Вот как?
— Да. И как думаешь, что сделали разбойники потом?
— Коль уж вы разговаривали с путниками три дня спустя, то явно не убили.
— Верно глаголешь, лорд! — засмеялся Добромеч. — Они путников накормили, дали им испить вина, умыться в горячем источнике и оставили ночевать. А на другой день снова завязали им глаза, и оказались путники на том самом месте, откуда их увели, но уже не было вокруг никаких разбойников. А в своих мешках дорожных они нашли свежую солонину и пригоршню монет. Потом свист услышали из леса и окрик: «Восславьте, люди добрые, великодушие и щедрость лесного короля Роберта, что вместо короны носит зеленый капюшон!» А ты говоришь, разбойники и беззаконие!
— Эта история скорее о благочестивых клирах, но не о лихих людях с большой дороги, — с сомнением проговорил Вэйлорд.
Хотя известное имя все же настораживало.
— Может, и так, черный лорд. Только где ты видел клиров, что носят на поясах мечи, за спиной колчаны стрел, а сами играют на тетиве луков, что те менестрели на лютнях?
— Так-то оно так. Но куда направлялись те путники? Не были ли они лазутчиками разбойников, не стремились ли выведать вашу силу и численность?
— Поди их разбери. На лбу ведь рунами не выведено, кто они есть. Сказали, что путь держат на восток, в Скифарию.
— А зачем?
— Я же сказал, пилигримы они. А этим босоногим бездельникам все одно, куда путь держать. Лишь бы по миру ходить.
— Что ж, благодарю за любопытную историю. Кстати, откуда вам язык наш так хорошо известен? Кто обучал вас гринвельдской речи?
— Да вот твои намыленные рыцари и обучали, пока в полоне нашем отдыхали! — громко засмеялся Добромеч, и его спутники снова поддержали веселье.
Они уже достигли верхней ступени, и Вэйлорд резко развернулся. Теперь он мог взирать на трех великанов сверху вниз.
— Благородные князья, должен ли я напомнить вам, что война, неразумная с нашей стороны, окончена уже очень давно? Что вы посланники мира? Что ваши упоминания о «мыльных рыцарях» и радости победы никоим образом не смогут послужить делу мира, но обильно удобрят землю для новых всходов старой вражды?
Старший князь перестал смеяться. Сделав серьезное лицо, он поднялся на верхнюю ступень и теперь высился над Вэйлордом, будто громадный медведь.
— Не должен, черный лорд. Память у нас, хвала небесам, отменная. Мы помним, для чего мы здесь. Как помним разорение и запах мертвечины там, где прошли ваши лорды. Помним поруганных дев и затравленных да забавы ради разорванных охотничьими мастифами детей. Мы все помним.
— Ваши страдания не отомщены? — Вэйлорд не спасовал перед рослым скифарием и холодно смотрел волчьим взглядом в глаза Добромеча. — Да или нет?
— Отомщены, — после некоторого молчания молвил князь.
— Так мы будем ворошить прошлое или строить будущее?
— А этот ваш Стоунтри Вудмар правду сказал. — Кривая ухмылка исказила лицо скифария.
— О чем? — Нэйрос не сводил с него взгляда.
— О том, что благородное происхождение не способно наделить благородством, но благородное сердце боги могут вложить и в грудь простолюдина.
— Это ты к чему, князь?
— Это я о тебе, лорд. — Сказав это, Добромеч вдруг засмеялся, приобнял огромной рукой Вэйлорда за плечи, развернул и двинулся с ним вместе дальше, приговаривая: — Давай уже, мой угрюмый брат, покажи нам кухню. Жрать охота, мочи нет!
Кажется, лорд Брекенридж рассказывал, что если скифарий назовет кого-то братом, это значит очень много…
* * *
Провожая взглядом гостей и свою десницу, как всегда мрачного и настороженного Нэйроса, король Хлодвиг жестом подозвал капитана стражи. Мартиан Ариперт, старший сын лорда Дориана Ариперта, был еще молод, всего двадцати шести лет, и хорош собой: с густой золотистой шевелюрой и заметным издали родимым пятном над правым уголком рта. Одно время король косо на него поглядывал, опасаясь, что принцесса Элисса воспылает к нему страстью. К тому же при дворе ходили слухи об интересе некоторых особ к Мартиану. Однако чересчур официальные манеры сира Ариперта никак не могли понравиться Элиссе, которая всегда высмеивала этикет. Принцессе этот молодой человек казался глупым, а глупость, выдаваемую за благородное воспитание, она особенно не выносила. Однако Хлодвиг вовсе не считал Мартиана глупым: обладая безупречной исполнительностью, трудно проявить самостоятельность.
— Что скажешь, Ариперт? — Король кивком указал в спину уходящих.
— Варвары, ваше величество, — коротко отозвался Мартиан.
— Отчего же? — нахмурился король.
— Они совсем не такие, как мы, ваше величество.
— М-да, убедил. — Хлодвиг потер ладонью лоб. — А не думал ли ты, молодой рыцарь, что они сами нас считают варварами?
— Но почему, государь? — Лицо Мартиана отобразило почти детское недоумение. Может, Элисса права, отказывая ему в наличии ума?
— Потому что у нас знать не знают, что такое борщ, окрошка и квас.
— Простите, не понял… — Бедный капитан гвардии аж вспотел.
— Да и кем еще им нас считать после того нашествия и всех бед, которые мы принесли их земле?
— Ваше величество, я…
— Ты мне лучше доложи, где Леон? Твои люди нашли его? Сегодня он имел наглость пропустить и прием лорда Хайдамара, и встречу скифарийских князей. Доколе это будет продолжаться? Где он? — Голос и взгляд Хлодвига выдавали явное раздражение.
— Ваше величество, мои люди обыскивали весь город с самого утра. Потом…
— Говори!
— Потом слух дошел, что в тупике улицы Роз происходит небывалое веселье.
— Улица Роз! — прорычал Хлодвиг.
— Мои люди наведались туда. Выяснилось, что его высочество там был и покинул… заведение… мамаши Сиргаритки… — Ариперт стал запинаться.
— Прекрати мямлить, капитан, будто юнец, впервые увидавший голую девицу. Будто вы не вылезли именно оттуда и не кормили вас во младенчестве именно такими титьками! Если ты опасаешься обмочиться при произнесении таких слов, как «бордель» и «шлюхи», что с тобой станется в бою, когда, о боги, кто-то чем-то попытается тебя проткнуть?!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
