— Здесь четверо сели в машину.
— В какую сторону они поехали? — спросил Лаглинь, вернул мне флягу и тоже полез за куревом.
— Туда. — Следопыт ткнул большим пальцем за спину. — К заброшенному имению, достопочтенные сеньоры, больше некуда.
Не знаю, где китайцы разыскали это чудо природы, но изъяснялся наш следопыт на классическом кастильском наречии, будто прибыл сюда утренней лошадью прямиком из Испании.
— Вам доводилось бывать там?
— Пару раз.
— Можете нарисовать план?
— Конечно, если дадите лист бумаги и карандаш.
— Есть ли другая дорога к имению? — спросил Лаглинь.
— Дороги нет. — Наш проводник докурил самокрутку до ногтей и аккуратно затушил о собственную ороговевшую подошву. — Но пройти не трудно. Могу я попросить карту?
— Пожалуйста. — Китаец достал из кармашка рюкзака несколько карт, выбрал нужный лист и расстелил на земле.
— Мы находимся вот здесь. — Следопыт ткнул веточкой. — Это дорога. — Он изобразил некую загогулину и пояснил: — Пойдем так и часа через полтора будем на месте, если не поползем как черепахи.
Мне захотелось расплакаться.
Я с трудом сдержался, подошел поближе, тоже присел на корточки, наклонился, пригляделся и сказал:
— А на карте тропинка не указана. — Я втянул воздух ртом, дышать иначе в присутствии этого странного типа не стоило.
— Не беда, сеньоры, я прекрасно помню, как пройти.
— Так чего же мы ждем? — воскликнул Лаглинь.
— Точно! — бодро простонал я. — Вперед!
Мы двинулись в горку через заросли, потом по скалам. Не буду описывать этот суворовский переход. Ничего интересного в беготне по природе на жаре лично я не нахожу и совершенно не понимаю туристов, которые идут на это добровольно.
Минут через пятнадцать мне показалось, что я вот-вот сдохну, а чуть позже — что уже помер. Но потом я как-то втянулся. Не скажу, что полетел впереди всех, но продышался и зашагал бодрее.
Наконец следопыт, шедший впереди, остановился и заявил:
— Если кто-то из сеньоров хочет курить, то сейчас самое время. — Он тут же полез за табаком.
Я остановился рядом, сбросил рюкзак, плеснул на ладонь воды из фляги и принялся смывать с физиономии паутину и прочую дрянь, прилипшую к ней. Я пару раз глотнул водички, уселся на поваленное дерево и с удовольствием вытянул ноги.
— Где находится имение? — спросил китаец, на зависть свежий, будто все это время не шлялся по горам да зарослям под палящим солнцем, а мирно дремал в тенечке.
Лаглинь положил на землю рюкзак, уселся сверху, достал портсигар, предложил сигарету мне и угостился сам.
— Надо перевалить через этот небольшой холмик, — сказал проводник и даже показал пальцем, который именно.
Лично мне он таким уж крохотным не показался.
— То, что вам нужно, находится внизу, у подножия.
— Понятно, — буркнул мой напарник, махнул рукой и что-то негромко сказал молодому китайцу, подскочившему к нему. — Как себя чувствуете? — спросил он.
— Просто прекрасно, — искренне соврал я. — Хоть сейчас на дискотеку. А вы?
— Возраст, мой друг, — так же честно отозвался он. — Признаться, переход меня несколько утомил. Как вы посмотрите на то, чтобы с полчасика передохнуть?
— Если вы настаиваете, — с благодарностью отозвался я, закрыл глаза и тут же вырубился.
Глава 17 НА ГРАФСКИХ РАЗВАЛИНАХ
С запада над усадьбой нависала невысокая, но довольно крутая скала с плоским карнизом, поросшая всякой зеленью. Там, на травке, между двумя причудливо изогнутыми карликовыми деревцами и устроился мой новый напарник.
— Что скажете? — не поворачивая головы, поинтересовался он, когда я подполз поближе.
— Порядок, — кое-как ответил я.
Не могу сказать, что был на удивление свеж и полон сил.
Помните сказку о русском богатыре Штирлице? Тот умудрялся, поспав минут пятнадцать, носиться потом целые сутки как ужаленный по Третьему рейху и вытворять все, что душа пожелает.
Поверили? Надеюсь, нет.
Провалявшись в забытьи минут сорок, я с большим трудом очухался и тут же почувствовал себя еще более, мягко говоря, не комфортно, чем на маршруте. Не знаю уж, какую гадость мне вкололи несколько дней назад в холле гостиницы, а потом еще и в номере, но выводилась она из организма вяло и медленно.
Поэтому мне пришлось заглотнуть кое-что тонизирующее. Терпеть не могу принимать одну химию поперек другой, но иного выхода просто не просматривалось.
А что касается свежести, то для этого существуют специальные дезодоранты. Они, правда, не придают телу восхитительного аромата и совсем не добавляют сексуальности. Видимо, поэтому их не рекламируют по ящику. Зато после употребления этих средств от вас целых три часа не будет вонять ни вспотевшим козлом, ни вообще кем или чем-либо.
Лаглинь извлек из кармана на рукаве куртки лист бумаги и развернул его. Это был тот самый план усадьбы, который наш проводник нарисовал на коленке. Получилось, к слову, очень даже прилично, будто тот до полного слияния с природой, проработал энное количество лет в конструкторском бюро.
Да и с памятью все у него явно было в порядке. То, что я увидел собственными глазами, в общем и целом совпадало с картинкой. За исключением некоторых мелочей.
Для того чтобы разглядеть их, мы со старым китайским головорезом разделили территорию пополам и излазили свои половинки на карачках. Он закончил гораздо раньше меня, а я задержался. Были причины.
Тот человек, который назвал все это усадьбой, точно никогда не был в России. Вот там сейчас действительно усадьбы, поместья, можно сказать, хоромы. Их строят чиновники на медные гроши, чтобы было где отдыхать от праведных трудов. Среди буржуинов строительные работы на просторах обожаемого Отечества с некоторых пор вышли из моды. Эти господа предпочитают селиться в отдалении от него. Климат им, видите ли, не подходит, дороги хреновые, да и народ весь какой-то не такой.
То, что находилось рядом с нами, представляло собой территорию метров сто двадцать в ширину и около пятидесяти в глубину, обнесенную двухметровой каменной стеной. Двухэтажный жилой дом с колоннами и крыльцом в центре, сараи и прочие хозяйственные постройки по бокам. Лужайка перед крыльцом. Так было несколько лет назад.
А потом у хозяев этой, с позволения сказать, усадьбы случились неприятности, причем достаточно серьезные. С кем-то они не поладили. Результатом этой размолвки стал наезд, причем очень даже не хилый, судя по следам от пуль крупного калибра на стенах. По ним явно палили из пушек.
После всего этого жильцы куда-то съехали. Может, на пару метров ниже травки, то ли еще куда. А дом и прилегающая территория быстренько заросли все той же травкой и кустиками.
Здесь вообще все здорово растет. Уверен, если воткнуть в дерновину черенок от лопаты, то он вскоре покроется веточками с зеленой листвой. А на месте гвоздя, брошенного на землю, прорастет симпатичный куст.
Парочка таковых торчала на крыше сарая, стоявшего справа от дома. Это были не простые, а волшебные кусты. Я имел удовольствие совсем недавно любоваться ими. Из них торчала задница, обтянутая камуфляжными портками, и пара ног. Все остальное было скрыто ветками.
— Вот здесь наблюдатель. — Я указал место на плане. — Контролирует дорогу к дому.
— Как часто происходит смена?
— Каждый час.
— Удалось посмотреть, что внутри?
— Сунулся было. — Я вздохнул. — Только там везде датчики.
— То же самое и с моей стороны. Сколько человек, по-вашему, внутри?
— Полагаю, не больше семи, даже знаю, где они устроились. Я все-таки там немного покрутился, посмотрел, послушал.
— Понятно. — Китаец достал платок и вытер лицо. — Что думаете?
Я посмотрел на часы, потом на план.
— Предлагаю начать через тридцать минут. Вы проникнете здесь, а я — вот тут. Что скажете?
Лаглинь вытащил из рюкзака длинный кинжал в ножнах и закрепил на поясе справа. Он достал из кармана складной нож, покрутил между пальцами, затем коротко и резко взмахнул рукой. Щелкнула, высвобождая лезвие, пружина. Мой коллега вставил ножик в узкий кармашек на коленке.
— Пойду один, — тихо сказал он.
— Я не ослышался?
Китаец усмехнулся и покачал головой.
— Со слухом у вас все в порядке.
— Скажите, никто из ваших предков не был русским? — осторожно спросил я.
— Насколько мне известно, нет. А почему вы спросили?
Кстати, скажите, пожалуйста, что вы знаете о своих прадедах и прабабках? Думаю, крайне мало. А об их предках? Еще меньше. А вот китайцы помнят всех черт его знает до какого колена включительно.
— Потому что только русские способны ответить непредсказуемой глупостью на любую изощренную хитрость врага.
