Собственно, отрицательная сущность Ни заключается в отсутствии дыхания, в отсутствии пульса, и ее сын Одрадек должен был доказать всем сомневающимся, что «бездыханный» отнюдь не означает «бездействующий». Таким образом, исчадия Ни стали предками машин. Но богиня дыхания, или Дхьяна (Духяна, Духиня), знает, как усыпить Ни, и тогда Дух овладевает бездыханным и действующим телом.
Говорят, родным братом Ни был Да. Его еще называют Та, или Тар, или Дар, или Тор, или Твар, или Тварог, или Сварог — бог Творения, обрушивающий на Белую Нить свой молот, он заставляет и ее дышать — дышать чужим дыханием, которое отныне она воспринимает как свое.
Пепел Санта-Клауса, зачем ты стучишься в мое сердце? Но сам Одрадек, бездыханный прадед машин! Он совсем иной, чем его внуки. Это дух европейской тайны, европейской глубины — той самой, что нынче безжалостно размазана по плоскости, раскатана валиком, разбрызгана по эзотерическим магазинам, еще фрагментами гниет, но все же живет в хипповских базарах, в аристократическом китче правых, в идеологии New Age, живет в дешевых мистических газетах, в зазываниях шарлатанов, в пауках, соборах и старых складках Европы, до которых еще не добралась энергия обновления. Этот дух оживает за своими пределами в кошмарах Америки. Этот дух проскальзывает изуродованно-красивым призраком в голливудских фильмах, он проступает в расхристанной кокетливой походке капитана Джека Воробья, в его драных ботфортах, в плывущих вниз мачтами кораблях мертвых, он живет в магической бюрократии Хогвартса, иногда звучит в остервенелой музыке, он стоит одиноким одичалым старичком в конце коридора, он работает лифтером в затхлых отелях, жирным новогодним скелетом он бьется и поет в несгораемом никелированном сейфе Евросоюза. Это дух неблагополучия и острастки, дух условного и весьма хрупкого комфорта, в который не веруют даже те, кто способен им вполне насладиться, дух неудовлетворенности и жажды, дух поиска истины, лишенный блаженства и заранее знающий, что истина, которую он ищет, невероятно горька на вкус. Этот дух отважен и агрессивен, он ничего, по сути, не боится, кроме самого себя, кроме той болезни, которая его точит и история которой гораздо древнее, чем история подточенного ею организма.
Скромные медали за освобождение Варшавы, Будапешта, Вены, Берлина, Праги… Советские боги освободили эти древние города от их собственной судьбы, от довлеющего над ними рока, но кто виноват в том, что руки и сердца наших богов огрубели и эти города не оценили суровой прелести хмурого освобождения? Это освобождение принесло с собой страшную несвободу, как делают все освобождения, и все же они по-настоящему освобождают. И как только представилась возможность, эти города освободились от своих освободителей и вновь добровольно взвалили на себя цепи своих древних проклятий. И теперь Европа задыхается и гибнет — точнее, гибнет ее дух, корчащийся в судорогах под толстым слоем процветания, гибнет в ароматизированном зверинце, он переживает агонию в сердце успеха. Он настолько при смерти, что больше не кажется даже больным — кажется, что его просто нет. Кажется, что его и не было никогда.
Но он был. Более того, он все еще жив — он догорает, тлеет в тех местах, где ему еще можно тлеть. Где ты, дух Европы? Где ты, Одрадек? Это твой старый приятель Мерлин зовет тебя! Молчишь. Ни шелеста, ни писка. Но я знаю, что ты еще жив, дух Европы, хотя и влачишь жалкое существование: тебя еще иногда видят в Альпах, на горных пиках сидишь ты, свесив безучастную головку, созерцая картины процветания, глядя на строящиеся еврогиганты, на смелые скелеты Калатравы. Ты выпил этот «кал отравы», тебе уже не оправиться, приятель.
Тебя предали, старый предатель. Великий дух неудовлетворенности и тоски, гениальный европейский бог, бог поисков и беспокойства, ты был рожден в росе Великого Утра, рожден легкокрылым и легкомысленным эльфом, умеющим петь одну из самых прекрасных песен на свете, но слишком быстро стал хищником с обагренными клычками и серьезными намерениями, без балагурства рыщущим в поисках жертвы, и лишь порой душа гениального эльфа оживала в тебе, и ты совершал высокие, головокружительные прыжки в сияющем небе… Но ты сделался слишком хищным, дружок, и поэтому ты — предатель своей собственной сути. Поэтому английское слово «хищник» и русское слово «предатель» звучат почти одинаково — predator.
Ты стал хищником, и тебя предали другие хищники, но ты еще жив — по задворкам мирозданья еще шаришься ты, Одрадек, ты еще жив в зассанных подъездах Петербурга, где на тебя смотрит со стен твоя же облезлая маска, тебя еще можно встретить в Карпатах, там ты способствуешь течению наркотрафика, ты еще жив в гнилой лагуне Венеции, ты еще слоняешься старыми трансильванскими угодьями упырей. Ты долго еще будешь жить на задворках своих бывших колоний, ты сможешь почти вечно жить в Калькутте, в забвенных русских городах…
Ты смирился, гордец? Ты был другом Мерлина, ты был рыцарем Христа, ты был коммунистом, ты был Королем Солнце, а теперь ты кто? Кем ты стал, Одрадек? Серой пеной нановещества на новых ботинках лорда Воландеморта? Но ты еще жив. Ты еще не совсем подделка. Ты еще иногда являешься восточноевропейским подросткам в их наркотических галлюцинациях, а западноевропейским давно уже ты не снишься. Они давным-давно забыли о тебе. Но пока ты еще дышишь своим украденным, темным, глубоким, прерывистым, шелестящим дыханием, пока ты еще жив, Смеагорл, мир остается осмысленным.
Живи, предатель, люби свою прелесссть, уйди на микроуровень, слейся с перегноем, прижмись к тухлому дну лагуны и доживи… доживи до того утра, когда ты, преодолев магический круг превращений, снова родишься эльфом в холодной росе, в утренней России, Англии или Элладе Нового Дня…
Ты проснешься Адонисом в этом весеннем царстве, уродец Смеагорл… Даже не знаю, стоит ли тебе об этом рассказывать? Стоит ли тебе знать о твоем чудесном будущем? Оценишь ли ты утро блаженства? Ты слишком долго был богом, Смеагорл, Горлум, Глостер, дитя глоссолалии, и это оставило глубокие раны в твоей душе, поскольку нет большего испытания для души, нежели быть душой бога. Как же тебе будет приятно сбросить с себя это бремя, снова стать свободным эльфом, возносящимся над лесами.
о всем сплетаясь, все отрицая, Нит ниспадает с черных небес: в тех местах и временах, когда то, с чем она сплетается, слишком отвратительно ее природе (а такое случается часто), тогда она образует узлы.
От связи Ра с Нит родилась Чара (что на древнеславянских языках означает «черта», «линия в небесах»), и эта дочь прямо и абсолютно отличается от той изначальной тьмы (праматерь Т-ма или Ма-Т), в которой обитает Нит. Другая дочь Нит от Ра называется Дара, или Дыра, и она разрывает тело своей матери. Она есть дыра в сети, из этой дыры сияет праотцовский свет Ра или же зияет праматеринская Т-ма, а то (и это есть счастливое совпадение) одновременно рождаются свет и дыхание.
Бог Самовозгорающегося Пламени Ян Палах полыхал гигантским костром, из сердцевины костра смотрело орущее лицо. Бог Юлиус Фучик, бог Великой Петли, описавший в своем «Репортаже с петлей на шее» сладость весеннего ветерка, влетающего в окна тюрьмы…
Богиня Игла, или Иголка, или Игола.
Бог Игра, или Искра, видимо, связан с поиском огня и назывался Искать Ра (Искра).
Бог Играль, или Грааль, в западных землях (в Британии) — Святой Грааль, составляет сквозную игру Рыцарей Круглого Стола (сам Святой Грааль замурован в Круглом Столе в виде алмазной капсулы, наполненной рубиновой кровью). Поиски Света Грааля (или Света Игры, поиски Ра) занимали магов Британии задолго до проникновения на эти древнеславянские острова христианства. Бритты, возможно, относились к праславянской группе народов, чьим тотемом был медведь — бер, от этого и самоназвание беры, бериты, бориты, бореи. Лондон — Лоно дна. В древней стране было так называемое Лань-село на берегу озера, оттуда произошел сэр Ланселот Озерный.
Богиня Лень, или Лань, или Лунь — тотемная покровительница Ленина. Говорят, в Лань-селе все спали несколько веков подряд, и связь магического сна с озером не подлежит сомнению и оплакиванию; впрочем, судьба таких озерных городов не бывает легкой, несмотря на бездонную сладость магического сна, — примером может служить Лень-Город на берегу Ладоги и Онеги (Ленинград). Сэр Ланселот Озерный стал причиной поражения короля Артура: королева Гиневра (Гнев Ра) изменила королю с этим рыцарем, после чего король погрузился в магический сон на озерном острове.
Язычество проистекает из языка, и в конечном счете боги — это слова и имена слов и чисел, а прабоги — это звуки, вплоть до первозвука Аум, сотворившего этот мир.
Пронеслось видение будущего: на месте Волгограда озеро, из центра его вздымается рука Родины-матери, сжимающая меч Эскалибур (Скалобор). Сталинград — сталь, материал меча — мы, меч — это Sword (то, что вместе со словом). Слово (вместе с желанием, вместе с охотой, вместе с любовью).
